Суббота, 24 июля

Рогатый человек с горящими красными глазами, зловонной пастью и белоснежными длинными клыками все-таки схватил ее!

Эвелин Севель проснулась. Сердце бешено стучало, она задыхалась. Простыня, укрывавшая обнаженное тело, прилипла к коже, тонкая ткань в нескольких местах порвалась, видимо, оттого, что во сне девушка пыталась ее сбросить. Эвелин рассматривала искривленные тени на потолке и пыталась вспомнить приснившийся кошмар, мысленно убеждая себя в том, что если это получится, то ужасное сновидение не повторится.

Поначалу сон был не таким уж неприятным, наоборот, ей виделось нечто яркое, волнующее и эротичное. Эвелин попыталась сконцентрироваться и припомнить детали, но сон уже начал таять, его обрывки кружились и улетали прочь, подобно осенним листьям...

Листья.

Листья.

Она гуляла в лесу. Золотые лучи низкого солнца косо падали сквозь ветви деревьев и будто бы вселяли жизнь в усыпанную листьями землю. Да, это, конечно, был осенний вечер, но в прохладном ветре уже ощущалось дыхание зимы, а воздух казался колючим и бодрящим. Опадавшие листья задевали ее обнаженные бедра и ягодицы, кружась, падали на длинные светлые волосы. Холодный ветер, овевавший ее тело, вызывал приятные волнующие ощущения в низу живота и в груди, заставлял до легкой боли затвердеть ее соски, и девушка уже чувствовала мощный прилив возбуждения.

Она была готова к встрече с ним — с Рогатым Человеком.

Потом Эвелин поняла, что все глубже и глубже уходит в чащу древнего леса. Тень кралась бесшумно, и Эвелин видела ее лишь краем глаза, а когда девушка поворачивала голову, чтобы разглядеть прятавшегося человека, он всякий раз исчезал, словно растворяясь в густой зелени. Она знала, что это был человек; ей удалось мельком увидеть загорелое коричневатое тело, однако каким-то образом одновременно Эвелин понимала, что существо, встречи с которым она искала, было больше, чем просто человек.

Преследование между стволами огромных деревьев и падавшими, кружившими на ветру листьями казалось бесконечным. Но внезапно в самом сердце леса девушка едва не натолкнулась на того, за кем она так долго бежала. Он стоял спиной к ней в центре поляны перед плоской плитой из серого камня. Высокий, с кожей цвета коры старого дерева, в шлеме, украшенном воловьими рогами и плаще из шкуры, наброшенном на обнаженное тело. Его голова была откинута назад, а руки поднимались к деревьям.

Эвелин тихо подошла к незнакомцу и, остановившись за его спиной, обвила руками его широкую грудь, прижалась к его спине, вдохнула кисловато-сладкий запах его кожи. Но вот незнакомец обернулся, обхватил волосатыми руками ее тело и тесно прижал девушку к себе. Она сдвинула брови, пытаясь разглядеть его лицо, однако на нем лежала тень... пока он не наклонил голову, облизнув языком губы. Ее поразили грубые и жестокие черты этого лица, изогнутая линия рта, безжалостный взгляд глубоко посаженных черных глаз... и только тогда Эвелин поняла, что на его голове вовсе не было никакого шлема, а только изогнутые рога...

Тогда-то Эвелин и проснулась.

Усевшись на постели, она подтянула простыню к подбородку и обняла колени руками. Давно уже, с самого отрочества, она не видела подобных снов. После того, как она поступила в колледж, у нее попросту не осталось времени на сновидения. Если она не готовилась к экзаменам, то убивала время на веселых вечеринках, и обыкновенно бывала то ли чересчур отупевшей, то ли слишком усталой для того, чтобы видеть сны. Однако она уже давно не употребляла наркотиков, даже не курила «травку» и употребляла алкоголь в весьма умеренных дозах. Боже, если бы теперь ее смог бы увидеть кто-нибудь из ее прежних друзей! Ей исполнилось уже двадцать шесть, и она стала одной из тех, кого презирала в юности — Респектабельной Замужней Дамой. Горько улыбнувшись, она скользнула в постель... и вдруг отчетливо услышала приглушенный стук. Эвелин снова села, вспомнив, что на самом деле проснулась она именно от этого стука.

Похоже, будто что-то тяжелое упало на ковер. Доносился этот стук из квартиры ниже этажом.

Эвелин схватила Эндрю за плечо и как следует тряхнула. Он повернулся на бок, стянув с нее простыню.

— Проснись, Эндрю! Мне кажется, что внизу что-то неладно!

Сонно взяв будильник, Эндрю Севель прищурился, пытаясь разглядеть на циферблате стрелки.

— Ради Христа, десять минут четвертого, — недовольно пробормотал он.

— Я слышала какой-то шум внизу. В квартире миссис Клей.

— Наверное, старая ведьма опять напилась.

— Она могла упасть и разбиться. Эндрю, пожалуйста, сходи взгляни.

— Нет. Утром в половине девятого у меня встреча с японцами. Я должен выглядеть свежим. — Эндрю Севель опять повернулся на бок и натянул на голову простыню. — Что бы ни происходило внизу, тебя это не должно касаться.

Эвелин опять услышала глухой стук, за которым последовал отчетливый звук бьющегося стекла. Отбросив простыню, она сунула ноги в пушистые тапки и натянула белый махровый халат. — Я пойду и посмотрю сама.

— Конечно, пойдешь, — пробормотал Эндрю.

Проходя через маленькую гостиную, Эвелин опять услышала отчетливые звуки: кто-то, словно спотыкаясь, двигался по нижней квартире и натыкался на мебель. Может быть, миссис Клей пыталась привлечь к себе внимание соседей. Так подумала Эвелин, повернув ключ в замке и выйдя на лестничную площадку. Здесь звуки слышались еще отчетливее, теперь ей казалось, что до нее доносились голоса, однако слов было не разобрать. Радио? Телевизор?

Тихо спустившись вниз по застеленной ковром лестнице, Эвелин остановилась возле двери в квартиру пожилой женщины, подняла руку, чтобы постучать, и, прижавшись лицом к деревянной двери, прислушалась. Тишина. Сконцентрировавшись, она различила слабый скрежещущий звук, похожий на чье-то затрудненное, хриплое дыхание.

Может быть, со старой соседкой случился сердечный приступ?

Эвелин повернулась и быстро поднялась наверх. Миссис Клей несколько месяцев назад дала ей ключ от своей квартиры. Где он мог быть?

Ключ отыскался на крючке за дверью.

Войдя в чужую квартиру, Эвелин сразу же почувствовала резкий металлический запах, терпкий и неприятный, смешанный с отвратительным зловонием испражнений, полностью перекрывавшим обычные запахи пыли, плесени и беспорядка.

К горлу подступила тошнота, девушка зажала рот рукой и потянулась к выключателю. Ничего не произошло. Тогда, оставив дверь открытой, чтобы хоть чуть-чуть осветить маленькую прихожую, она отважно шагнула вперед... и тут же поняла, что на ковре у нее под ногами что-то хлюпало, он был промокшим и липким. На чем она стояла? Она решила не думать об этом. Что бы это ни было, оно отмоется.

— Миссис Клей... Миссис Клей, — тихо позвала она. — Элизабет! Это Эвелин Севель. С вами все в порядке? Я слышала какой-то шум, — уже громче добавила она.

Ответа не последовало. Эвелин толкнула дверь в гостиную и остановилась на пороге. Зловоние здесь было сильнее, от едкого запаха мочи у нее защипало глаза. Даже в сумраке ей удалось разглядеть, что все в комнате было вверх дном. Перевернутая мебель, оторванные подлокотники кресел, спинка дивана, сломанная пополам, из-под разрезанной обивки клочьями свисала вата, здесь же оказались пустые ящики комода, стоявшего в кабинете, их содержимое грудой валялось на полу, со стен были сорваны картины, все рамы, оставшиеся на местах, искорежены. Викторианское зеркало лежало в стороне, и по нему от центра к краям разбегались трещины. Стеклянные украшения, стоявшие на подзеркальной полочке, валялись на ковре.

Ночная кража со взломом. Эвелин глубоко вздохнула, пытаясь оставаться спокойной. Квартира была ограблена. Однако где же миссис Клей? Эвелин молила бога, чтобы старой женщины не оказалось дома, когда все это происходило, и уже знала, что ее мольбы напрасны. Элизабет Клей редко выходила из квартиры.