Как же странно осознавать, что из‑за дурацкого проигрыша жизнь принца и в перспективе целого государства изменится так неожиданно и так резко! Кто в этом виноват? Маг с тисверейцами? Я со своим проклятьем? Сам Дэлль, оказавшийся не таким уж идеальным, каким всегда казался? А, может быть, судьба? Кто знает…

Я ещё думала о Дэллисе, когда запищал маглист. Но письмо и на этот раз оказалось не от мэтра. А от Харда. Он сообщал, что только что подал прошение на имя короля с просьбой освободить его от будущей почётной обязанности возглавить службу безопасности принца. После выпуска он намеревается служить рядовым офицером под командованием своего отца. Почему? Потому что понял, что уже не сможет полностью доверять своему принцу и тем самым изменит родовому девизу.

Я была потрясена. Хард отказался от самого блестящего будущего… фактически из‑за меня?! Из‑за того, что так и не смог простить Дэллю его поступок, из‑за того, что он тогда почувствовал себя преданным. Хард написал, что лучше будет защищать короля, чем того, кто поставил свою дворянскую честь выше человеческой. Если честно, в этом я была с ним полностью согласна…

Второе письмо Харда было совсем короткое.

'Сина, ты выйдешь за меня замуж?'

Лист стремительно расплылся перед глазами… Лишь через несколько минут я смогла написать ответ.

'Я люблю тебя как брата. Прости.'

'Спасибо.'

За что?? Хард — Хард…

Лучше бы он на меня разозлился, прислал в ответ кучу гадостей или просто промолчал. Потому что сейчас, впервые в жизни, я чувствовала себя самой настоящей предательницей. Куда там Дэллю! Я давно привыкла к чужим оскорблениям, но не думала, что обидеть кого‑то будет намного больнее. Намного, намного.

Добро пожаловать во взрослую жизнь, Сина…

Вдоволь наревевшись, я решила, что сейчас самое время как следует проредить свои 'сокровища', и открыла заветную шкатулку. Браслет Харда пока отложила в сторону: с одной стороны, надо бы вернуть, но разве он возьмёт? Что, и чашку с блюдцем тоже? Хард не такой. Да ещё этот откровенный намёк старухи — видуницы… Ладно, оставлю пока.

Первой в помойное ведро отправилась обёртка от злосчастной конкурсной шоколадки, следом за ней — рассыпавшийся на глазах букетик сухих фиалок. Жаль, красивый был. Дальше пришла очередь записок. Я собралась их порвать и уже потом выбросить, чтоб не давать уборщицам нового повода для сплетен. Сложив все три, я в последний момент пригляделась и заметила одну странность: при всей похожести, это всё же были два разных почерка. Округлые, с завитушками буквы в последнем письме Дэлля отличались от более наклонных и чётких из первых двух записок. Но ведь они тоже были от него, по крайней мере, первая. 'Синтирелле, с благодарностью, Дэлль.' Сколько раз я перечитывала её и вздыхала, как какая‑нибудь мечтательная дурочка из любовных романов! Неужели её написал не он? Тогда кто? Какой‑нибудь секретарь по просьбе принца или короля, или… Нет, это было бы уж слишком. Но воображение уже услужливо нарисовало возможную картинку: как Светослав рассказывает сыну о моём поступке и просит осчастливить девушку каким‑нибудь знаком внимания. Дэллис знает, что никакой реальной опасности для него не было и потому отмахивается — вот ещё, проще денег дать. И тогда король, зная, что все девушки в большей или меньшей степени неравнодушны к принцу, сам пишет от его имени эту записку. Нет — нет, это совершенно невозможно! Да и потом — есть же ещё вторая, которую вместе с чудесной гортензией доставили после того скандала с эльвами. Как она меня тогда поддержала! Да, король тоже вполне мог узнать об этом, но…

'Но почему бы и нет?' — вкрадчиво спросил внутренний голос. Истинный монарх заботится о благополучии всего народа в целом, и в то же время — о вполне конкретных подданных. Я не знаю, как Светослав ведёт себя с другими, но по отношению к себе видела от него только хорошее. Ещё не зная, что я дочь его близкого друга, он был ко мне внимателен, старался помочь, подбодрить — не как государь со своей милостью, а просто по — человечески. Тогда эти письма и цветы уже не кажутся чем‑то совсем невероятным…

Я улыбнулась, мысленно представляя своего короля. Как бы то ни было, искренне желаю вам долгих дней, наше светлое величество! Жаль, что сын похож на вас только внешне… Тогда желаю вам хотя бы достойного внука. Или — придумала! — ещё одного сына! А что, такому мужчине совершенно не поздно обзавестись вторым наследником! Всемогущий Свет, даруй любовь и счастье Светославу Светлому, он его заслужил, совершенно точно…

Думая о короле, я как‑то незаметно успокоилась. Вернула записки обратно в шкатулку, выкинув только письмо Дэлля, приготовила ужин… Во время него ко мне наконец‑то заявился мэтр Олав. Выглядел он усталым и каким‑то взвинченным, поэтому первым делом я посадила его за стол. Накормила как следует и только потом поинтересовалась, есть ли новости, и что за загадочная идея пришла вчера к нему в голову. Мэтр снова заметно занервничал: забегал глазами, расплескал чай и совсем затеребил свою несчастную бороду. Наконец, решился и устремил на меня пристальный взгляд.

— Скажи, Сина, ты ведь хочешь полностью избавиться от проклятия?

— Да, хочу.

— И готова сделать для этого всё, что потребуется?

— Ну… да. Мэтр, вам не кажется, что таким предисловием вы меня несколько нервируете? Что мне надо делать?

— А ты сама не догадываешься? — с надеждой спросил он.

— Если бы догадалась, не спрашивала бы.

— Хорошо. Вот сам бы и объяснял, паршивец… Короче говоря, смотри, Сина. Что мы имеем? Имеем мы поцелуй одного неравнодушного мужчины, и, как следствие, твоё изменившееся лицо. Так?

— Так. (Неравнодушного?!)

— А куда именно он тебя целовал, помнишь?

— Вам что, конкретно сказать??

— Именно, конкретно.

— В губы… В щёки… И ещё, кажется, в шею… — промямлила я, мучительно краснея.

— Вот. Уловила логику? Куда тебя целуют, то и меняется! И если ты хочешь измениться целиком, то что надо сделать?

— Мэтр! Он должен и… всё остальное тоже?! — я резко вскочила, едва не опрокинув стул, и в панике заметалась по комнате. Он имеет в виду то, о чём я сейчас подумала?? Но это… немыслимо! Просто немыслимо!!

— Сина, стой! Так и знал, что ты так отреагируешь… Вот, выпей воды. Сядь и хорошенько подумай. Вспомни мой самый первый вопрос. Ты хочешь избавиться от проклятия?

— Ох… А вы… вы уверены, что это поможет?

— Нет, — добил маг. — Предположение логично и даже очень, но это пока всего лишь предположение. Я знаю, что многие на твоём месте согласились бы сразу и не раздумывая, а ты у нас девушка щепетильная… Ну и молодец, кстати. Современная молодёжь давно забыла такое понятие, как скромность! Но мы сейчас не об этом… В общем, договоримся так. Ты посиди, успокойся и как следует всё обдумай. Да, придётся некоторым образом переступить через себя, но шансы на то, что именно об этом говорилось в условии, весьма высоки. Так что…

— Погодите!

Я сунула трясущиеся руки под мышки, резко выдохнула и выпалила:

— Я согласна!

— Уверена?

— Да. А он?

— Кто?

— Дан. Вы его просили только о поцелуе, и вдруг… Наверняка он откажется.

Маг только головой покачал.

— Нет, Сина, он не откажется. Мне кажется, он будет просто счастлив. Судя по той глупой улыбке, с которой он вчера вышел из комнаты… кхе — кхе… Точно не откажется.

— Только пусть опять будет темно, ладно? А то я совсем со стыда сгорю…

— Сказал бы я тебе, от чего ты сгоришь… — пробормотал мэтр. — Конечно — конечно, как скажешь! Всё, я пошёл, обрадую мальчика новым 'боевым заданием'. Будь готова, я тебе напишу, тогда и придёшь.

После его ухода я какое‑то время сидела неподвижно, потом вскочила и снова заметалась по комнате. Это уже будет не просто поцелуй… И прямо сегодня! Мамочки, что мне делать?! Дан непротив, значит ли это, что я ему понравилась? Вот глупая, как можно понравиться мужчине в полной темноте?? Хотя при свете он бы от меня точно шарахнулся…