Бикхэм с трудом сдержал улыбку.

Теперь, оказавшись на парковке, они решили, что надо сматываться до приезда полиции.

– Забирайся, и поедем прокатимся. Воздухом подышим, – предложил Чарли.

Я завел машину и включил радио – теперь я мог все слышать через беспроводной микрофон, который был вделан в ручку сумочки Калли.

Я вполне мог поехать вперед, так как знал, куда они направляются, но решил двинуть за ними.

Бикхэм устроился за рулем, а Чарли сел на переднем сиденье около двери, запирая Калли между ними двумя. Возможно, что через ее голову эти подонки обменялись победными взглядами: ох уж эти городские, как с ними все просто! Калли попыталась спросить, куда они едут, но притворилась, что язык у нее заплетается, чтобы они подумали, что наркотик уже стал действовать.

Бикхэм похлопал ее по бедру.

– Знаю, что тебе хочется спать, детка. Скоро уже приедем, – произнес он самым искренним голосом, на который только был способен. Эта часть была очень важна: девица должна была быть спокойна до тех пор, пока наркотик не подействует окончательно.

Калли сделала слабую попытку сбросить его руку, но ей якобы не хватило координации.

– Боже, ты такая классная, – пробормотал Чарли, хватая ее за грудь.

Глаза Калли были полузакрыты, а дыхание затруднено.

– Убери свои мерзкие руки! – хотела она сказать, но слова тянулись медленно и тяжело, как кетчуп из бутылки. По мнению этих подонков, она была почти без сознания.

Бикхэм засунул ей руку между ног, пытаясь нащупать ее тело под джинсами. Чарли полностью потерял контроль над собой, разорвал блузку у нее на груди, приподнял бюстгальтер и освободил ее груди. После этого одну из них он засунул себе в рот, а сосок другой стал интенсивно тереть большим пальцем.

– Немедленно прекрати! – завизжал Бикхэм. – Ты же знаешь правила. Черт тебя побери, Чарли, да охолонись же ты!

Бикхэм не шутил насчет правил. Правила были так же важны, как и сам «План». Сам Чарли принял самое активное участие в их написании – он многие годы наблюдал, как его папаша готовит материалы для защиты разного рода отребья.

Всего в клубе «Всемирных трахальщиков», как Чарли назвал их компанию, было семь правил. Все четверо поклялись под страхом смерти безукоризненно их соблюдать.

Первое правило гласило: никогда и ни с кем не говори о «Плане», даже друг с другом, потому что ты не знаешь, кто может услышать тебя в этот момент. Если друзья спрашивают тебя, как ты провел уик-энд, то отвечай всегда одно и то же – опять пролетел мимо кассы. Тебе нет никакого дела до того, что друзья считают тебя тюфяком, который никак не может трахнуть девчонку.

Второе правило говорило о том, что надо подождать, пока девица потеряет сознание, прежде чем раздевать ее. Никому не хочется объясняться, почему девица кричит, если сексом вы занимаетесь по обоюдному согласию.

Третье правило – раздевай полностью, но очень осторожно, обращая внимание на то, какие пуговицы и как были застегнуты и что куда было заправлено. Если у нее лишний вес и она не застегивает верхнюю пуговицу на джинсах, она сразу же заметит, если кто-то это сделает. Она может не запомнить, сколько выпила и была ли у тебя в фургоне, но она обязательно вспомнит, что в лифчик у нее было что-то подложено, а теперь этого нет, когда будет раздеваться дома.

После этого одежду надо аккуратно сложить и убрать подальше, чтобы на ней не появилось складок или пятен.

– Запомните раз и навсегда, – сказал тогда Чарли. – Без пятен на платье Моника[27] – лгунья, шлюха и надоедливая потаскушка. А с пятнами она почти отправила президента в отставку!

После всего девицу надо тщательно одеть, при этом каждая часть туалета должна быть на том же месте, на котором она была, когда вы начали «распаковывать посылку».

Четвертым правилом было всегда использовать презерватив. Совсем не хочется, чтобы потом появились следы каких-то жидкостей. Против проб ДНК сложно что-то возражать, особенно если вы уже под присягой показали, что никакого секса не было. Конечно, всегда можно потом сказать, что вы старались защитить репутацию или девицы, или свою собственную и что сексом вы занимались исключительно по обоюдному согласию. Но в этом случае вы пытаетесь навести тень на плетень и изменить свои показания. А доверие уже потеряно, и у присяжных возникли сомнения. Лучше всего с самого начала не попадать в такую ситуацию.

Пятое правило – всегда и везде сохраняй спокойствие. Обращайся с девицей осторожно, чтобы избежать следов и царапин, которые обычно ассоциируются с изнасилованием. Никогда не пробуй оральный или анальный секс. При оральном сексе она может захлебнуться до смерти, так как наркотик нарушает действие ее дыхательного центра, а последствия анального секса она легко обнаружит позже.

Согласно шестому правилу категорически запрещалось делать фотографии и видео, а также оставлять у себя какие-то сувениры или вещи, которые могут позже стать уликами. Никаких улик оставлять категорически нельзя. Поэтому не распускай слюни и не оставляй засосов или других следов на ее теле. Не имеет смысла приносить полиции или прокурору улики на блюдечке с голубой каемочкой.

И, наконец, последнее правило: никогда ни в чем не сознавайся. Если вас арестуют и полиция в участке разведет вас по разным комнатам, ни в чем не сознавайся. Если полицейские будут угрожать или, например, скажут Чарли, что Бикхэм идет на сделку со следствием, то Чарли будет знать, что это ложь, потому что есть правило номер семь. Ни под каким видом не нарушай правило номер семь. Как говорит сам Чарли: отдай себя в руки американской системы правосудия – и с тобой все будет в порядке, потому что правило материальных улик не работает, когда дело идет об изнасиловании во время свидания. Если никто из нас не расколется, то никто никогда нас не приговорит.

Ну и, кроме того, так как с вами Чарли, то все вы получаете защиту от папаши Чарли.

Естественно, что если кто-то и мог нарушить правила, то этим человеком был сам Чарли – и он уже доказал это сегодня, разорвав блузку Калли и покрыв ее грудь своей слюной.

Бикхэм свернул на грунтовую дорогу, которая вела к куску леса, который принадлежал его деду, проехал несколько сот ярдов, остановился и выключил передние фары. Я проехал мимо этого поворота и повернул где-то через милю. Я знал, что дорога подведет меня на расстояние четверти мили от любимого места совокупления Бикхэма.

Бикхэм перевел рычаг в положение «парковка» и выключил двигатель.

– Черт тебя побери совсем, Чарли! Дождись своей гребаной очереди, – оттолкнул он приятеля от Калли.

– Святой Боже, ты только посмотри на эти сиськи, – выдохнул Чарли. – Парень, да она просто супер, мать твою…

– Хватит трепаться. Лучше помоги мне перетащить ее назад. И побыстрее, пока я не кончил!

Задняя часть фургона была выстлана несколькими слоями спальных мешков, с таким расчетом, чтобы на спине жертвы не оставалось синяков.

Чарли открыл дверь, вылез наружу и опустил переднее сиденье так, чтобы открыть доступ к задней части фургона. Он хотел взять Калли под мышки и перетащить назад. Но, когда он наклонился вперед, его голова взорвалась.

В небольшом, закрытом объеме кабины выстрел прозвучал оглушающе.

– Боже, – завизжал Бикхэм. Он пытался выбраться с водительского сиденья, но глаза у него были застланы какой-то пеленой.

– Я рада, что твоему дружку понравились мои сиськи, – произнесла Калли. – Но для тебя я припасла нечто совершенно особенное. – И она навела пистолет на его лицо.

– Нет, мэм, умоляю вас. – Бикхэм вскинул руки, как будто сдавался. – Черт, я ничего такого не имел в виду, клянусь! Богом клянусь! Клянусь, я вас не трону! Господи, ну отпустите же меня! Можете забрать мой фургон. Просто, господи, умоляю вас, только не убивайте! Умоляю вас!

– Ты что, обоссался? – Калли взглянула на его промежность. – Боже мой, Бикхэм, ты же грозился меня защищать!