— Ваш Босс — очень культурный человек, — ехидно заметил Алеша. — Знает толк в гигиене.

Стол был уже накрыт.

Дядюшка Хосе по привычке потянулся рукой за своим сомбреро, но вспомнив, что оно осталось на полу в прихожей, раскланялся и сказал:

— К вашим услугам, джентльмены!

— Ну, это еще посмотрим, какие тут джентльмены, — пробурчал бородатый. — Садитесь все по ту сторону стола и только не усердствуйте, не наедайтесь впрок.

Господин Гудмэн отпустил повара, закрыл все двери на запоры и примерился тоже сесть за стол, на ходу заправляя салфетку за ворот рубашки.

— Э, нет, ты погоди, — жестом остановил его бородач. — Сядь у этой стены, чтобы каждый из нас мог хорошо видеть твои прекрасные глаза.

С этими словами бородач извлек из туристской сумки и со стуком положил на стол автомат, снял панаму и очки.

— Антонио, — прошептал изумленный Алеша.

Дядюшка Хосе, набросившись на апельсиновый сок, только скосил глаза.

Мария взглянула недоверчиво…

Вскоре все узнали потрясающую, но, к сожалению, не завершенную еще историю.

Обман и предательство Бенито отдалили желанный час освобождения. Педро и Мануэль предложили Антонио и Агостино штурмовать резиденцию Босса. Это было безумной затеей. К тому же никто не знал, что делать с двумя взятыми в плен охранниками. Переходить на сторону потерпевших они решительно отказывались, более того, грозили Антонио жестокой расправой.

Антонио решил действовать на свой страх и риск. Вначале у него не было никакого ясного плана действий — одно только пылкое желание освободить попавших в заточение.

Под прикрытием сильного дождя он добрался до резиденции Босса и спрятался на вертолетной площадке: засыпал себя кучей пальмовых листьев, веток и прочего хлама и сверху прикрылся тачкой для вывозки мусора.

Едва дождь стих, приземлился вертолет. Как обычно, его встречал сам Босс. Он пожал руки двум пилотам, поговорил с ними и повел их завтракать.

Воспользовавшись этим, Антонио прокрался в вертолет. Он полагал, что все ушли. Но в вертолете оказался еще один человек. Он напал на Антонио, но тот выбил из его рук оружие и в нелегком единоборстве одержал верх. Человек был оглушен и связан, после чего Антонио занялся поиском пищи для своей группы. Пищи оказалось много — галеты, сушеный виноград, консервы, шоколад. Набрав разных продуктов, он собирался уже улизнуть, когда заметил, что к вертолету возвращается Босс с одним из пилотов. Как выяснилось позднее, Босс хотел перекупить у него какую-то необыкновенную коллекцию драгоценных камней. И опять завязалась жестокая борьба. Антонио застрелил пилота и, связав Босса, решил немедленно лететь к Педро и Агостино (управлять вертолетом он умел). Его план заключался в том, чтобы, прихватив всех людей, вернуться и всеми силами атаковать противника, имея четырех заложников, включая Босса.

Все складывалось хорошо. Судьба благоприятствовала: дождь как раз прекратился и вертолет легко поднялся в воздух. В считанные минуты он достиг косы в юго-восточной части острова и приземлился.

И — вовремя, потому что головорезы во главе с Бенито, выполняя приказ Босса, заблокировали уже выход из пещеры и как раз начали обстреливать ее газовыми гранатами. Был ранен Агостино. Оба пленных охранника, пользуясь замешательством Педро и Мануэля, перебежали к Бенито.

Тотчас оценив ситуацию, Антонио вступил в бой и потеснил Бенито. Но банда продолжала сражаться — обстреляла вертолет. Чудом удалось избежать гибели машины. Взяв на борт Педро, Мануэля и раненого Агостино, Антонио поднялся в воздух и принялся сверху расстреливать своих врагов.

Вскоре все было кончено. Охранники не подавали признаков жизни. Раскинув руки, упал среди скал Бенито.

Возвратившись к резиденции, Антонио переоделся в рубашку и брюки одного из пилотов и, ведя впереди себя Босса, отправился к нему в кабинет. Босс был предупрежден, что при малейшем неповиновении будет убит на месте. Дрожа за свою шкуру, он обещал сделать все, что ему прикажут.

Первый приказ касался посещения тюремной камеры и освобождения пленников…

— Вот вы и подкрепились, — закончил свой рассказ Антонио. — Теперь наша задача — поскорее вернуться в вертолет… Единственное, что меня сейчас смущает, — это толпа охранников, собравшаяся возле вертолета.

Люди молчали, пораженные смелостью и дерзостью Антонио, — нужно было время, чтобы освоиться с новой ситуацией.

В разговор вмешался Босс, взбешенный тем, что его не допустили к собственному столу. С опаской покосившись на Антонио, Босс сказал:

— На вертолете вам улизнуть не удастся, господа. Дело в том, что для перелета на Кубу понадобится хороший запас горючего, а его у нас нет. Да и, помимо всего, это было бы нарушением элементарных человеческих и гражданских прав: захватить вертолет, который мне не принадлежит. На этот счет есть международная конвенция.

— Вы вспоминаете, разумеется, только о тех конвенциях, которые вам в данный момент выгодны, — возмутился Алеша. — Вы говорите о каких-то гражданских и человеческих правах. Но разве не вы, господин Гудмэн, бросили нас в тюрьму и морили голодом — без малейшей вины с нашей стороны? Разве не ваши люди несколько раз открывали автоматный огонь с явным намерением убить кого-то из нас? И разве нельзя было давным-давно закончить все миром, оказав нам, жертвам стихии, самую минимальную помощь?

— Странно, — сказал дядюшка Хосе, утирая вспотевшее лицо салфеткой, — нас стыдят за недоброе отношение. Но позвольте, что вообще означают здесь эти тюрьмы, что означают эти политические заключенные, как они вообще возникли?

— Не только политические, — жестко сказал Антонио. — Ты, Босс, знаешь: воля моя беспредельна. Я скорее подохну, чем уступлю или отступлю… Пришел час, когда наши пути разошлись… И я требую ответить, вот им ответить, для чего здесь выгрузили группу юношей и девушек? Куда их повезут дальше?

— Не знаю, — буркнул Босс.

— Это не ответ. Я жду.

— Это все специально отобранные люди. Они согласны предоставить для других, богатых людей необходимые части тела. Почки, сердца и так далее… Им заплатили. Имеются соответствующие документы.

— Ты лжешь, — сказал Антонио. — Расписки, может быть, и есть, только каким путем они добыты, эти расписки?

— Ужасно, — проговорил дядюшка Хосе. — Я об этом как-то читал, но не верил… Слишком чудовищно… Хладнокровно отобрать людей для тайного умерщвления.

— Так повсюду делается в мире, — уверенно сказал господин Гудмэн, но щеки его дрожали, а пальцы все время поглаживали подбородок. — Мир принадлежит более сильным, и тут уже ничего не попишешь. Сильные люди не любят лишнего шума вокруг своих секретов. Если они прогневаются, вам не скрыться от их гнева. Вы можете убить Гудмэна, который перед вами, но вам не понять, что вообще Гудмэн бессмертен.

— Пришло время иначе смотреть на мир, иначе думать о нем, чем думали прежде, — сказал Алеша. — Мир принадлежит все-таки не сильным людям. Пусть они хитры, коварны, организованы в тайные общества или легальные союзы, мир принадлежит всему миру, и кто отвергнет эту главную истину, тот обречет мир на смерть и гибель.

Господин Гудмэн рассмеялся.

— Это все приятная и милая, но совершенно пустая болтовня. Миром правит не истина, не добро, а знание, технология. Стало быть, закон. Стало быть, насилие. Иначе говоря, всякое насилие может быть законом. Сила создает закон… Вы, ничего не знающие о том, как созидается сила и как внедряется бессилие, и представить себе не можете, сколько в жизни самого примитивного и самого дешевого театра. Но есть замыслы сложные, претворяемые не за день, не за год… Чтобы перечеркнуть тысячелетние упования, которые иногда угрожают революциями или даже вызывают революции, им дают выход, ведут народы по неверному пути, и сам путь измучивает народы терниями и жертвами, и они отказываются в конце концов от собственных упований и полностью принимают предначертания великих мудрецов…