– Я думала об этом, но решила, что не хочу ехать.

Он горько рассмеялся, затем закрыл глаза, как будто бы его совершенно не волновало то, что она была в комнате.

– Уходи, Гейти, ты нарушаешь мой покой. Мне нечего тебе сказать.

Его слова и то, как он обращался с ней, причинили ей острую боль, как будто огромные иглы пронзили ее кожу, но она не могла обвинять его. Она была не права, когда вела себя так. И сейчас она была готова все исправить... и сделает это, не важно, сколько времени на это уйдет.

– Я много думала с момента нашего последнего разговора.

– Я тоже.

– Я хочу оставить Теодору в покое раз и на... Астон сел в ванне так резко, что Гейти отпрянула назад.

– Не произноси ее имя в этом доме!

Голос его сорвался до крика. Он изо всех сил ударил кулаком по воде, отчего брызги упали на ее лицо и платье, и потоки воды полились с его заросшей волосами груди. Его гнев не пугал ее.

– Я сыт по горло женщинами из семейства Тэлботов. – Он подтвердил это жестом, проведя пальцем вдоль шеи. Он встал в ванне, отчего вода перелилась через край и пролилась на пол. – Ты не нужна мне. Я не желаю, чтобы ты была здесь. Уходи!

У него были все основания для подобного гнева; но Гейти было сложно принимать его всерьез, когда он стоял перед ней абсолютно голый и вода ручьем сбегала вниз по его телу.

Сперва Гейти отказывалась смотреть на него, но она так истосковалась по нему, что внезапно поймала себя на том, что взгляд ее скользит вдоль его шеи, плеч и дальше вниз. Тело его было красивым, сильным, и у нее появилось неукротимое желание дотронуться до него.

– Только я начал восстанавливать свою жизнь после того ада, через который вынудила меня пройти Теодора, тут появилась ты, – продолжал Астон. – С меня хватит. Убирайся! – Он указал ей на дверь.

Гейти не двинулась с места. У нее не было ни страха, ни опасений перед ним. Она заслужила его гнев; она была не права. Теперь пришло время сказать те слова, которые она должна была произнести тогда. Она заставила себя встретиться с ним взглядом и твердо сказала:

– Я остаюсь.

– Нет, не остаешься. Это мой дом, и я не хочу видеть тебя здесь.

У нее начали болеть плечи: она стояла слишком прямо, стараясь казаться непреклонной. Ей надо было оставаться такой для того, чтобы сопротивляться боли, которую причиняли его слова.

– Я твоя жена. Это и мой дом тоже. Прости меня, я не верила в то, что ты говорил о моей сестре. Ты вряд ли когда-нибудь узнаешь, как задели меня твои слова. Я не хотела...

– Поздно, Гейти. Мне это не интересно. Дело в том, что мне теперь все равно. Можешь верить, а можешь нет.

Еле слышный звук отчаяния сорвался с ее губ. Он говорил очень спокойно, и это испугало ее. Неужели он совсем охладел к ней? Продолжай он гневно кричать, она могла сражаться с ним, но что ей делать, если его спокойные слова – правда? Вдруг она стала совершенно безразлична ему?

– Я хотел никогда не жениться, ты же знаешь это. Но ты была прекрасна, соблазнительна. Ты была хороша в постели, но я знаю множество женщин, которые также хороши. Фредерик может дать мне наследника для Южных дубов.

Слова его поразили ее настолько, что на миг ей показалось, что она вот-вот лишится чувств.

– Астон, ты же говорил, что любишь меня.

– Я лгал. – Он ухмыльнулся. – Это ведь не удивляет тебя, не правда ли? Ведь я способен на ложь?

– Обида захлестнула ее; она повернулась и побежала к двери, но что-то остановило ее от того, чтобы открыть ее и выскочить вон. А может быть, он проверяет ее? Могла она так сильно, так глубоко задеть его, что теперь ему надо удостовериться в ее чувствах?

Гейти старалась справиться со своими дрожащими губами и трясущимися руками. Она ни за что не убежит снова.

Повернувшись к нему, она невольно залюбовалась – он стоял посереди ванны по колено в воде. Она не отдаст его так просто! Если однажды пришедшая ей в голову мысль о том, что Астон дан ей судьбой, – правда, надо убедить его в том, что они должны быть вместе.

Идя к нему, Гейти принялась расстегивать пуговицы блузки.

– Я не верю тебе. Я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня. Южные дубы принадлежат нашим детям... а не детям твоего племянника.

Он взглянул на нее, прищурив глаза.

– Это не тебе решать, а мне.

Дрожа с головы до ног, она сделала еще несколько шагов навстречу ему и высвободила блузку из юбки.

– Я могу согласиться с тем, что ты не хочешь больше видеть меня в своей спальне в роли твоей жены. Это тебе решать. – Она спустила блузку с плеч, вынула руки из рукавов и отбросила ее в сторону. – Но так как я твоя жена, это и мой дом тоже, и я намерена жить здесь.

– А как же твой брат? – спросил он с усмешкой.

– Тайтес хочет жить в Сиреневом холме. Он согласен, что так будет лучше для него. – Она принялась расстегивать сзади застежку на юбке и развязывать ленточки, которые поддерживали вокруг талии ее нижние юбки. Когда юбки упали к ее ногам, она переступила через них, оставшись в корсете и панталонах. – Папа снял дом в городе, он думает поселиться в нем по возвращении. – Она сделала глубокий вдох, стараясь оставаться спокойной.

Он скользнул по ее полуобнаженному телу, затем вернулся к лицу.

– Что ты делаешь, Гейти?

– Раздеваюсь. Ты не возражаешь, если я займу свою прежнюю комнату?

– Зачем все это, Гейти? Почему тебе так хочется вернуться сюда и снова портить мне жизнь? Тебе что, мало того, что ты уже сделала?

Голос его был таким серьезным, что она еле остановила себя от того, чтобы броситься в его объятия.

– Я люблю тебя. Хочу быть с тобой. Прости меня за то, что в прошлом нас связывает трагедия, которую никто из нас не мог предотвратить, но пришло время забыть о ней и начать сначала.

– Ты лжешь. Она задыхалась.

– Нет, не лгу. Я люблю тебя, Астон.

– Я не верю тебе.

Его слова прозвучали так равнодушно, что сердце ее дрогнуло от его безразличия. Теперь она знала, что он чувствовал, когда говорил правду, а она не верила ему, – беспомощность, давящий ком в груди. Гейти не винила его в том, что он отвергал ее. Она оставляла решение за ним. Она должна была пойти на это.

– Я хочу, чтобы мы начали все сначала, – произнесла она искренне, подойдя к нему так близко, что ее колени коснулись ванны.

– Не эти же самые слова ты говорила мне, когда мы в последний раз лежали с тобой в постели?

Она едва сдерживала слезы, которые вот-вот готовы были хлынуть из глаз.

– Астон, прошу тебя, пойди мне навстречу!

– Ладно. Пусть Джози занесет вещи в твою прежнюю комнату. На людях мы будем мужем и женой. Если я решу иметь своего собственного наследника для Южных дубов, то посещу твою спальню.

Ей не нравилось ни то, что он говорил, ни как он это делал. У нее снова появилось желание уйти и больше не унижаться перед ним, но ее любовь к нему приказывала ей остаться и продолжать борьбу за свое право быть его любимой женой. Если до этого у него были к ней какие-нибудь чувства, он может снова вернуть их к жизни.

– Ты хотел, чтобы я простила и забыла о прошлом. Я сделала это. Теперь твоя очередь.

– О чем ты?

– Ты должен простить меня за то, что я сомневалась в твоих словах, и простить Теодору за то, как она поступила с тобой.

Он в ярости сжал кулак.

– Я никогда не прощу Теодоре то, через что мне пришлось пройти по ее вине! Из-за ее эгоизма я был вынужден присутствовать при том, как умирала она и ее ребенок. Черт побери, нет, я не простил ее, и не знаю, как ты могла это сделать.

Его слова пронзили ее в самое сердце. Она несказанно страдала за него, за себя, за сестру. Ей хотелось утешить Астона, но как это сделать, когда он оттолкнул ее?

– Твоя любовь помогла мне простить.

– Ты снова лжешь. Не утруждайся, Я уже сказал, что ты можешь жить здесь, если это то, чего ты хочешь.

– Я не лгу, – прошептала она. И снова осознала, что чувствовал Астон, когда умолял ее поверить ему, почти так же, как она просит его сейчас. Отчаявшись, она наклонилась, развязала шнурки на туфлях и сбросила их. Сердце забилось чаще. Она ступила к нему в ванну. Вода была теплой, успокаивающей. Если он захочет, чтобы она покинула его спальню, ему придется сгрести ее в охапку и выкинуть за дверь.