— Что... стоит? — резко обернулся к нему Жак.

— Что-то кому-то посылать, — незамедлительно последовал ответ. — Нам они тоже пригодились бы. Ведь правда, Бенджи?

Американец сглотнул комок, в горле и вопросительно посмотрел на Жака.

«У него только два недостатка: никогда нет денег и слишком большой рост», — вспомнились Петру слова Жака об этом парне.

Жак молча перекинул пояс через плечо, повернулся и пошел к своему «джипу».

— А зря брезгуем, шеф! — насмешливо бросил ему в спину Дювалье. — Черные действуют по общим правилам!

И, поймав взгляд Петра, кивнул в сторону густого придорожного куста, под которым лежало тело Санди. Манди, вздыхая, связывал в узел одежду убитого. Двое других командосов копали саперными лопатками могилу, тут же, у дороги.

— Они честно поделили между собой деньги покойника. Считай, что это пошло ему на похороны, — продолжал Дювалье, подмигивая Бенджи.

— Но, если он просил отослать... это нечестно, — неуверенно заморгал американец.

— Вон за кустами батальон Брауна. Пойди найди его адъютанта Грилло. Этот мафиози растолкует тебе, что такое честно — нечестно!

Дювалье в сердцах сплюнул на землю и растер плевок толстой рифленой подошвой своего башмака.

Жак бросил пояс убитого в «джип» и вернулся обратно.

— Хватит болтать! Если Кеннон и Гуссенс не выступят немедленно, нас отрежут от Овури, и тогда... Боюсь, что федералы выпотрошат наши пояса без всяких разговоров.

— Ты думаешь, они намеренно отошли в лес, чтобы...

Дювалье встревоженно свел брови, маленькие глазки его буравили Жака.

«Ага, испугался! — с удовлетворением отметил Петр про себя. — Это тебе не мародерствовать!»

Жак несколько секунд не произносил ни слова, задумчиво глядя куда-то на верхушки деревьев. Потом остановил взгляд на Дювалье. Он принял решение.

— Поедешь в Овури и передашь Кеннону и Гуссенсу: мы под угрозой окружения, и я не ступлю вперед ни шагу. Если через час не узнаю, что они выступили на соединение с нами, поворачиваю колонну назад. Понял?

Дювалье усмехнулся и подбросил ладонь к берету:

— Слушаюсь, шеф!

Глазки его довольно блестели: ему совсем не хотелось торчать здесь, дожидаясь, пока в него угодит отравленная стрела или автоматная очередь, выпущенная из леса..К тому же оставалась еще и возможность поживиться кое-чем в Овури.

Взгляд Жака остановился на верзиле Бенджи.

— А ты... Назначаю тебя командиром батальона вместо Кувье!

— Слушаюсь, сэр! — радостно вытянулся Бенджи и скосил глаза на убитого бельгийца. — Похороним его здесь или... захватим с собой?

Жак взглянул на убитого.

— Если пойдем вперед — похороним. Назад — возьмем с собой. В Уарри на кладбище есть место... для всех нас.

— Что так мрачно, шеф? — развязно ухмыльнулся Дювалье. — Нас еще ждут в кабаках Парижа — и с тугими бумажниками!

Но Жак не принял его тона.

— Бери «джип», Грилло, и... — Он вдруг остановил взгляд на Петре. — И еще с тобой поедет Питер.

— Но... — растерялся Петр от такого неожиданного поворота. — Как же...

Жак положил ему руку на плечо, он понизил голос почти до шепота, так, чтобы ни Дювалье, ни Бенджи не могли его расслышать:

— В Овури ты сможешь скрыться у кого-нибудь из местных жителей и дождаться федералов. Это хороший шанс, Питер! А здесь... если мы попадем в их руки, нас расстреляют на месте. Сейчас здесь белая кожа — пропуск прямо на тот свет! Не для этого же ты расходовал пленку и ночами сидел над своими блокнотами!

Жак слегка толкнул его в плечо:

— Иди же! Ты с нами ничем не связан!

И Петр понял, что Жак настоит на своем, что так или иначе его отправят в Овури — подальше от ловушки, которая вот-вот должна захлопнуться.

— Хорошо, — сказал Петр.

Жак усмехнулся и махнул рукой:

— Езжайте!

— Адье! — шутовски поклонился ему Дювалье и, отойдя с Петром на несколько шагов, облегченно вздохнул: — Считай, что нам повезло, Пьер.

Они прошли расположение второго и третьего батальонов Кодо-3 и убедились, что их командиры Браун и Жак-Люк не теряли напрасно времени. Машины были убраны с шоссе и замаскированы на обочине. Поставлены они были радиаторами к дороге так, чтобы, не разворачиваясь, можно было сразу выехать и налево и направо — продолжать наступление на Луис или возвращаться в Овури.

Командосы, прошедшие суровую школу тренировочного лагеря, растворились в чаще, и, если не знать, что вокруг скрывается почти две тысячи хорошо вооруженных людей, заметить их было невозможно.

Грилло они нашли в арьергарде. Черноволосый, желтокожий латиноамериканец, сидя на обочине в одиночестве, наслаждался длинной сигаретой. Подойдя к нему, Петр почувствовал, что дымок пахнет как-то странно.

Заметив, что Петр принюхивается, Грилло снисходительно скривился:

— Травка. Могу угостить, если хочешь. На первый раз бесплатно.

— Дорвался, — презрительно посмотрел на него Дювалье и объяснил Петру: — Марихуана. Стоит здесь гроши, вот и...

Он опять обернулся к Грилло.

— Пойди скажи Брауну, что едешь с нами в Овури. С приказом от Френчи. Да живее!

— Овури? О"кэй!

Грилло бережно загасил только что начатую сигарету о грубую, намозоленную ладонь и спрятал в нагрудный карман своей пятнистой куртки. Потом неторопливо встал и пошел в кусты, нетвердо переставляя ноги...

— Вонючая обезьяна! — брезгливо пробормотал ему вслед Дювалье и доверительно сообщил Петру: — Эти даже хуже негров и арабов. Такие же ублюдки, но с самомнением: они, мол, американцы!

Пока Грилло пропадал где-то в чаще, Дювалье вывел из кустов «джип» и занял место за рулем.

— Садись рядом, — велел он Петру. — Не могу сидеть со всякими подонками, вроде этого красавчика.

Грилло явился, неся на плече американский пулемет, на ствол которого был надет глушитель. Он молча залез на заднее сиденье, и Дювалье тотчас же тронул машину.

Вел он «джип» медленно и редко нажимал на педаль газа, чтобы не производить лишнего шума. Грилло стоял с пулеметом в руках и, вытянув шею, старался заглянуть как можно дальше вперед.

— Где-то наши англичане? — пробормотал сквозь зубы Дювалье, когда они проехали с десяток миль. — Не открыли бы сдуру огонь, с них станется...

Лицо его было напряжено, он, как и Грилло, был готов к любой неожиданности.

И вдруг впереди, где-то совсем рядом, грохнуло орудие, и сейчас же зарокотали автоматные очереди.

Дювалье резко свернул к обочине, и «джип» чуть не перевернулся, угодив колесом в канаву.

— Безоткатное семидесятипятимиллиметровое, — невозмутимо констатировал Грилло. — Приехали! — И не спеша полез из «джипа».

— Ложись! — сдавленным голосом крикнул ему Дювалье, выскакивая из машины. Сдернув с плеча автомат и пригибаясь, он грузно перепрыгнул через канаву и растянулся на траве. Петр бросился следом за ним. Рядом присел на корточки Грилло, выставив вперед пулемет.

— Ерунда, — спокойно бросил он. — Засада.

Потом Грилло вдруг выпрямился, словно пружина, и бесшумно скользнул вперед, вдоль дороги, прячась в зарослях. Стрельба впереди прекратилась, взревели и умолкли двигатели каких-то тяжелых машин.

— Этому подонку терять нечего, — процедил сквозь зубы Дювалье, кивая в ту сторону, куда скрылся Грилло. — Во Вьетнаме он прошел огни и воды... Да и кто о нем пожалеет, о наркомане. А у меня — семья...

Он словно оправдывался за свой страх.

Петр промолчал, автоматически проверяя, в порядке ли фотоаппарат.

— Стоящий бизнес, — глядя на его камеру, с завистью вздохнул Дювалье. — Всегда кусок хлеба, а тут...

Кусты впереди зашевелились, и появился Грилло с какой-то странной усмешкой на лице.

— Наши англичане... — махнул он рукой в ту сторону, откуда только что появился. — И Кеннон...

— Дьявол! — выругался Дювалье, с кряхтеньем поднимаясь. — Он-то нам и нужен!

— Не спешите, сэр, — опять странно усмехнулся Грилло. — Люди иногда не любят, когда им мешают.