Лоре проснулась от громких криков и железного грохота. Она осторожно высунула голову и огляделась. Телега как раз проезжала ворота, и грохот издавали поднимаемые железные решетки. Перекликались между собой солдаты, гулким эхом отвечала мостовая. Они ехали по темной улице, между высокими домами, хранящими молчание и темноту. Лоре сразу поняла, что это и есть город. Не потому, что она представляла его именно таким или видела его прежде на картинках или же слышала рассказы стариково нем. Просто какой‑то внутренний голос подсказал ей, что это и есть город. И он ей не нравился: огромный и чужой, окруженный стеной, так что казалось, что даже вездесущий ветер был пойман ей в ловушку, он угрожающе нависал над миром. Лоре инстинктивно стала искать хоть что‑то знакомое, что‑нибудь, что помогло бы ей найти дедушку и ничего не находила. Фил прислушивался. Опыт лесной жизни подсказывал ему, что иногда слух может рассказать больше, чем глаза, и он слушал. Фил услышал тяжелую поступь солдатских патрулей, пьяные крики трактиров, боязливое молчание горожан и одинокую зловещую тишину городской тюрьмы, стоявшей где‑то там, в центре города. Телега остановилась возле большого двухэтажного дома, и возница объявил, что они прибыли. Осторожно, чтобы еще больше не разворошить сено, Лоре спустилась на землю, и слегка поправив остатки своего платья, стала благодарить своего спасителя. Мужчина внимательно смотрел на них, а затем вместо ответа спросил, есть ли им где остановиться на ночь.
— Нет — ответил Оксидан
— В гостинице — уточнила Лоре.
— Вряд ли — протянул мужчина — не любят у нас ночных гостей. Переночуете у меня, а утром найдете гостиницу. С этими словами он вошел в дом, жестом пригласив их за собой. В доме их встретила располневшая улыбающаяся женщина, жена их хозяина и полная ему противоположность. Увидев Лоре, она немедленно распорядилась нагреть воду и занялась тем, что стала приводить ее в надлежащий вид. Пыль и грязь вскоре отмылись, но чудесно шелковистые волосы Лоре, так долго остававшиеся без внимания было невозможно спасти и их пришлось постричь, почти под корень. Из одежды ей подошли рубашка и брюки младшего сына и вскоре она вышла в общую комнату, где уже сидели чистые Оксидан и Фил и служанка собирала ужин.
— Похожа на мальчика — заметил Освальд, их хозяин — Возможно, это и к лучшему, безопаснее.
Лоре действительно была похожа на мальчика, худенького и нескладного, с очень короткими волосами и немного великоватой рубашкой.
После горячего ужина их проводили в небольшую комнату, где каждому (точнее Лоре и Оксидану) нашлось по кровати с чистым бельем. И, несмотря на то, что все трое проспали большую часть пути в город, они заснули сразу же, как только удобно устроились в постелях. Лоре приснился дом — лучшее место на свете. Она гуляла в соседнем лесу, играла с призраками и долго болтала с чайником — занудой, который оказался довольно начитанным, но очень скромным типом…
Вездесущие бессовестное солнце отыскало Лоре даже здесь, и бесцеремонно вторглось в ее сны, требуя проснуться. Нет оно повело себя не въедливо и сначала осторожно отправив солнечных зайчиков в спящую комнату, оно затем нагло заполнило все пространство своим светом, не оставляя не малейшей возможности скрыться. И верхом наглости было поведение солнечных зайчиков, которые затеяли игру в прятки прямо на лице Лоре. Она отвернулась к стене, но солнечные зайчики прыгали на стену и, оттолкнувшись, приземлялись прямо на ее лицо. Лоре укрылась одеялом с головой, но под одеялом было жарко, и она поняла, что ей придется вставать. Умывшись и одевшись, она приготовилась потратить какое‑то время на расчесывание своих роскошных волос, но к ее удивлению щетка их не обнаружила. Лоре открыла глаза и посмотрела на себя в зеркало: оттуда на нее смотрел молоденький нескладный юноша, с коротким ежиком волос. На макушки волосы весело торчали в разные стороны, а на затылке были немного длинными.
— Тебя надо придумать новое имя — Оксидан рассматривал ее в зеркало — твое слишком женское.
— Новое имя? Ты думаешь это обязательно? — и когда гном утвердительно кивнул головой, она серьезно задумалась — а какое? Я не так уж много знаю мужских имен и потом вдруг я забуду, что тогда?
— Ну — Оксидан задумчиво почесал затылок
— Лорей — веско заметил Фил — достаточно мужское и не совсем новое.
— Лорей — Лоре попробовала новое имя на вкус — Лорей — медленно протянула она — Ло — ре — й — повторила по слогам. Затем она осмотрела себя в зеркале, словно примеряя это имя и, наконец, радостно согласилась с ним.
Фил, глядя на нее, покачал головой, жест, который у него мог означать все что угодно от презрения до искреннего восхищения и тихо ухнув, повторил — Лорей.
Вскоре они спустились вниз и, отблагодарив своих хозяев за гостеприимство, которое простиралось дальше завтрака и наполнило их сумки кучей съестного, отчего их плечи согнулись под приятной тяжестью, они оказались на солнечной мостовой, решая куда держать путь дальше. Они были в городе, единственном из многих, в городе который когда‑то давно начался с одного дома.
Просто кому‑то однажды надоело идти без цели все время прямо, и он решил где‑то обосноваться и в центре большого поля он построил прочный дом, с которого все и началось. Потом пришли другие люди, сменялись поколения, и дом разросся до улицы, улица до деревни, деревня до города. И центром всего этого был то самый дом, который возник здесь самым первым. Когда деревня стала достаточно большой, совет старейшин решил, что им нужна тюрьма (хотя в ту пору в деревне не было никого кто мог бы стать ее обитателем), но единожды решив, они выбрали для этой цели тот самый дом, что волею судеб стоял в центре деревни. Не знаю, почему так вышло: то ли потому что дом этот был самым крепким, то ли потому что стоял он в самом центре и видимый со всех концов небольшой тогда деревеньки не нуждался в дополнительной охране. Вскоре деревню наполнили воры и грабители, обителью которых становился тот самый дом, со временем сделавшийся каменным. И вместе с деревней этот дом вырос в огромную и мрачную башню, вечно хранящую безмолвие и внушающую ужас и страх, каждому кто приближался к ней. Тюрьму окружала круглая площадь, такая же мрачная, как и сама тюрьма. И те немногие смельчаки, которым в силу каких‑либо причин приходилось переходить через площадь, стремились пересечь ее как можно скорее, почти бегом и не глядя по сторонам. По краям площади располагались дома, в которых преимущественно жили тюремные стражники. Однако чем дальше от площади, тем меньше соблюдалась строгость линий. В сущности, город, куда попала Лоре, был таким же беспорядочным и бестолковым, как и все города мира. А может быть даже еще более бестолковым и беспорядочным. Каждый ставил свой дом там, где хотел, не соблюдая никаких правил архитектуры и не особенно беспокоясь об удобстве соседей. А потому в городе не было главных улиц, по которым обычно можно пройти весь город из одного конца в другой. Впрочем, при всем желании этот город нельзя было пройти по прямой, так как он был удивительной круглой формы, без конца и начала. Из города было только два выхода, которые располагались точно друг против друга, каждый из них охранялся стражей и закрывался на ночь железными решетками. Внутри же город напоминал огромный лабиринт, пронизанный миллионами улочек и закоулков, каждый из которых непременно приводил к стенам какого‑нибудь дома. Почти все городские площади были либо недостроенные, либо перекрыты каким‑нибудь зданием, а потому за неимением площадей городские торговцы устроились прямо на улицах. Стоило вам сделать лишь несколько шагов, без того чтобы кто‑нибудь не предложил вам что‑нибудь купить и поблагодарить за это небо, как следующий поворот выводил вас прямо в центр оживленной торговли. Здесь продавалось все от старых башмаков до звезд небесных. На лотках, на земле, даже на самих торговцах можно было найти всевозможные украшения и наряды, подарки для друзей и сюрпризы для врагов, трусость и отвагу, счастье и горе. Стоило только окунуться в этот мир и немного поискать, и вы наверняка нашили бы то, что искали всю жизнь. Впрочем, город был славен не только своими торговцами, здесь располагались и ремесленники — славные мастера своего дела, возле открытых дверей своих заведений призывно стояли лукавые трактирщики — славные малые, знающие все на свете, по крепостной стене ходили стражники, храня покой города и, конечно же, встречались в нем богатые торговцы и бедные работники. Единственным отличием этого города от всех прочих было отсутствие нищих попрошаек на его улицах. В общем, город это мало чем отличался от других городов. Но поскольку Лоре мало что знала о жизни за пределами своей деревни, а Оксидан провел всю свою жизнь, вернее большую ее часть в лесу, то никто из наших путешественников не знал, что они попали в обыкновенный город, один из многих и, конечно же, им даже не приходило в голову, что дедушка может быть где‑то еще. А потому они с любопытством, присущим всем путешественникам, гуляли по городу, рассматривая его дома и изучая его жителей. И хотя их гуляние по городу было вполне бессмысленным, они все же сделали один очень важный вывод: почти все в этом городе заходили в низкие темные здания, в названиях которых непременно присутствовало слово трактир. Лоре была расстроена и растеряна, она была абсолютно уверена, что стоит ей прийти в город и дедушка будет стоять сразу посреди улицы, ожидая ее, но ничего подобного не случилось. Город в действительности оказался шумным, малоприятным местом, к тому же просто огромным, здесь никто никого не знал, а она не знала, что ей же делать дальше. У Фила было на этот счет свое мнение, которое он и высказал.
