Нет, Светослав мне не отец. К счастью. Я его в таком ключе ну вот совсем не воспринимаю. Как и Дэлля — в качестве доброго и милого старшего брата. Упаси Свет… Его же, бедного, удар хватит на нервной почве! О, а, может, условием был поцелуй брата? Которого, как известно, у меня нет. И тогда… Нет, что‑то не сходится. Да и вообще, я всё равно не верю, что король, пусть даже влюблённый, не такой разумный и зрелый, как сейчас, стал бы добиваться невесты друга. Он видел, что ей нравится Итан, он сам был уже женат на Илиане… Он мог вести себя только так, как и рассказывал. Даже если что‑то чувствовал к Элли, то держал это в себе, был просто другом и тем, кто помог им обрести такое недолгое счастье… Я верю Светославу. И очень хочу сама во всём разобраться. Но возможно ли это?

Мэтр сказал, что сохранилось несколько портретов Итана Северина. Два даже висят в закрытой картинной галерее во дворце. Вот бы посмотреть на них одним глазком! А потом, летом, съездить и воочию увидеть старинный графский замок, хозяйкой которого так и не стала моя мама. Познакомиться с Эмилией, хотя навряд ли она будет мне рада. А ещё…

Лестница кончилась вовремя, а то я что‑то непозволительно размечталась. На самом деле нет никакой гарантии, что поцелуй 'подставного' Дэлля уничтожит проклятье. Так что лучше мечтать о том, каких пирогов я напеку завтра в дорогу. Надо бы всё же съездить в Тирею.

Нужная комната находилась в самом конце коридора. И вправду тёмная — только и видно, что смутное очертание занавешенного окна. Я сделала несколько неуверенных шагов и остановилась, вытянув вперёд руки. Не наткнуться бы на какой‑нибудь стол или кресло… или что тут есть? Надо было спросить у мэтра…

Со стороны окна донёсся шорох, и я резко остановилась.

— Кто здесь?

Глупый вопрос. Кто ещё может быть, кроме этого Дана? Или это мышь шуршит, но тогда она мне не ответит.

— Дан?

— Да, это я. Стой, я сейчас к тебе подойду.

Я невольно хихикнула, пытаясь унять заколотившееся от волнения сердце. Устроили себе детскую игру в жмурки!

— А почему ты говоришь шёпотом?

— Чтобы мы потом друг друга не узнали и не чувствовали себя неловко, — гораздо ближе произнёс голос. — Мэтр велел. Даже не сказал, как тебя зовут, просто попросил помочь одной девушке и привёл сюда.

— А ещё что‑нибудь он говорил?

— Да, что ты невосприимчива к чарам иллюзий, поэтому — никаких искажающих амулетов.

— И всё?? Он хоть сказал, что тебе надо делать? — запаниковала я. Неужели мне самой придётся просить его о поцелуе?!

В этот момент мои кисти захватили большие и жёсткие мужские ладони. Я невольно дёрнулась назад, пытаясь вырваться, но Дан сделал шаг вперёд и оказался совсем рядом.

— Не бойся. Он сказал. Не надо так дрожать.

Тёплое дыхание коснулось моих ледяных пальцев, согревая, успокаивая. Невидимый в темноте мужчина ласково погладил мои руки, потом взял их и плавным движением положил себе на пояс. Так же осторожно опустил мне на плечи приятно — тяжёлые ладони и наклонился к самому лицу.

Высокий… не толстый… Вместо камзола или мантии одна тонкая рубашка, под ней — крепкие упругие мышцы… и ещё он такой горячий! И пахнет приятно, травяным мылом. Мэтр вытащил его прямо из ванной? Ой, не надо об этом думать… страшно! Или это как‑то по — другому называется? Почему меня опять затрясло?!

— Ддан…

— Что? Кстати, я до сих пор не знаю твоего имени. Нечестно. Не хочешь говорить настоящее, просто придумай.

— Тогда Элли, — по инерции брякнула я. После новогодней ночи 'Синтия' и впрямь может навести на определённые подозрения.

— Мне не нравится это имя, — неожиданно отозвался он.

— Почему??

— Не нравится, и всё. Я тебя не вижу, но знаю, что оно тебе не подходит.

— Тогда сам и придумывай, — обескураженная, я даже рассердилась. По — моему, очень красивое имя. Недаром его носила моя мама.

— Будешь Даной? — усмехнулся он мне в ухо. Я поёжилась, прогоняя побежавшие по руке мурашки. Похоже, этот господин по уровню нахальства не уступает Харду.

— Называй хоть горшком, только в печку не ставь!

— Договорились. В печь не поставлю, а вот поцеловать…

Я не успела толком осознать его слова, когда объятия вдруг стали крепче, а в следующий миг Дан прижался к моим губам, безошибочно найдя их в темноте.

Прикосновения поначалу были настолько невесомые, что я даже забыла испугаться. Его губы, тёплые и неожиданно мягкие, скользяще исследовали мой рот, одна рука переместилась на талию, другая — на затылок. Но не сдавила его, грубо фиксируя голову, как Дэлль в тот раз, а, наоборот, стала нежно гладить по волосам. Я решила, что раз меня всё равно не увидят, нет смысла париться в платке, и ещё перед дверью сняла его и набросила на плечи.

Незаметно к мимолётным касаниям губ присоединилось и осторожное поглаживание кончиком языка. Он оставлял на моих губах тонкую влажную дорожку и словно дразнил, заставляя невольно приоткрыть рот. Дан тут же воспользовался этим и углубился в свои 'исследования'. Пил моё судорожное дыхание, целуя всё крепче, прижимая к себе всё теснее. Я только потом подумала, до чего же вела себя непристойно — позволять всё это совершенно незнакомому мужчине! И самой, забыв обо всём, подаваться ему навстречу, впиваться ногтями в его горячую спину с прилипшей к влажной коже рубашкой, с упоением зарываться в волосы, до этого собранные в короткий аккуратный хвост. Слушать его тяжёлое дыхание, наслаждаться запахом распалённого мужского тела и неистовыми движениями жадных ласковых губ… Безумно, безумно, безумно стыдно!! Как будто это была не я, а какая‑нибудь легкомысленная и ненасытная в любви троллина. Или этот Дан и в самом деле редкий колдун, что умеет не только копировать ауры, но и завоёвывать женщин одним только поцелуем?! Ну, не одним… КАК ХОРОШО, ЧТО МЫ В ТЁМНОЙ КОМНАТЕ, И НИКОГДА БОЛЬШЕ ДРУГ ДРУГА НЕ УВИДИМ!!!

Я не помню, кто из нас отстранился первым, но, кажется, это была не я.

— Прости, моя девочка, прости… не смог устоять…

Сердце молотом отдаётся в ушах. Ноги… не держат. Волосы окончательно расплелись и теперь в беспорядке падают на лицо.

— Пусти меня.

Дан, помедлив, послушался, и я сразу же зашаталась.

— Давай я…

— Стой! Не надо. Не надо! Спасибо тебе и… Прощай, Дан!

Неблагодарная девица развернулась и, качаясь, рванула назад, к двери. Она же в этой стороне??

Пальцы нащупали холодную поверхность стены, и я тут же ударила по ней камнем от кольца. Перенос был настолько стремительным, что я его даже не осознала. Только то, что оказалась уже в другой комнате, почти такой же тёмной. Но здесь шторы были задёрнуты неплотно, и сквозь них пробивался знакомый магический свет от часов на Дремучей башне. Я — дома…

Зеркало отразило растрёпанную золотоволосую девушку с трясущимися руками, припухшими губами и диким взглядом глаз цвета ночного неба.

Я снова превратилась в человека, так быстро?! Но я ведь даже ничего не почувствовала!

Надо написать мэтру… или сначала умыться и выпить чаю с мятой? С такой нервной дрожью я и мелок не удержу! Машинально посмотрела на свои руки. Села, по счастью, на пуфик, а не мимо него. Продышалась. Прибавила свет и ещё раз подробно изучила своё лицо.

Такое же, как и в первый раз. Светлая гладкая кожа, папин нос и забавные веснушки на нём, вот только губы красноречиво яркие. Маленькие человеческие уши, шея тоже вполне человеческая… А вот дальше, вернее, ниже, всё было по — старому. Я даже сняла платье, чтобы полностью в этом убедиться. Всё при мне! Кроме одного: правая кисть кажется более светлой и изящной, даже ногти стали не такими острыми. Зато вторая рука совсем не изменилась… В чём же дело?

Вопросы, одни вопросы… Почему с Даном так легко всё получилось, причём сразу? Почему сейчас не было той жуткой боли, как в первый раз? Но превращение снова не полное! Значит, оно тоже временное, значит, загадочное условие так и не было выполнено правильно. Как же тогда оно звучало?