В подготовке первой советской экспедиции на самую высокую гору планеты принимали участие специалисты разных профилей – медики и физиологи, психологи и модельеры спортивной одежды, конструкторы альпинистского снаряжения, диетологи и многие, многие другие. Опытные образцы снаряжения, кислородного оборудования, высокогорного питания изготовлялись на десятках предприятий Советского Союза.

Особенно тщательно проводился отбор в гималайскую сборную. Ведь никогда прежде ни один из советских альпинистов не поднимался выше 7495 метров (таков «рост» пика Коммунизма – высочайшей вершины страны). У тренеров и медиков не было опыта отбора и подготовки спортсменов, готовящихся к выходу за пределы «мёртвой», восьмикилометровой зоны.

Естественный риск при нахождении (более того, тяжёлой физической работе) на подобной «космической» высоте надо было свести до минимума, выбрав из лучших горовосходителей страны наиболее выносливых и подготовленных спортсменов. Начиная с предварительного отбора кандидатов, подготовка экспедиции заняла три года. Из тридцати с лишним тысяч спортсменов, входящих в Федерацию альпинизма СССР, тренерскому совету предстояло отобрать лишь шестнадцать.

В состав тренерского совета, кроме Евгения Тамма, Анатолия Овчинникова и Бориса Романова, вошли три «играющих тренера», зачисленные в состав экспедиции вне конкурса. Многоопытные Эдуард Мысловский, Валентин Иванов и Ерванд Ильинский должны были возглавить в Гималаях штурмовые группы. Впрочем, до Гималаев тогда ещё было очень далеко.

Итак, весной 1979 года Федерация альпинизма СССР разослала во все свои республиканские отделения письма с просьбой рекомендовать наиболее опытных и подготовленных спортсменов, отвечающих следующим основным требованиям. Спортивное звание не ниже кандидата в мастера спорта. Каждый из претендентов должен иметь не менее двух восхождений в сезоны 1977–1978 годов на вершины не ниже 6900 метров, одно из них – высшей категории трудности. Учитывались также первопрохождения и призовые места в чемпионатах страны. Предпочтение отдавалось сложившимся и схоженным связкам.

Из ста пятидесяти предложенных кандидатур тренерский совет остановился на шестидесяти. Этим лучшим восходителям страны предстояло побывать на нескольких тренировочных сборах в горах и пройти тщательное медицинское обследование. В свободное время они должны были тренироваться по индивидуальным планам.

«Всю неделю тренируюсь, – писал зимой 1980 года в дневнике ленинградец Владимир Шопин, – в понедельник и пятницу – кросс и баня. В остальные пять дней  с утра – кросс, вечером после работы – гимнастическая тренировка в зале, но перед залом снова пробежка.  По средам, субботам и воскресеньям – тридцатикилометровый лыжный бег под  Ленинградом».

Зимой 1980 года состоялся первый спортивный сбор на Кавказе. На него пригласили, правда, лишь двадцать из шестидесяти кандидатов, в основном молодых, неизвестных тренерскому совету альпинистов. Интенсивные занятия по общефизической подготовке закончились восхождением на Эльбрус. После жёсткого отбора отсеялись первые десять человек.

В конце лета того же года был проведен второй сбор на Памире, более представительный, но непродолжительный и без сложных восхождений. (Он проходил после окончания летнего сезона, в течение которого кандидаты в составе своих клубных команд должны были совершить не менее трёх восхождений на семитысячники). Альпинисты показывали своё мастерство на скальных и ледовых участках, работая в связках-двойках, проходили испытания на ловкость и выносливость.

Каждый, к примеру, преодолевал горный маршрут с шестисотметровым перепадом высоты с выходом на гребень пика Петровского в районе международного альпинистского лагеря «Памир». Бегом, лавируя среди обломков каменных глыб, спортсмены поднимались с отметки 3600 до 4200 метров. Наверху их поджидали тренеры и врачи, фиксировавшие время прохождения дистанции, частоту дыхания, кровяное давление и пульс.

После окончания сбора тренерский совет приступил к отбору кандидатов. Учитывались опыт альпинистов, уровень технической и тактической подготовки, морально-волевые качества и коммуникабельность.

Причем во внимание принимался и результат так называемого «гамбургского счета»[10]. Каждый из кандидатов расставлял по ранжиру своих товарищей, учитывая не только чисто спортивные достижения, но и их характер, совместимость, авторитет в коллективе. (Кстати, один весьма опытный и именитый восходитель был забаллотирован и потерял шансы попасть в команду).

Все показатели оценивались в баллах. Чем выше результат, тем больше баллов. Они снимались лишь в одном случае – возраст: до 42 лет – минус 1, до 44 – минус 2, свыше 45 лет – минус 3 балла. После сборов осталось 26 кандидатов. Подведением итогов предварительного конкурса восходителей для участия в гималайской экспедиции закончился первый этап подготовки.

Второй этап предусматривал повышение общефизических данных альпинистов и их тщательное медицинское обследование, опробование кислородного оборудования и прочего снаряжения, средств радиосвязи и рационов питания. Особое внимание уделялось изучению гималайской тактики на сборах в горных районах страны и разработке детального плана восхождения на Эверест с учетом сложности тогда уже выбранного и согласованного с властями Непала маршрута по контрфорсу юго-западной стены.

Того самого не пройденного ещё никем маршрута, который вызвал недоумение и одновременно изумление чиновников Министерства туризма Непала, когда они утверждали окончательную заявку на восхождение. Ещё бы. Советская экспедиция впервые собиралась в Гималаи. И сразу же на Эверест, причем по сложнейшему пути. Кстати, этот вариант был выбран далеко не сразу.

После получения разрешения на штурм Эвереста в 1979 году, вопрос о выборе будущего маршрута оказался в центре жаркой дискуссии. Одни специалисты отстаивали классический вариант пути к вершине (через Южное седло по юго-восточному гребню), впервые пройденный Хиллари и Тенцингом, а за ними многими десятками восходителей. Их основной аргумент – советские альпинисты пойдут впервые за восьмитысячную высоту, так что на первый случай изобретать лишние сложности нет необходимости.

Руководители экспедиции, напротив, отстаивали нехоженый маршрут, причем более сложный, чем все, пройденные ранее. По их убеждению, этот путь должен соответствовать уровню развития советского альпинизма и возможность его преодоления должна быть очевидной. Этим условиям отвечали два предложенных ими варианта восхождения: по контрфорсу южного склона с выходом на юго-восточный гребень или по контрфорсу юго-западного склона с выходом на западный гребень. После долгих дебатов чаша весов склонилась в пользу будущих гималайцев.

В апреле 1980 года Тамм, Овчинников, Романов, Мысловский и Ильинский отправились в Непал, чтобы остановиться на одном из предложенных вариантов. Трое из них добрались до высоты 6400, откуда тщательно рассмотрели и сфотографировали южные склоны Эвереста. Снова собравшись впятером, по готовым фотографиям, сделанным в разном масштабе, единодушно выбрали маршрут по контрфорсу юго-западной стены с выходом на западный предвершинный гребень.

По мнению Евгения Тамма,  это хотя и очень сложный, но, вероятно, последний «логичный маршрут» на Эверест. Другими словами, этот трудный путь без искусственных усложнений представлял кратчайшую дорогу к вершине. Итак, все необходимые данные для разработки тактики штурма были собраны и уточнены. Подготовка экспедиции вступила в наиболее ответственную фазу.

Осенью 1980 года кандидаты собрались в Москве и оказались в полном распоряжении медиков. В основу комплексного обследования, возглавлявшегося учеными Института медико-биологических проблем, была положена система медицинского освидетельствования космонавтов-исследователей. С учётом,  естественно, специфики высотного альпинизма, требующего от восходителя полной мобилизации резервных возможностей организма в экстремальных условиях высокогорья.