Том протянул руку к заднему карману.

— У меня есть ее старая фотография… Вы не хотите взглянуть на нее?

Деканша отвела фотографию дальше от глаз, видимо, с возрастом у нее развилась дальнозоркость.

— Да, да, Анни Паксфорд. — Она покачала головой и улыбнулась. — Подумать только — у нее уже взрослый сын! А кто этот парень с ней? Кажется, кто-то знакомый.

— Я не… Я не могу вспомнить. А вы не узнаете его? — Мисс Ривз рассмеялась, этот смех напоминал лай.

— Если бы я пыталась запомнить всех знакомых тех, кто поступает учиться в наш колледж, мне пришлось бы проститься со своей работой. — Она вернула фото. — Их кишмя кишит теперь в этом цветнике. Жаль. В то время у нас были замечательные черные тюльпаны, а сейчас у нас нет ни одного.

Том удивился.

— Вы хотите сказать, что эта фотография была сделана здесь?

— Да. Видишь, вот арка, через которую ты, должно быть, проходил по пути сюда. Там девушки любят принимать солнечные ванны — там замечательный склон, его очень хорошо прогревает солнце.

Том стоял одно мгновение неподвижно, переваривая услышанное. Лицо деканши было вполне дружелюбным, но морщины, явно оставленные множеством забот, напомнили ему, что у этой женщины и без него хватает проблем.

— Хорошо, спасибо, — сказал он, пряча фотографию в карман. — Я только взгляну, если не возражаете, на арку, когда буду возвращаться обратно. Извините за вторжение.

Декан протянула руку.

— Пустое. Я рада увидеть сына Анни Паксфорд. — Уже повернувшись, Том вспомнил:

— Вы упомянули какую-то женщину, какую-то мисс. Она — преподаватель здесь?

— Мисс Кирк? Она уволилась много лет назад. Я боюсь, что у нее произошла какая-то серьезная неприятность, но иногда она здесь появляется.

— Она еще в Оксфорде? Она не удивится, если я постараюсь как-нибудь с ней поговорить?

— Это хорошая мысль. Хонисак Коттедж в Витаме. Это — очаровательная маленькая деревушка. Но ты можешь обнаружить ее в каком-нибудь… Там есть пивная, кажется, она называется «Белый олень». — Она щелкнула секатором. — Поездка в те места для тебя может быть действительно интересной.

Том поблагодарил ее еще раз и направился обратно по той же дорожке. Он очень удивился, что его мать произвела такое сильное впечатление на женщину-бульдога, которая до сих пор ее помнит. Мысли о матери вновь вернули раздумья, которые ему не давали покоя последнее время. У арки он достал фотографию. Деканша была права. Цветы здесь уже не расстилались разноцветным ковром, но клумба из роз сохранилась, и ее по-прежнему огибала дорожка из гравия.

Тогда почему же мать сказала ему, что фотография была сделана на Мальте?

Оставив Вольверкот позади, Том свернул к Труату, проехал через мост, миновал песчаный берег Порт Медоу и увидел перед собой цепочку коттеджей, протянувшихся вдоль извилистой дороги. Должно быть, это и есть Витам. Действительно, эта деревушка очаровывала, особенно своим живописным средневековым аббатством. Как и в большинстве деревень Англии, пивная располагалась напротив церкви, и найти ее было легко. Стены внутри пивной, именуемой «Белый олень», были покрыты деревянными панелями, снаружи они были побелены. Столы и скамейки были заполнены в этот солнечный день народом, и, поскольку деревушка была указана на туристической карте, в гуле за столами можно было различить разные языки и разные акценты. От долгого путешествия по Вудсток Роуд у Тома затекли руки, потому он решил передохнуть. Прислонив велосипед к стене, он заказал кружку пива и вышел на солнце. Сегодня, как говорил Брайан, устраивался пикник, и Том с сожалением подумал — придется пропустить. После визита в Леди Маргарет Холл Том отправился прямо в колледж, чтобы взять велосипед. Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня, говорила его мать. И он тоже следовал этому правилу.

Скоро пиво и мягкий солнечный свет сыграли свою умиротворяющую роль. Осушив кружку, Том снова вернулся в пивную и занял место в очереди, прикидывая, что ему еще взять в дополнение к сосискам. Затем он сел за уютный столик, покрытый розовой скатеркой. Его соседями оказалось шумное семейство из Германии. В воздухе с деловитым жужжанием носились осы, не подозревая, что всего через несколько дней осенний мороз погрузит их в спячку.

Спросив дорогу, Том провел велосипед немного назад по дороге, по которой приехал, и свернул на дорожку, которая уперлась в ворота. На белой ограде висела табличка: «Хонисак Коттедж». Сад у дома казался неухоженным — без единого кустика, в нем росли лишь маргаритки и несколько роз. На двери вместо кнопки звонка висела металлическая фигурка спящего кота. Том несколько раз ударил соней-котом по двери и прислушался. Он уловил лишь очень слабое движение внутри, едва ощутимое. Неужели его путешествие окончится неудачей и его ждет напоследок лишь пустой взгляд дряхлой старушки? Но, когда дверь открылась, на него глянули вполне осмысленные голубые глаза мисс Кирк. Черная сетка покрывала ее седые волосы, малиновая шелковая блуза и черная юбка плотно облегали фигуру. У горла блузу застегивала брошь, но Том заметил на рукаве хлебные крошки. Плечи мисс Кирк закрывала темная шаль, она дышала тяжело и опиралась на палку.

— Доброе утро, — произнесла она дружелюбно, но, без сомнения, удивленная непрошеным вторжением. Это, должно быть, нелегко, подумал Том, жить в одиночестве в нашем мире, где полно жуликов самого разного рода. Он объяснил, кто он такой, и смутился, поскольку для непрошеного визита это объяснение выглядело неубедительным. Но старая леди расцвела.

— О, это очень любезно с твоей стороны. Входи, входи. Я очень люблю узнавать что-нибудь о своих прежних ученицах. Могу я предложить тебе чашечку кофе? Может, лимонад более подойдет для такого жаркого дня?

Том уже заметил, насколько скромным было ее обиталище, и рассудил, что ленча в пивной ему будет вполне достаточно. Да и запах, выдающий присутствие кота, заставил его отнестись с опаской к предложенному угощению. Опираясь на трость, хозяйка дома повела Тома в комнату. Это была одна из самых необычных комнат, какую только Тому приводилось видеть.

За исключением камина, все остальное в комнате напоминало о сокровищнице из сказки про Аладдина. Луч света, пробивающийся сквозь опущенные темные занавески, падал на стол эпохи королей Георгов, отделанный слоновой костью, на часы с высоким корпусом, золотил шелк шезлонгов, вспыхивал на золотых окладах книг. Книги были здесь везде — основательная куча на персидском ковре, у камина, на множестве полок, на столах и подоконниках. Над камином висела гравюра, изображающая нагих Адама и Еву, с удивлением взирающих на тот испорченный мир, который создали их потомки. У камина стояло кресло-качалка, на него был наброшен плед. Единственной вещью, которую можно было назвать современной, была тележка на колесиках, на которой поблескивал чайник и размещались разноцветные консервные банки, бутылка чернил и лист исписанной бумаги. На нижней полке тележки дремал здоровенный рыжий котище.

Том направился к стулу с вырезанными на подлокотниках львами, на который указала ему мисс Кирк, и снял с сиденья папку с надписью «Бог».

— Здесь не прибрано, — согласилась мисс Кирк с его невысказанной мыслью и устроилась в кресле. Она говорила на очень хорошем английском, который Том слышал только разве что, когда Би-Би-Си передавало какие-нибудь старые записи. — Но мне необходимо держать книги под рукой. Я слишком стара бегать взад и вперед, моя книга уже почти завершена, а я должна ее закончить раньше, чем меня призовет Небо.

— Вы пишете книгу? — изумился Том.

— Главную свою книгу, мальчик, главную. И я составляю алфавитный указатель слов, которыми пользовался Мильтон. — И, как бы отвечая на не высказанные Томом возражения, добавила: — Или, по крайней мере, пытаюсь. В Америке каждый ученый имеет компьютер и аспирантов в помощь. У меня же нет никакой другой поддержки, кроме собственной памяти и мозгов. — Но, кроме того, меня ведет Бог. Скажи мне, — она наклонила голову, — ты читал Мильтона?