А вообще Цюрих — необыкновенный город. Там чувствуешь себя человеком-невидимкой: никто тебя не узнает. Отдыхаешь душой и телом. Приехав в Москву, прочла, что изменилась до неузнаваемости. Меня это страшно порадовало. Действительно, в зеркало смотрюсь — ну просто лепесток розы».

Во «Встречах-93» Алла предстала другой женщиной, заново родившейся. Мне показалось, что и всем знакомый «На тот большак» знаменовал начало новой ее жизни.

Об этой песне разговор впереди, а сейчас отметим, что тогда, в девяносто третьем году, Алла впервые спела старую песню о главном. Это позже по ее подсказке стали делать на первом канале телевидения циклы программ с бесконечными продолжениями. Без ссылки на первоисточник.

Все знают пугачевские песни, что звучат как заклинания. И строчки из них становятся крылатыми. «Не отрекаются, любя» — далеко не единственный пример. Не знаю отчего, но, по-моему, на «Рождественских встречах» того года лежал некий мистический налет. В песнях, не только спетых Пугачевой, переплелись жизнь и смерть, вера и отрицание безверия, дружба, противостоящая измене, любовь, отвергающая ненависть. Извечные темы светлых дней Рождества.

В каждой «Рождественской встрече» появлялись новые певцы, новые группы. Потом одни исчезали, другие еще не раз выступали с Аллой. Но по-прежнему главной оставалась она сама. В том году после перенесенной болезни она не просто была в центре внимания зрителей. Она удивительным образом объединяла и заводила всех, кто выходил на подмостки «Олимпийского», — заводила такой энергией, будто с ней ничего и не случилось. И ни на секунду не уходила со сцены, словно долго томилась взаперти и спешила насладиться ее простором.

«А ну, давай, давай наяривай, гитара семиструнная!» — пел Николай Расторгуев, и Алла подпевала ему, вместе с «цыганским табором» отбивая чечетку и кружась вихрем. И призывала: «А ну, давай, давай играй, играй, гитара звонкая!»

В тот вечер она работала в полную силу. Театральные актеры не раз рассказывали, что сыграли свои лучшие спектакли в день, когда с утра думали, что вечером на сцену не выйдут: температура 39, недомогание, трудно пошевелиться, пропал голос... Но открывался занавес — и все преображалось: актерская природа вызывала предельную концентрацию сил, творческую целеустремленность. Все постороннее, мелочное, отвлекающее уходило.

По-моему, такой была Пугачева на «Встречах-93». Пела и играла на пределе, в духе поставленного ею спектакля — динамичного, ярко зрелищного, с обнаженным нервом.

Не отстала от нее и дочь, хотя и работала она совсем в ином стиле. Кристина предстала перед зрителями новой, до той поры невиданной. От удивления все раскрыли рты: еще вчера угловатая, колючая девочка отлично двигалась, была мягкой, обаятельной и нашла свою манеру пения — полуразговорную.

Зрители тепло приняли так изменившуюся героиню «Чучела». А критики? Кто-то сделал вид, что ее не заметил, кто-то только иронизировал. «Мастер художественного шепота», — назвал Кристину один из них. Что же, пришла пора и ей привыкать к такому.

«Для меня лично эти „Встречи“ оказались самыми тяжелыми, —признался Володя Пресняков. — Кристина стала петь, она сформировалась как артистка. Я воспринимал ее, как и прежде, хрупкой девочкой, а тут она встрепенулась, зажила чем-то своим. А я привык, что у нас все общее, что у нее главный я. И вдруг у нее просто не осталось времени обращать на меня внимание. Я очень переживал это».

Алла не раз повторяла прежде: все участники «Встреч» — одна семья. Теперь эта семья поддержала ее: многие посвятили ей песни, специально написанные для нее. Не по заказу, по своей воле. И если кто-то скажет: «Ясно, решили польстить звезде, усладить покровительницу!» — оставим это на их совести. Пусть не все, что прозвучало тогда, отличалось высоким художественным уровнем, а порой было и явно самодеятельным, но делалось это искренне.

Игорь Николаев пел: «Я сказал: поздравляю и счастья я тебе желаю. Пусть не со мной — так с другим!» Ему вторил Владимир Кузьмин. «Когда я стану другим», — пел он, обращаясь к Пугачевой.

Лексикон «Эстрада России» (теперь есть и такой!) называет сотрудничество Кузьмина с Пугачевой поворотным моментом в его судьбе. Имеется в виду приход Кузьмина в ее ансамбль «Рецитал», затем возникновение памятного всем дуэта и выпуск компакт-диска из восемнадцати их песен, совместно исполненных.

Несколько лет Владимир Кузьмин жил и работал за океаном. Перед его отъездом в Америку Алла спросила:

— Надо быть очень смелым, чтобы ехать в США?

— Еще большая смелость требуется, чтобы остаться здесь! — ответил он.

Она сумела отыскать его в Калифорнии, пригласила выступить в «Рождественских встречах-93». Он приехал сразу, привез новые песни, а на репетициях ни на час не покидал «Олимпийский».

— Твои песни нужны здесь, — сказала ему она после одного из спектаклей.

И он остался. А она обмолвилась в случайном интервью:

— Новые песни Владимира Кузьмина заставляют меня жить.

К радости журналистов, которые в свое время немало нагородили вокруг нее и него.

Ситуация с «возвращенцами» сегодня не кажется исключительной. Та же группа «А-студио», завоевав известность и после «Встреч-93» почувствовав себя звездами, укатила в Штаты.

— Рановато вы уходите с нашей сцены. — сказала им перед отъездом Пугачева. — Не боитесь, что произойдет, как в поговорке «с глаз долой — из сердца вон»? Надо же по крайней мере научиться варьировать работу на Западе и дома.

Недавно «А-студио» вернулась, нашла новую солистку и наверстывает упущенное.

И как-то само собой получилось, что в этих «Встречах-93» Алла подводила итоги. Если не все, то некоторые. Итоги минувшего года, во всяком случае.

Кончилась игра с Челобановым. Он спел песню на ее слова: «О Боже!»

— Дальше ты пойдешь сам. Я больше не могу заниматься тобой, — объявила она ему.

— Если не ты, тогда никто! — ответил он.

А Алла пела:

Начну, как летописец. Шел 1991 год. Останкино, семнадцатый подъезд, лестничная клетка. Для нас телецентр — недосягаемая обитель, там ходят великие люди, для них открыты все двери. Мы же, кабаре-дуэт «Академия», лишь изредка проникаем на нецентральные каналы. Вот и сегодня, уставшие после длинного, мало кому нужного интервью, в двенадцать ночи оказались у выхода.

И вдруг видим — идет сама в окружении работников телевидения и популярных молодых исполнителей. А незадолго до этого мы, наслышавшись об успехе «Рождественских встреч» и мечтая попасть туда, ухитрились передать через кого-то ей нашу кассету с записями. И Саша, набрав воздуху, решился спросить:

— Алла Борисовна, мы передали...

А она, не дослушав, сразу сказала:

— Знаю, знаю. Приходите, приносите еще.

Мы от радости застыли как вкопанные и на следующий день принесли ей новый материал.

Алла Борисовна удивительный человек: у нее нюх на все свежее, молодое, яркое. Она точно угадывает тех, кто впоследствии проявляет себя неординарно в эстрадном жанре. У нас она выбрала песню «Тома, Тома», которая стала популярной с ее легкой руки.

Она пригласила нас на домашний ужин. Я с открытым ртом слушала, что эта мудрая женщина говорила, как оценивала песни и за что, чему восхищалась. Она заговорила о плане новых «Рождественских встреч», но вдруг остановилась, посмотрела на меня и сказала:

— Саша, где ты ее нашел? Она ведь жемчужина.

С чего она так сказала? Я ведь тогда и петь не умела, выглядела, правда, хорошо — бывшая манекенщица, стройная, молоденькая, пятьдесят четыре килограмма — но ничего больше! И хотите верьте — хотите нет, а ее слова, ее авансы мне очень помогли, я их запомнила навсегда. Никакие другие меня не грели — ни мужчин, ни женщин.