Условие второе. Оно же самое главное. И без него никуда. Название ему – индивидуальный тренер. Только так и никак иначе!

– Чего там у тебя на этих лыжах не получается? Не выдумывай. Надо взять тренера!

– Мы брали, ничего не изменилось!

– Кто это мы? На семью, что ли? Ты меня слышишь? Ты себе должна сама тренера взять, на себя саму. Поняла? И сразу поедешь. И сразу все получится!

– А разница-то в чем? И дорого-то как!

– Темнота ты. Вот возьмешь и сразу поймешь, в чем разница. А деньги, по-моему, ты и сама зарабатываешь.

Оксана оказалась права. Разница была огромная. Это тебе не твой собственный муж, словарный запас которого при виде жены на горе был огорчительно ограниченным:

– Ну что ты так раскорячилась?! Ну присядь, что ли! Ну что ты неповоротливая-то такая? Ты на меня смотри. Ну это же элементарно, ну смотри, как я, смотри. Раз, раз.

– Уйди с дороги, зашибу! – В этом случае оставалось только одно: падать, чтобы действительно не зашибить лавирующего перед тобой собственного мужа.

– А может, вам лучше мужа поменять? – советовал доктор, осматривая меня после очередной лыжной травмы уже в Москве.

– Не, мужа я уже раньше меняла. Мне этот муж нравится.

– Ну, тогда приспосабливайтесь.

Индивидуальный тренер оказался действительно выходом из положения. Здоровый молодой парень сначала помог надеть мне лыжи, потом чуть не под руки довел до подъемника, всю дорогу не переставая восхищаться, как это у меня все ловко получается и какая я способная. А уж какая я красивая! А уж схватываю я ну просто все на лету. Хотя это не так уж важно. Важно то, что я в горах и меня окружают необыкновенные красоты. И не нужно никуда торопиться. Лучше лишний раз остановиться, оглянуться и восхититься тем, чего другие, может, никогда не увидят, и возможностей-то у них нет таких. Ну а теперь поехали, только никуда не торопимся. А этих ненормальных мы лучше пропустим. Пусть себе несутся. А мы не торопясь, красоты рассматривая и технику отрабатывая. Ну а если я хочу попробовать совершенно сногсшибательный национальный напиток, то это нам выше. Да нет же, нет, это совсем не страшно. Да, трасса красная, но она пологая, и поедем мы медленно, след в след. Но я же выпить-то хочу? Ну так и поехали! И отдых там будет целых полчаса. И музыка там играет не в пример этой.

И я еду, и я верю своему тренеру. Я верю, что я молодая и красивая, и вот этот вираж получился у меня особенно эстетично. И мне уже даже завтра будет не стыдно прокатиться с собственным мужем. И он поймет, как я преуспела в этом нелегком деле, и будет гордиться мной, и станет ему наконец известно, что немереные деньги на молодых и красивых тренеров тратились не зря.

Муж, правда, ничего оценить не смог.

– А чему он тебя учил-то? И почему ты ездишь-то так медленно?

– Зато я технична.

– Ты? Кто это тебе сказал?

Но я уже не расстраиваюсь. В глубине души я в себя уже поверила, и с пути меня не сбить!

Нет, тренер, тренер и только тренер. Правда, каждый год приходится начинать чуть-чуть сначала. И в этом году начинаем с Михаэлем. И он оказался другим. И он не очень много рассказывает мне про природу и погоду. Он учит меня кататься. Видимо, он чувствует мой потенциал, все-таки третий год на горе. Это уже немало. Пора не просто демонстрировать наряды. Пора, наконец, прекратить панически бояться и начинать получать удовольствие от езды. И вот свершилось. Я еду! Мне нравится скорость и шум ветра, и то, что я могу затормозить в любой момент и объехать новичка. И уже вижу теток в самых красивых комбинезонах. Они еще совсем не умеют кататься, но у них все впереди. И обязательно получится. Главное, чтобы рядом оказался человек, который в них поверит. Который поддержит их в ту, самую трудную первую минуту.

– Браво, Лилиана! Ты это сделала. Посмотри назад. Это же была черная трасса. Та самая Камикадзе!

Ну, ты проехала ее, безусловно, не целиком. Но ты все сделала правильно. Я горжусь тобой, Лилиана!

Я на всякий случай назад не смотрю. А то еще голова закружится от ужаса. Я верю Михаэлю на слово. И я счастлива: «Браво, Лилиана, я тоже горжусь собой. И я не буду про это никому рассказывать. Я это сделала для себя. Я себя преодолела». Я смотрю на величественные горы, на ослепительный снег и чувствую себя частичкой этого мира, мира гор на уровне облаков.

Нина Павловна неторопливо подошла к зеркалу и придирчиво посмотрела на свое отражение. Все-таки шестьдесят один год – это уже возраст. Это уже к чему-то обязывает. И это уже далеко не пятьдесят. Потому что пятьдесят лет для женщины – это, можно сказать, расцвет. Это в двадцать кажется, что в тридцать будешь уже старухой. А чем становишься старше, тем понятнее, что возраста как такого нет вообще. Его просто не существует.

Сейчас все женщины, если хоть немного задумываются о своей внешности, выглядят блестяще. Никогда нельзя с точностью сказать (и с неточностью, кстати, тоже), сколько женщине лет. Или кто перед вами стоит, мать и дочь? Или это сестры? Десятку с возраста у Нины Павловны можно было скидывать смело и всегда. Так что в пятьдесят это было просто сорок. Ну, вставалось по утрам тяжелее, это безусловно. Ну, ноги надо было немного размять, косметики чуть побольше. И все! Чтобы этот обман зрения не прекращался, причем не только чужого, но и своего тоже, главное, это все-таки было следить за фигурой.

Весы и разгрузочные дни стали лучшими друзьями Нины Павловны уже давно. А дальше просто стараться ходить легко, летящей походкой и быстро. Лучше даже практически бегать, чтобы никто не успевал ничего понять. А так пробежалась мимо тебя стройная особа, остался только шлейф легких духов, и все. Пробежалась другой раз, уже можно так не торопиться, в мозгах-то уже отложилось – вроде молодая. Когда бежишь не так быстро, видно, конечно, что лет уже не двадцать, но сколько – точно не понятно. Поэтому тут нужно включать улыбку.

Улыбка досталась Нине Павловне от одной иностранки. Именно после знакомства с Мэри улыбка у Нины Павловны стала такой обворожительной!

Улыбаться она любила и знала, что это ей идет. То, что нужно улыбаться как можно чаще, Нина Павловна поняла не сразу, но поняв, оценила это по достоинству и уже с этой самой неподражаемой улыбкой старалась по возможности не расставаться никогда.

Улыбка идет, кстати, всем без исключения. Не все, правда, это понимают или внимание на это обращают. Нина Павловна всегда удивлялась, ну почему вокруг столько мрачных и серых людей?! У них, видите ли, жизнь тяжелая! А и у всех – тяжелая. Ну и что ж теперь от этого расстраиваться и не улыбаться? Расстраивайся, но улыбайся! Наверное, вот этому нам действительно нужно поучиться у иностранцев. Они улыбаются всегда. Или, может, они не расстраиваются.? Или им не из-за чего? А вот это все враки! Нина Павловна это знала совершенно точно и не понаслышке. И это тоже было наследие Мэри.

С Мэри Нина Павловна познакомилась случайно. В один прекрасный день эта иностранная дама стала членом созданного Ниной Павловной клуба.

Про клуб – это совершенно отдельная история. В одно прекрасное утро Нина Павловна решила дать объявление в газету. Ну было время свободное, ну совсем нечего было делать. То есть кастрюли всегда можно грязные найти или шторы, например, постирать. Но Нина Павловна предпочитала отдых активный. Музеи, экскурсии, пешие прогулки. Жить в Питере и не ходить по музеям? Друзья, ну это же просто преступление! А подруги все норовили с внуками да по песочницам. Вот и дала Нина Павловна это самое объявление: «Интересная женщина бальзаковского возраста с разносторонними интересами ищет партнеров для культурного досуга (театры, музеи, прогулки)». Разъяснение в скобках посоветовали добавить в отделе рекламы. Все-таки культурный досуг все понимают по-разному. Чтобы каких накладок не случилось. И накладок не случилось. Спасибо скобкам. Зато образовалась замечательная компания немолодых людей. Людей активных, полных энтузиазма и имеющих свободное время.