Две недели спустя они обвенчались в старой церкви на Уотчбелл-стрит под оглушительный перезвон колоколов, разносившийся над болотами и пустошами. Была макушка лета: деревья усыпаны розовыми цветами, трава ярко зеленеет, воздух кристально-чистый, и голубые небеса безоблачны на всем пути до Франции.

Возможно, даже на пути до скалистого, продуваемого ветрами полуострова в Бретани, где бросил якорь бриг с высокими мачтами, а команда принялась чинить ванты и паруса.

Все люди любят громкий скандал и почти в той же степени хорошую свадьбу. Поэтому неудивительно, что в тот день весь Рай собрался у старой церкви в ожидании столь знаменательного события.

Церемония завершилась, и новобрачные вышли на солнечный свет. Шепот смолк и толкотня прекратилась, когда двое повернулись, чтобы взглянуть друг на друга.

Волосы невесты разметались, подобно пламени цвета бургундского, по атласному свадебному платью, украшенному крошечными жемчужинками. Ее нежное лицо светилось любовью. Сияние ее пытливых зеленых, поднятых вверх глаз заставило остановиться на полуслове не одну матрону.

В сером мелькании крыльев летели на юг голуби с распушенными хвостами, вспугнутые громким перезвоном, плывущим над стенами старого города и расстилающимся подобно зеленому морю болотом, подступающим к городку.

Однако мужчина, шедший рядом с Тэсс, не замечал ничего этого; его взгляд и все его существо были прикованы к взволнованной красавице рядом с ним. Внезапно его длинные, мозолистые пальцы напряглись, как будто он испугался, что потеряет ее, как будто опасался, что не выдержит груза этого счастья.

Молодая жена заметила это и улыбнулась, нежно взъерошив ему волосы.

— Навсегда, сердце мое, — чуть слышно прошептала она, улыбнувшись при виде сияния, вспыхнувшего от ее слов в его красивых синих глазах. — Навсегда, клянусь тебе.

— Я настаиваю на выполнении этой клятвы. Даже морское сражение, начнись оно прямо здесь, в Дандженесе, теперь не оторвет меня от тебя. — Его губы слегка сжались. — Так же, как и превосходнейший груз шелка и коньяка не заставит меня хоть раз отпустить тебя на Камбер-Сэндз.

Тэсс скорчила недовольную гримаску:

— Ни одного раза? Ого, как рычит лев, загнав в угол подругу!

— Неудачный пример, любовь моя, ибо убивает львица, а ее ленивый любовник просто-напросто пользуется плодами ее трудов. А ты, моя острая на язычок женушка, весь следующий месяц будешь заниматься только тем, что подавать мне в постель чай и омлет. — Он слегка нахмурил широкий лоб. — Ну и, конечно, выполнять некоторые другие обязанности, которые я запланировал для тебя еще пять лет назад. Да, чаровница, я намерен не оставлять тебе сил для твоих беспутных друзей с болота.

— В таком случае я должна быть очень занята, — бархатным голоском произнесла Тэсс, проводя пальцами по припухлой нижней губе Рейвенхерста. — Интересно, ты позаботишься об этом?

Ответом был протяжный стон, вырвавшийся у ее мужа. Этот звук заставил Тэсс широко и лучезарно улыбнуться. За спиной у них послышалось негромкое покашливание.

— Если вы и дальше будете так миловаться на церковных ступенях, то даже моего богатого светского опыта будет недостаточно, чтобы оградить вас от остракизма. — В церковных дверях, сурово глядя на новобрачных, стояла графиня Крэнфорд, элегантно одетая в серый муаровый атлас.

— Вы уже так много сделали для нас, ваше сиятельство. Сможем ли мы когда-нибудь отблагодарить вас?

На мгновение глаза старой женщины затуманились, и она резко покачала головой:

— Как будто я ожидаю благодарности! Нет, мне приятно видеть, как вы приручили моего изменчивого племянника. Теперь вы будете руководить им, дорогая моя, хвала Создателю! — Она на секунду сжала хрупкими пальцами руку Тэсс, пряча слезы.

— Не сомневайтесь, ваше сиятельство! А что до письма, то это будет нашим маленьким секретом. Вы сделали это из любви. Как я могу винить вас за это?

Пальцы графини задрожали, когда Тэсс наклонилась, чтобы поцеловать ее.

— Моя дорогая, дорогая девочка, — прошептала она. Через мгновение Рейвенхерст оказался рядом с ними.

— Уже строите какие-то новые козни? А ты еще и пяти минут не пробыла замужем, жена. Вижу, что должен держать тебя на коротком поводке.

— Глупый щенок, — строго произнесла графиня, хлопнув его веером. — Вижу, этой бедной девочке придется потратить много сил, перевоспитывая тебя. А теперь я пойду, ибо у вас есть более важные дела, чем стоять здесь и мучить старую немощную женщину.

Из глаз графини выкатилась еще одна слеза, пока она смотрела на то, как пара повернулась и зашагала рука об руку по серым истертым булыжникам, по которым до них проходило немало счастливых людей.

— Храни вас Господь, — прошептала графиня. Расчувствовавшись, она достала из сумочки, свисающей с руки, вышитый батистовый носовой платок.

Старательно отворачивая лицо, она не заметила, как белый квадратик упал на землю. Из церкви потоком полились люди, обмениваясь на ходу тихими замечаниями, обрывки которых были слышны графине.

Она наклонилась, протягивая руку к носовому платку и быстро вытирая глаза другой рукой. И тут перед ней возникли сверкающие черные сапоги. Кто-то вложил платок в ее дрожащие пальцы.

— Простите мне мою дерзость.

Старая служанка медленно распрямилась, прищуренными глазами рассматривая стоящего перед ней высокого светловолосого мужчину, облаченного в сюртук бутылочно-зеленого цвета и черные лосины.

— Ваше сиятельство. — Его проницательные голубые глаза быстро оглядели ее лицо, ничего не упуская.

— Проклятие! — Смущение графини не позволяло определить, является ли предметом порицания носовой платок или мужчина. Вызывающе шмыгнув носом, она засунула носовой платок обратно в сумочку. Потом, откинув голову, стала внимательно рассматривать стоящего перед ней человека. — Тони Морланд, неужели это вы, шалопай?

Мужчина поморщился. Немногие в Англии осмелились бы обратиться к нему подобным образом, но у графини Крэнфорд были свои преимущества.

Лицо служанки осветилось проницательной улыбкой.