– Сейчас этого не произойдет, – заявила Фхилеб, но в ее голосе не было уверенности.

Саган небрежно пожала плечами:

– Что ж, в таком случае убивай нас. Или откажись от наших требований, и мы вернем твою бесплодную дочь. Но ты можешь согласиться на наши условия, и тогда мы окажем тебе всяческое содействие в укреплении династической линии. Только в этом случае энешанское общество не скатится в пучину междоусобных войн. Итак, выбор за тобой. И время для размышлений подошло к концу.

На лице и всем теле матери нации отразилась игра чувств, непривычных из-за чуждой природы существа, которое их испытывало, но от этого ничуть не менее сильных. Душераздирающая борьба проходила безмолвно. Джаред вспомнил, что говорила на совещании перед операцией Джейн Саган: человечество не в силах одержать верх над энешанцами на поле боя – необходимо сломить их психологически.

Матерь нации гнулась, гнулась и наконец сломалась.

– Говори, кого я должна взять, – убитым голосом произнесла Фхилеб Сер.

– Ху Гельна, – ответила Саган.

Обернувшись, матерь нации бросила взгляд на Ху Гельна, молча застывшего поодаль, и издала энешанский эквивалент горького смешка:

– Я нисколько не удивлена.

– Он отличный парень, – продолжала Саган, – и будет тебе хорошим советчиком.

– Человек, если ты еще раз посмеешь утешать меня, я плюну на все и начну войну!

– Покорнейше прошу меня простить, матерь нации, – сказала Саган. – Итак, мы договорились?

– Да, – пробормотала Фхилеб Сер, снова принимаясь скулить. – О боже! О моя Вийут! О боже!

– Ты знаешь, что должна сделать, – продолжала Саган.

– Я не могу. Не могу! – воскликнула матерь нации.

При звуках ее голоса Вийут Сер, притихшая было, снова принялась корчиться и закричала, призывая мать. Фхилеб Сер отвернулась от объектива.

– Ты должна, – настаивала Саган.

– Пожалуйста! – взмолилось самое могущественное существо на планете. – Я не могу. Пожалуйста! Пожалуйста, человек… Смилостивься, помоги мне!

"Дирак, – приказала Саган, – давай!"

Достав из ножен нож, Джаред приблизился к существу, ради которого погибла Сара Полинг. Огромная личинка, привязанная к столику, извивалась и плакала. Ей предстояло умереть в одиночестве, вдали от всех, кто ее любил.

Не выдержав, Джаред расплакался. Сам не зная почему.

Подойдя к нему, Джейн Саган отняла нож. Джаред отвернулся.

Плач оборвался.

Все началось с черных мармеладных орешков.

Джаред заметил их, изучая товар, разложенный на прилавке кондитерского отдела столовой станции "Феникс", и перевел взгляд дальше, больше заинтересованный шоколадными конфетами. Но затем его глаза сами собой снова возвратились к маленькой коробочке, отложенной отдельно от остальных разноцветных орешков, ссыпанных вместе в большой контейнер.

– Почему вы положили их отдельно? – спросил Джаред продавщицу, когда его взгляд в пятый раз вернулся к орешкам в желе. – Чем черные мармеладные орешки отличаются от всех остальных?

– Их можно или очень любить, или ненавидеть всей душой, – объяснила та. – И те, кто их ненавидит – а таких большинство, – терпеть не могут выбирать их из остальных орешков. А те, кто их любит, предпочитают брать отдельно целый пакетик. Вот потому я и держу их на прилавке особняком.

– А вы сами к какой категории относитесь?

– Я черные мармеладные орешки терпеть не могу, – сказала продавщица. – Зато мой муж в них души не чает. И, уплетая их, он специально старается дышать в мою сторону, просто чтобы меня позлить. За это я однажды спихнула его с постели. А вы никогда не пробовали черных мармеладных орешков?

– Нет. – Джаред почувствовал, как его рот наполняется слюной. – Но, думаю, надо попробовать.

– Храбрец!

Насыпав орешки в маленький пакетик, она протянула его Джареду. Взяв кулечек, он достал пару орешков, а продавщица тем временем пробила чек. Будучи солдатом ССК, Джаред не платил за покупки (сладости, как и все остальное, доставались солдатам бесплатно, за что службу в армии любовно называли "экскурсией в ад, все включено"); однако продавцы прилежно вели учет всего проданного, чтобы затем выставить соответствующий счет ССК. Капитализм проник в космическое пространство и весьма прилично здесь устроился.

Отправив орешки в рот, Джаред разгрыз их, после чего дал слюне донести вкус лакрицы до языка. Терпкий аромат, разлившись по небу, проник в носоглотку. Закрыв глаза, Джаред подумал, что вкус у орешков в точности такой же, какой он помнит. Набрав из пакета горсть, он набил полный рот.

– Ну как? – спросила продавщица, наблюдая за тем, с каким воодушевлением Джаред поглощает орешки.

– Восхитительно! – пробормотал тот перед тем, как отправить в рот новую пригоршню лакомства. – Просто объедение!

– Скажу мужу, что в его полку прибыло, – заметила продавщица.

Джаред кивнул:

– Нас двое. Моя девочка тоже их обожает.

– Замечательно, – сказала продавщица, но к этому времени Джаред уже отошел от прилавка.

Погруженный в размышления, он направился к себе в комнату. Сделав десять шагов, Джаред проглотил все то, что было у него во рту, потянулся за новой порцией и вдруг застыл на месте.

"Моя девочка?" – подумал он, и эта мысль оглушила его мощным ударом горя и воспоминаний.

Джаред согнулся пополам, корчась в спазмах, его вывернуло на пол. Откашливая изо рта последние непереваренные орешки, он вдруг отчетливо вспомнил имя.

"Зоя. Моя дочь. Моя дочь умерла".

Кто-то тронул его за плечо. Джаред отшатнулся, едва не поскользнувшись на лужице рвотной массы. Пакетик с орешками выпал у него из рук. Он недоуменно посмотрел на того, кто к нему подошел. Это была женщина, судя по виду, офицер ССК. Она как-то странно посмотрела на Джареда, и у него в голове прозвучало короткое, резкое жужжание, похожее на человеческую речь, но только произнесенную с десятикратным ускорением. Этот звук повторился снова, и еще раз, подобный двум пощечинам, полученным по внутренней стороне черепа.

– Что? – заорал Джаред.

– Дирак, – сказала женщина, – успокойся. Объясни, в чем дело.

Испуганный, растерянный, Джаред бросился прочь, натыкаясь на тех, кто шел по коридору.

Проводив взглядом удаляющегося нетвердой походкой Дирака, Джейн Саган посмотрела на черную лужицу рвоты и рассыпанные по полу мармеладные орешки. Увидев неподалеку кондитерский прилавок, она быстро подошла к нему.

– Так, – Саган нацелила палец в опешившую продавщицу, – говорите, что тут произошло.

– Этот парень купил у меня пакетик черных мармеладных орешков, – объяснила та. – Сказал, что любит их, и запихнул в рот целую пригоршню. Затем отошел на пару шагов, и его вырвало.

– Только и всего? – настаивала Саган.

– Только и всего, – подтвердила продавщица. – Я сказала ему, что мой муж любит такие орешки, а он ответил, что его ребенок тоже их любит, после чего взял пакетик и отошел.

– Он говорил про своего ребенка? – спросила Джейн.

– Ну да. Он сказал, что у него есть девочка.

Саган обвела взглядом коридор. Дирака нигде не было видно. Бросившись в ту сторону, куда он скрылся, Джейн попыталась связаться с генералом Сциллардом.

Дирак подошел к лифту как раз в тот момент, когда двери открылись и из кабины стали выходить люди. Пропустив их, он заскочил внутрь и лихорадочно нажал кнопку того этажа, на котором находилась его лаборатория. Только тут он внезапно увидел, что рука у него зеленая. Джаред отдернул ее так резко, что она со всей силы ударилась о стену кабины. Острая боль подтвердила, что это действительно его рука и он от нее никуда не денется. Остальные пассажиры лифта недоуменно покосились на Джареда. А женщина, которую он едва не ударил по лицу, отдергивая руку, взглянула на него с неприкрытой злостью.

– Извините, – пробормотал он.