«Приятно слышать. Тебе, однако, следует соблюдать приличия, а не разгуливать по галерее в одиночку».

«Иногда, батюшка, я предпочитаю быть одна», – боязливо проговорила Сульдрун.

Расставив ноги и заложив руки за спину, Казмир слегка нахмурился. Ему не нравилось, когда его суждения встречали отпор – тем более со стороны неопытной девочки. Размеренным голосом, не оставлявшим никаких сомнений в справедливости и окончательности вывода, король произнес: «В данном случае твои желания должны уступить требованиям действительности».

«Да, батюшка».

«Ты обязана помнить о своем значении. Ты – Сульдрун, принцесса Лионесская! Скоро наследники лучших престолов мира станут приезжать, чтобы просить твоей руки, и тебе не пристало вести себя подобно уличному сорванцу. Нам предстоит сделать тщательный выбор, сулящий наибольшие преимущества как тебе самой, так и всему государству!»

Сульдрун неуверенно переступала с ноги на ногу: «Батюшка, я не хочу даже думать о замужестве».

Казмир прищурился. Вот оно, снова – своенравие! Король решил применить притворно-шутливый тон: «Само собой! Ты еще ребенок! И все же, в любом возрасте тебе следует сознавать свое положение. Ты знаешь, что такое „дипломатия“?»

«Нет, батюшка».

«Дипломатия – это отношения, связи и сделки с другими странами. Деликатная игра, что-то вроде танца. Тройсинет, Даот, Лионесс, ска и кельты – все готовы заключить трехсторонний или четырехсторонний союз и нанести смертельный удар общему противнику. Уверяю тебя, Лионессу тоже приходится танцевать эту кадриль. Ты понимаешь, что я имею в виду?»

Сульдрун задумалась: «Кажется, понимаю. Хорошо, что мне не приходится участвовать в таких танцах».

Казмир чуть отступил – может ли быть, что дочь даже слишком хорошо его поняла? Король сухо обронил: «Довольно! Ступай в свою горницу. Я вызову леди Дездею – пусть найдет тебе подходящих компаньонок».

Сульдрун начала было объяснять, что ей не нужны новые подруги – но, заглянув в лицо Казмира, придержала язык и отвернулась.

С тем, чтобы неукоснительно выполнить королевские указания, принцесса поднялась в свои комнаты в Восточной башне, где в кресле, откинув голову назад, уже храпела леди Могелина.

В окне была видна только плотная пелена дождя. Поразмышляв минуту, Сульдрун прокралась мимо Могелины в гардеробную и переоделась в платье из темно-зеленой льняной пряжи. Бросив на гувернантку робкий взгляд через плечо, Сульдрун вышла на лестницу. Она подчинилась воле короля – теперь, если бы он снова ее заметил, послушание могло быть доказано сменой одежды.

Осторожно, на цыпочках, она спустилась в восьмиугольный вестибюль. Там она задержалась и прислушалась. В Длинной галерее никого не было. В полной тишине она могла бродить по заколдованному замку – все его обитатели дремали.

Сульдрун побежала в Большой зал. Серый свет, с трудом проникавший сквозь окна-амбразуры, терялся в тенях. Бесшумно подкравшись к узкому сводчатому проходу в глухой стене, Сульдрун оглянулась – уголки ее губ дрожали, словно она сдерживала нервную улыбку. Потянув на себя тяжелую дверь, она проскользнула в Почетный зал.

Здесь, как и в Большом зале, царил серый полумрак, придававший гулкому пространству дополнительную торжественность. Как всегда, вдоль стен слева и справа пустующими вереницами выстроились пятьдесят четыре высоких кресла – все они с явным раздражением взирали на окруженный четырьмя меньшими креслами стол, приготовленный в центре зала.

Сульдрун взирала на непрошеное вторжение посторонней мебели с таким же недовольством. Стол загораживал проход между высокими креслами, мешая им разговаривать. Зачем устраивать такую неприятность? Несомненно, это случилось из-за прибытия трех вельмож. Эта мысль заставила принцессу остановиться. Она решила немедленно сбежать – но не успела. Из-за двери уже доносились голоса. Сульдрун замерла, как статуя. Затем, сорвавшись с места, она испуганно забегала и наконец юркнула за трон, стоявший в конце зала.

У нее за спиной занавесом спускалась огромная темно-бордовая шпалера. Раздвинув тяжелую ткань, Сульдрун проскочила через прорезь в кладовую. Стоя рядом с портьерой и слегка приоткрыв прорезь, она видела, как в зал зашли два лакея. Сегодня на них были роскошные церемониальные ливреи: пунцовые панталоны с пуфами, красные чулки в черную полоску, черные башмаки с загнутыми вверх носками и охряные камзолы с вышитой эмблемой Древа Жизни. Лакеи сновали по залу, зажигая настенные канделябры. Еще два лакея принесли пару тяжелых чугунных подсвечников и поставили их на столе. Зажгли свечи двухдюймовой толщины из воска с душистым перцем. Сульдрун никогда еще не видела, чтобы Почетный зал был так ярко освещен.

Она начинала злиться на себя. Принцессе не пристало прятаться от лакеев; тем не менее, она осталась в укрытии. Новости быстро распространялись по коридорам Хайдиона; если лакеи ее заметят, скоро об этом узнает Могелина, та донесет Будетте – а после этого кто знает, какая высокая инстанция заинтересуется блужданиями маленькой принцессы?

Лакеи закончили приготовления и вышли из зала, распахнув дверь настежь.

Сульдрун вернулась в зал. У трона она задержалась и наклонила голову, чтобы прислушаться – хрупкое и бледное лицо ее оживилось возбуждением. Внезапно отважившись, она побежала к выходу. Снова донеслись звуки – звон металла, тяжелые шаги. Принцесса в панике вернулась в укрытие за троном. Оглядываясь на бегу, она успела увидеть короля Казмира в парадном облачении, царственного и величественного. Казмир вступил в Почетный зал, высоко подняв голову и выпятив коротко подстриженную русую бороду. Отблески пламени канделябров отражались на его простой короне – гладком золотом обруче под венком серебряных лавровых листьев. Длинный черный плащ короля спускался почти до пят; поверх кирасы он надел темно-бежевый камзол, а его черные рейтузы были заправлены в черные сапоги, закрывавшие голени. Король не был вооружен и не надел никаких украшений или орденов. Лицо его, как всегда, оставалось холодным и бесстрастным. В глазах Сульдрун он выглядел олицетворением ужасного великолепия – опустившись на четвереньки, она проползла под шпалерой в кладовую. Только после этого она осмелилась встать и заглянуть в прорезь.

Король Казмир не заметил, как слегка всколыхнулся огромный занавес. Он остановился у стола спиной к Сульдрун, положив руки на спинку кресла.

В зал парами прошествовали восемь герольдов, каждый со штандартом, изображавшим Древо Жизни – герб Лионесса. Они расположились вдоль противоположной входу стены. Вслед за ними появились прибывшие ранее три знатные персоны.

Казмир ждал. Три гостя разошлись к приготовленным для них креслам. Король уселся; гости последовали его примеру.

Стюарды поставили перед каждым из сидящих по серебряному кубку, а старший дворецкий наполнил кубки темно-красным вином из алебастрового кувшина. Дворецкий поклонился и удалился из зала; вслед за ним вышли лакеи, а затем и герольды. Оставшись наедине, четыре человека молча сидели за столом.

Король Казмир поднял кубок: «Предлагаю выпить за то, чтобы сердца наши наполнились радостью, чтобы наши планы осуществились, и чтобы мы добились успеха в достижении наших общих целей».

Четверо выпили вина. Казмир продолжил: «А теперь перейдем к делу. Наше совещание носит неофициальный, частный характер – откажемся от чрезмерной сдержанности, будем говорить откровенно. Такое обсуждение полезно для всех».

«Раз вы так считаете, так оно и должно быть, – слегка усмехнувшись, ответил сэр Миллифлор. – Хотя я сомневаюсь, что наши планы совпадают настолько, насколько вы предполагаете».

«Позвольте мне определить позицию, которую не может не поддерживать каждый из нас, – возразил Казмир. – Призываю вас вспомнить о старых добрых временах, когда единовластие гарантировало безмятежный мир. С тех пор все изменилось – нас постигли вторжения, грабежи, войны и взаимные подозрения. В обеих Ульфляндиях воцарилась мерзость запустения; по западному взморью беспрепятственно бродят только ска, бандиты и дикое зверье. А кельтов, как может засвидетельствовать сэр Имфал, сдерживает только наша неусыпная бдительность».