За печью глухо заскрежетало, и старик громко откашлялся, будто пытался заглушить странный звук. Потом повёл рукой.

– Присаживайтесь, гости, гм, дорогие. Я вас с самого утра дожидаюсь. Вот и поесть приготовил для тех, кто имеет желание. – Опять странный взгляд на меня и Риту. – А на полный-то живот и известия можно послушать. Для начала представиться не мешало бы. Меня зовут Подорожником, это как травка лечебная. А вас, гости дорогие?

– Дедуля, – сказал я после того, как он выслушал наши имена, – поесть – это, конечно, хорошо, но нам бы домой. Телефон бы нам, работающий. Есть такое?

Он отрицательно покачал головой, и вид у него при этом был крайне виноватый.

– Понятно, – потёр я лоб, ощущая, как окружающий мир начинает куда-то уплывать. – Хорошо. Машины у тебя, как я понимаю, тоже нет. Ладно, хоть объясни, как добраться до обитаемых мест.

Виноватое выражение на морщинистой физиономии усилилось стократ. Старик начал метаться по комнате, лихорадочно двигая табуретки и глухо бормоча под нос:

– Ох, батюшки светы! Ну и беспорядок! Это ж споткнуться и убиться можно! – Он остановился. – Ну, хотя бы чайку? С долгой-то дороги, как не угостить чайком-то? Хороший, душистый, с медком? Егорка… А, не выйдет, чёртово отродье! Сейчас, сейчас…

Открыв рот, все изумлённо наблюдали, как дед взгромоздил на стол настоящий самовар, какой сейчас можно найти только в музее или на съёмочной площадке исторического фильма. Старик при этом двигался неожиданно проворно для своих лет: раз – и самовар; раз – и банка с мёдом; раз – и три пузатых чашки на расписных блюдцах.

– Да вы присаживайтесь, присаживайтесь. – Не успел я оглянуться, а он уже притащил кресло и едва ли не силой усадил меня в это странное устройство. Остальных дед разместил на табуретах, подсунув Вере и Сергею чашки с дымящимся кипятком. Третью забрал себе. Странно как-то. – Ну вот, теперь можно и поговорить.

– Так как там насчёт дороги-то? – Я несколько офигел от круговерти, устроенной хозяином. – Далеко до цивилизации? Скоро мы сможем домой попасть?

– Тут такое дело… – Подорожник осторожно перелил чай в блюдце и хрустнул куском желтоватого сахара. – Домой вы, похоже, не попадёте уже никогда. Погодите! – поднял он морщинистую ладонь, останавливая поднявшийся вал вопросов. – Я сам всё расскажу, только вот с мыслями соберусь. Обычно всё как-то проще… Егорка! Вот чёрт кучерявый! В общем, вы из своего мира попали в наш, Страной называется. Обратной дороги не имеется, посему придётся остаток жизни доживать здесь.

– Дед, ты совсем с ума съехал? – Серёгу аж перекосило, и он едва не подавился кипятком. – Какая, на хрен, Страна? У меня послезавтра отпуск заканчивается, и на работу нужно выходить. Ты завязывай с грибами и объясни, где тут ближайшая автобусная станция.

– Вот ведь горе-то какое! – всплеснул руками Подорожник, успев поставить блюдце на стол. – Если бы Егорка… Так не выйдет же! Нет тут никаких автобусов, телефонов и прочей вашей машинерии. Волшебство тут имеется, магия. А о работе забудь, кончилась твоя работа.

– Мама, – вдруг медленно пробормотала Рита, – мама умрёт от горя… Как же так?

– Это – ты! – Вера вскочила и ткнула дрожащим пальцем в меня. – Говорили тебе: идём прямо! Нет же, по-своему сделал! Жри теперь всё говно ложкой!

– Стоп, стоп, дамочка, охолони! – Старик подскочил и стал между нами. – Чего кипятишься? В Страну так просто не попадают. Вы братца моего видели? Не ведаю, представлялся он или нет, но живёт он в таком же домике и обликом со мной схож.

– Видели, – сухо ответила супруга, продолжая жечь меня взглядом зелёных (зелёных?!) глаз. – Ну и?..

– Так вот, видеть-то его могут только те, кто уже одной ногой сюда ступил. Он просто дорогу указывает, дабы не заблудились вы между мирами. И такое случается. А ворота… Они совсем на другое влияют.

– На какое «другое»? – поинтересовалась Рита, постукивая пальцами по столу.

– Не важно. – Подорожник, против воли затронув эту тему, теперь, похоже, пытался от неё откреститься. – Вот кто из вас выбирал Вр… Этот путь?

– Ну – я. – Чего отнекиваться?

– И мне он тоже показался правильным.

Старик посмотрел на Риту, потом на меня и покачал головой.

– А вы, стал быть, желали прямиком идти, – констатировал он, обращаясь к Сергею и Вере. – Всё понятно.

– Да ни хрена не понятно! – взорвалась Вера и в несколько глотков опорожнила чашку. – Какое такое волшебство?! Дальше-то как быть?!

– О-хо-хо, – схватился за косматую голову Подорожник. – Егорка, вот же мерзавец! Бросил старика одного. Волшебство – волшебство и есть. И существа тут всякие чародейские имеются: оборотни, лешие, упыри, русал… Ну, в общем, все, о ком вы в книжках читали и в кино смотрели. Поаккуратнее вам нужно быть, особливо попервой. Как дальше быть? Для начала кое-кому не мешало бы поспать, вон, ваши друзья с ног валятся. А как отдохнёте и дальше двинете, так, может, и встретите кого, кто вам лучше моего растолкует.

Все эти попытки уйти от щекотливой темы следовало пресечь, если бы не один нюанс: желание уснуть стало воистину непереносимым. Дошло до смешного: я и на ноги-то сумел встать, лишь опёршись о стол, а Риту так и вовсе пришлось ловить, когда она начала падать с табурета.

Подорожник засеменил впереди, придерживая меня за руку, словно я был слепцом, а он – моим поводырём.

– Вот сюдой, сюдой, – бормотал старичок, нащупывая какой-то крюк на стене. – Здеся дверка имеется. Её не видать, а она есть, как тот суслик. Ага, так, переступай порожек… Батюшки, убьёшься! Я ж тебе говорю: порожек. Темновато тут, конечно, так это потому как окошек нет. Ну, это ничего, это даже хорошо. Так, ты сюдой ложись, а твоя подруга – сюдой.

Я хотел поправить его, объяснить, что Рита – не моя подруга, но вместо этого провалился в сон. И странный это оказался сон… Чудилось, будто я лежу с открытыми глазами и крохотная комнатушка наполнена мягким голубым сиянием. Я всё вижу, а пошевелиться не могу, словно тело спеленали невидимой, но очень прочной верёвкой. Рядом на низкой кушетке лежит Маргарита, и её бледное лицо напоминает мраморное изваяние.

Время от времени входная дверь открывалась и кто-то входил посмотреть на нас. Чаще всего это был наш хозяин.

Он топтался на пороге, дёргая себя за длинную бороду, и неразборчиво бормотал под нос. Почему-то во сне у него были круглые совиные глаза. Пару раз заглядывали Сергей с Верой. Сновидение странно искажало их тела, то покрывая кожу чешуёй, то приделывая перепонки между пальцами, а то и вовсе заменяя ноги рыбьими хвостами.

Когда парочка уходила второй раз, мой друг ущипнул женщину за ягодицу и обнял за талию, по-хозяйски прижимая к себе. Жена засмеялась, пихнула его локтём под ребро, но вырываться не стала. Я холодно отметил этот факт, и только.

Последним на пороге комнаты появилось нечто совсем странное: спутанный клубок шерсти с тусклыми жёлтыми глазами в глубине торчащих нитей. Это непонятное нечто прокатилось по полу и вскарабкалось на мою грудь. Я ощутил раздражение. Круглые глаза ощупали моё лицо цепким взглядом, и существо явственно пробормотало какое-то ругательство. Потом спрыгнуло с меня, тут же растворившись в голубом сумраке.

Что-то хлопнуло – и я проснулся.

Как ни странно, но всё осталось без изменений: то же бледное сияние и дверь, открытая после визита непонятного создания. Рядом медленно поднялась Рита и уставилась на меня тёмными угольками раскосых глаз. Хм, странный у неё разрез, а я прежде и не замечал. Впрочем, как и её вполне приличные формы: грудь и бёдра плотно заполняли ткань костюма. Наваждение, не иначе.

– С добрым утром, – сказала она и улыбнулась. – Вот это отдохнула, чувствую себя заряженной батарейкой!

Сравнение оказалось очень точным. Но с утром она немного ошиблась: был глубокий вечер. Дом казался абсолютно пустым, и Марго отправилась наружу поискать хоть кого-нибудь. Однако только она вышла, как «кто-нибудь» обнаружился сам. Под протяжное кряхтение с печи начал сползать абсолютно заспанный Подорожник. Старик напялил на себя длинную, до пят, белую рубаху, низ которой, казалось, кто-то пытался употребить в пищу.