Пусть кару заслужившие по чести

Появятся герои. Все мы вместе

Довольны будем этим появленьем.

II.

Поход крестовый возвещая

Трубою мятежа в руке,

Столб Сейчерверелл освящает

Пусть самым первым на земле.

С церковной кафедры он проклял

Тех братьев, что не стали гнуть

С ним линию его закона,

И это был кратчайший путь.

Мудрейший вице-канцлер сбоку

С ним у столба пускай стоит,

Запрет лицензий понемногу

Задушит наш печатный Лид.

Рукою власти благодатной

Укажет четко для кого

Позволено строфою внятной

Расписывать дела его.

Церквам он выдал разрешенье

Решать самим свою судьбу,

Как Папа дал благословенье

Отрядам, шедшим на войну.

В событиях подобных рядом

Практиковались доктора,

В усердии искали взглядом

Где прячется в кишках глиста.

И пред тобою отхлебнула

За академии позор

В припадке диком профессура

Площадный бесконечный ор.

А ты украл у них идею

(Как Англии достойный сын):

Изобретать всегда сложнее.

Доказывать привычней им.

На этом принципе ты создан,

Пугающий британцев монстр.

Парадным строем командиры,

Мужи с нетвердою рукой,

Флотов и армий дезертиры,

Пускай нарушат твой покой.

Построятся в ряды солдаты,

Они, как трусы, на войне,

За счет вносимой ими платы,

В бою сидели в стороне.

Придут к ним маршем генералы,

Любители пустой муштры,

Убийцы королевской славы,

Предатели своей страны.

И если капитанов флота,

От страха жмуривших глаза,

Поставить рядом с этой ротой,

Какая будет там толпа!

Они богами Карфагена

Благословенные за то,

Что Поинти бежать из плена

Позволили. Ну а потом

Предали флот турецкий наш,

И оскорбили тем Талмаш.

Они эскадры из Тулона

Заметили побег нескоро

И приходили очень рано,

А иногда и слишком поздно.

Они – герои, их дела

Достойны всякой почести:

На контрэскарпе им нужна

Проверка славной доблести.

Перед тобой занять арену

Героям этим не пришлось.

Поступки их забыло время.

Иль наказанья не нашлось?

Поэтому, откинув древность,

Посмотрим мы на современность.

Здесь те, кто правят, не выносят

На прочих горожан равняться.

Здесь деньги корабли увозят

И не рискуют возвращаться.

Эскадры в боевом порядке

Выходят защищать страну

И исправляют неполадки

Когда уже идут ко дну.

Позднее возвратятся с моря

Те, чьи поступки не понять

Нельзя. О славные герои!

Им надо пред тобой стоять.

Для химерических статей

Прекрасной эта будет тема:

Оправдывать судьбу людей,

И защищать морское дело.

За подвиги, что совершили

(На палубах их кораблей)

Они в порту Святой Марии,

Получат выигранный трофей.

Пусть там Ормонде до конца

Им повторит свои слова.

И кистью музой одаренной

Художник пусть изобразит

Всю славу Англии покорной

И весь ее печальный вид:

Разграбленные города,

Потерянные имена

И возвращение с позором.

Сорвут в твоем театре виги

Рукоплесканий целый град:

За нескончаемые сдвиги,

За несгибаемый отряд,

Который в восемьдесят лодок

Сражался против двадцать двух,

Награбив за морями всласть,

Они взглянут на нашу власть.

И те, что их отряд летучий

На берегу сваляют в кучу,

Благое дело сотворят.

Богатств увидим мы несметно,

Когда назад их возвратят.

О, сколько пропадут бесследно!

Когда на эшафот поставят

Воров. Толпа большая гордо

Процессию с лихвой обставит

Инаугурации ленд-лорда.

Пусть каются перед народом

Ещё и те твои мужи,

Что наблюдали мимоходом

За грабежами той войны.

Один наместник изначально

Девилем правил. После он

Всего лишился. Как печально!

И был судьбою осуждён.

Но, если бы он вешал сразу

Непрошеных гостей своих,

Давно бы эту всю заразу

Изгнали из владений их.

От радости забьёшь крылом,

И поприветствуешь ты тех,

Кто недовольства грозный гром

Обрушил на себя за грех.

Оценщики и спекулянты

Владельцы монстра-капитала,

От них компании и банки

Банкротства ждут или обвала.

В руках под сорок тысяч акций.

И, если сильно захотят,

Они без всяких прокламаций

Потопят их или сгноят.

Страны несметное богатство

В расчетных книгах их осядет,

По твердому приказу братства

Цена или растёт, иль тает.

Впусти их на вершину замка

С долгов распискою в руке,

Пускай считают спозаранку

И пишут четко на столбе:

Как быстро цены возрастут,

Когда товар переведётся,

И как по новой упадут,

Когда торговый флот вернётся.

Блюститель древнего закона,

Возвыси голову свою.

И фразу едкую от слова

Отдай парламенту твою.

Спроси их: как бумага стала

Равна по ценности деньгам,

И по процентам вырастала,

И скидки представляла нам;

Когда ирландские долги

Они бы выплатить смогли;

И как им не сжигать мостов;

И не подделывать счетов.

Скажи, что весь английский люд

Желает страстно насладиться,

Когда повинность понесут

Пред ними жирные их лица.

Фемида следующей по кону

Присядет на твою скамью,

Родившись защищать законы,

Она забыла цель свою:

Нельзя преступников прощать,

И беспристрастность нарушать.

Поставь продажного судью

В твою роскошную карету.

Оставив мантию свою,

В триумфе скачет пусть по свету.

И правосудие вершить

Над оргией блудницы первой

Не позволяй тем, кто сидит

В суде в угаре опьяненья.

Они достойны, чтобы встать

За то, что не карали грех,

Перед тобой. Позор держать –

За юридический успех.

С трудом передвигая ноги,

Викарий пьяный за пульпит

Поднимется к тебе с дороги

И книгу Бога исказит.

Там на открывшемся просторе

Перед ликующей толпой

Произнесет: «Memento mori ( помни о смерти ( лат.))»,

И приведет пример простой.

Потом к нему сыны Христовы

В обнимку с похотью придут.

Они сорвали все оковы

И по углам обычно ждут

Когда жена иль чья-то дочка

Случайно мимо пробегут.

И пусть раздастся громкий смех

За совершенный ими грех.

Асгил! Он проповеди ради

Забыл традиции страны,

В расколах посвященной братьи

Он видел сущность темноты.

И был в себе живым примером

Для тех, кто восторгаться мог

Провинциальным лицемером.

Его рукоположил Бог!

Он церкви правила придумал,

По ним мы все должны признать,

Что дураками вечно будем,

Не сможем ничего понять.

Теперь Харон не станет больше

На ниве смерти спину гнуть,

Асгил придумал, что попроще

Нашел он коротчайший путь:

Тщета – и камни, и надгробья;

Тщета – ваш похоронный звон;

Честь для покойника – безмолвье –

Снесите все добро в мой дом.

Так пусть пороки духовенства,

Заменят черный катафалк

Каретой огненной, как средством,

Не опровергнуть этот факт.

На ней взметнутся в поднебесье

И там у Бога уточнят,

Какие правила на месте

Они исполнить поручат.

Несчастный автор обнимает

Твой теплый деревянный стан.

Он здесь за то его сжимает,

Что не поддался на обман,

Тех, кто самих себя не могут

Понять и упускают нить

В своих суждениях о Боге,

Не стоит жизни их учить.

Они разрушат Вавилон,

Чтобы воздвигнуть древний Рим,

Стремятся совершить пролом,