видеть не может и на Острове Скорби -- самое для него место. Значит, наказания за убийство не
боялся... Да, только было это до их встречи со Светкой". Значит, вероятен такой ход: Скидана 90
"потерять" в Резервате и -- к Светке. Она, сучка, любого примет, а такого героя -- подавно. Ни слову о
ее верности Скидан не верит. И все ее сны -- отвлекающая выдумка. Она способная, что хочешь
сочинит.
-- Вася! -- Женский голос вернул его к реальности. -- Ты чего там замолк? Жену вспоминаешь?
Будто бы невзначай, а снова учуяла его мысли. Скидан отодвинулся.
-- Жену забывать нельзя, -- он решил тоже перейти на " ты". -- Небось, сама о муже думаешь.
Васса оглянулась на него, забившегося в дальний угол за спиной Краснова, и вдруг захохотала.
Почему-то это было страшновато, и Скидану захотелось спать. Вспомнил из "Курса психологии":
запредельное торможение.
-- Ты совсем сонный, -- заметила дама. -- Ложись на сиденье, а я поеду не так быстро.
-- Да я спать не хочу, -- солгал Скидан, вспоминая последнюю бессонную ночь со Светкой.
-- Ложись, ложись! -- Васса опять засмеялась. -- Часок поспать успеешь, а там хорошая дорога
кончится, будет не до сна.
Скидан не хотел, но валился на просторное, как вагонная полка, сиденье, проваливался в сон.
Последняя мысль: "Усыпила, что ли? Снюхаются, убьют, выбросят на ходу..."
Ему стал сниться странный сон. Он будто не спал, а рассказывал о последних днях перед
отъездом в Резерват. Даже не рассказывал, а будто предъявлял кому-то свою память, показывал, как
кино, и непонятные места объяснял.
...Вот они втроем -- Кампай, Скидан и Краснов. Неожиданная новость: правительство Резервата
открыло свой кордон. Для деловых людей. Ввоз идей, сил, капитала. Но -- никакого вывоза.
Правительство предпринимает очередную попытку оживить свой народ. Именно так: оживить народ.
Удрученное отсталостью Резервата в технологии и его положением сырьевой базы для всего
цивилизованного мира, оно сначала расторгло все договоры, основанные на поставках сырья, и
закрыло границы, а вот теперь границы полегоньку открываются и ползет слух о том, что сырьевые
договоры возможно восстановить, но от цивилизованных партнеров потребуются взамен не товары,
а самая передовая технология. Поэтому разведка, предпринимаемая староверами, приобретает
теперь значение не только для укрепления позиций староверства, но и для Общего Совета Лабирии:
методом множественных контактов выяснить возможности Резервата для серьезного
сотрудничества, для восприятия идей, а особенно намерения его правительства отказаться от
навязывания соседям своего образа жизни как единственно верного...
... Отчаянно не желая рассказывать, Скидан подробно, от самого лагеря, излагает историю
знакомства двух капитанов Красновых и своего превращения в Скидана. Кто его внимательный
слушатель? Почему так легко отдает ему Скидан свои самые стыдные тайны?
Слушатель обходит молчанием вопрос о своей личности, но утешает Скидана: если тебе стыдно
за прошлое деяние, значит больше ты его не совершишь, постараешься, по крайней мере, не
совершить. Скидан возражает: но ведь ТОГДА стыдно не было, ТОГДА было нормально. Ничего,
утешает собеседник, человек меняется, и если меняется в пользу совести, это прекрасно уже само
по себе. Но я не доверяю Краснову, говорит Скидан...
И просыпается...
Он сел, протер глаза и огляделся.
Машина стояла у самого обыкновенного железнодорожного переезда, каких он видел множество
в ТОЙ своей жизни. Желто-синий шлагбаум загораживал путь. По рельсам задрипанный паровоз
тащил расхлябанные желтые вагоны, во многих местах помеченные мелкими черными отметинами.
Вглядевшись, Скидан понял, что это пулевые пробоины.
-- Где мы?
-- А, проснулся! -- Васса все так же ослепительно улыбается.
-- Я долго спал?
-- Шестьсот километров! -- Смех еще пуще.
-- Молодчик! -- Это Краснов. -- Ты выспался что надо.
-- А ты?
-- А я -- ни в одном глазу.
-- Где мы? -- повторил Скидан, хотя по расстоянию и сам догадался.
-- Мы въезжаем в город Якутск, -- сообщила Васса. -- Перед тобой поезд, который ушел от
Кордона вчера.
-- Дырки в нем свежие? -- спросил Краснов.
-- Может быть, есть и свежие. Их чинят и красят раз в декаду.
Стал виден последний вагон поезда.
-- Автомат -- под сиденье, -- скомандовала Васса.
Краснов подал ей оружие.
-- Остальное далеко не прячьте: мало ли...
Поезд прошел, шлагбаум поднялся, разведчики въехали в город.
Наверстывая упущенное, Скидан вертел головой, благо остекление салона позволяло
осматриваться по кругу.91
Однако ничего неожиданного, вопреки ожиданиям, на глаза не попадалось. Бревенчатые
окраинные дома, не выше двух этажей, к центру сменились кирпичными. Кирпич был привычного
красного цвета и привычных размеров, этажей насчитывалось не более пяти.
Проехали пустынную площадь, явно центральную: несколько мощных зданий с колоннами,
штукатуренная трибуна для демонстраций -- все как полагается, только на том месте, где по всем
признакам должен был стоять памятник, раскинулась, как бельмо, новоиспеченная круглая клумба.
На пустом фронтоне главного здания рабочие в двух люльках прикрывали свежее пятно штукатурки
круглым циферблатом десятичных часов. Шпиль над ними хлопал на ветру пустым тросиком, на
котором когда-то был какой-то флаг.
Краснов перехватил взгляд Скидана. усмехнулся и опередил его вопросом:
-- Васса! Тут что, переворот был?
-- Нет, Саша! -- Она, кажется, впервые не засмеялась, отвечая. -- Переворот здесь идет уже
девять лет. Конца ему не видно.
-- Это хорошо или плохо? -- спросил Скидан.
-- О! -- Васса улыбнулась весьма серьезно. -- Будем ЭТО выяснять вместе!
Почти сразу за центральной площадью открылась еще одна, гораздо больших размеров,
обнесенная массивным низеньким барьером. Барьер этот был превращен в прилавок для продажи
цветов, напитков, газет, различных безделушек. За барьером теснились торговые ряды из палаток и
навесов, прилипшие к стенам круглого просторного купола с множеством дверей. На воротах этого
вместилища товаров, продавцов и покупателей крупными светящимися буквами значилось:
"МАЙДАН". Широкой лентой вокруг всего этого располагалась автомобильная стоянка. Площадь, как
озеро, впитывала в себя несколько лучами расходящихся улиц, обмениваясь с ними потоками
машин.
С одним из этих потоков машина разведчиков втиснулась на площадь, свернула за "Майдан" и
вкатилась на отгороженный участок автостоянки, где виднелся столь же пестро выкрашенный фургон
на рубчатых колесах, лишь немного уступающий в объеме половине железнодорожного вагона.
Рядом с ним хватало места как раз для такого автомобиля, как...
-- Как зовут это чудовище? -- спросил Скидан, когда они вышли из вездехода.
-- Мы называем его "Арлекин", -- ответила Васса. -- А это -- "Палитра".
Дверь "Палитры" тем временем распахнулась и по сходне сбежал высокий молодой мужчина,
тоже блондин, похожий на Вассу не только лицом, но и одеждой. Поднятая для приветствия рука в
перчатке сходу опустилась для рукопожатий. Хозяин представился, улыбаясь:
-- Кросс!
Едва дав гостям представиться, он спросил:
-- Вы откуда, парни?
-- Скорее в дом, -- опередила Васса. -- Приготовься умереть от восторга.
Все поднялись в "Палитру". От входной двери к следующей вел короткий узкий тамбур. Кросс,
который шел впереди, задержался:
-- Осмотритесь. Это морозильные шкафы для продуктов, а здесь -- ванна с душем и туалет.
