Интересно полазить по барханам, половить змей. Поймать бы настоящего варана! Пусть бы он бегал у нас по горам и ловил сусликов. Я читал, что вараны питаются ящерицами и змеями. Ящериц у нас в степи мало, а вот сусликов — хоть отбавляй. Мы ходим их ловить. Но сколько поймаешь? Надо еще с собой тащить воду и заливать норы. Еще бы в Туркмении я ловил рыбу.

Неожиданно Вяткина сказала:

— У вас стройка не знаменитая. Карьер как карьер. Далеко до Туркменского канала. О канале много книг написано. Картины сняты. Один раз меня снимали. Я на лодке каталась.

— Не знаешь ничего, так и не болтай! — перебил я Вяткину. — Знаменитая, не знаменитая! Посмотри, — я показал на синеющую даль горизонта. — Здесь, в степи, в тысяча девятьсот девятнадцатом году Семен Михайлович Буденный со своей конницей разбил армию Деникина. Вот! А карьер наш пока не знают, это правда. Дойдут до руды — сразу прославится.

— Папа сказал, что до руды еще далеко, — не сдавалась Вяткина. — Он знает. Работает в карьере.

— Через три месяца будет руда! — важно сказал Баскет. — Отец у меня начальник гаража. Скоро они получат двадцатипятитонные самосвалы. Руду возить!

Я посмотрел на дорогу. Около сухой метелки полыни что-то блестело. Быстро шагнул вперед. Нагнулся и выковырял из земли зеленую медную гильзу.

Ребята по очереди принялись разглядывать мою находку. Баскет долго вертел гильзу в руках, тер ее пальцами и наконец изрек:

— От танка.

— Нет, — заспорил я. — На танках большие пушки стояли. Папа мне рассказывал. Слышала, Вяткина, здесь у нас был фронт. Курская дуга!

— Я не знала!

Мне понравилось, что Вяткина не стала притворяться и обманывать. Ребята ушли вперед, разбежались по степи искать гильзы. Как будто их всюду навалом. Не знаю, что со мной случилось, но я вдруг разоткровенничался, как последняя девчонка.

— Отца у меня ранило под Корочей… Он был танкистом… Там бои были очень сильные… После госпиталя он дома долго болел… Раны не заживали…

— Я знаю… он у тебя умер, — тихо сказала Настя. — Девочки мне рассказывали… Осколок дошел до сердца… Почему ты не хочешь со мной познакомиться? Я вижу. Перепрыгнул через скамейки и убежал…

— Разве мы не знакомы?

— Нет.

— Ну я — Юра Мурашкин, — сказал я и протянул руку. Первый раз я так знакомился с девочкой.

ГЛАВА 2

Дома гость

Я раньше других дошел до своего дома и простился с ребятами. За молодыми вишенками проглядывали ставни окон. Это я их разрисовал суриком. Летом я красил крышу, и осталась целая банка краски. Достал из кармана ключ и остолбенел: дверь распахнута, замок снят и висит на ручке. Я влетел в комнату.

За столом сидел какой-то незнакомый пожилой мужчина и спокойно перелистывал мои школьные тетради.

Около дивана стоял большой кожаный чемодан, перепоясанный широкими ремнями. Такого шикарного чемодана мне еще не приходилось видеть.

Мужчина повернулся ко мне и приветливо улыбнулся. Мне показалось, что он ждет, чтобы я его узнал. Я невольно посмотрел на стену, где под стеклом в рамке были собраны фотографии всех наших родственников. Разные тети и дяди и их дети.

Пожилой мужчина с широким скуластым лицом ни на кого похож не был. Когда я внимательно разглядел его, то испугался еще больше: глаза наполовину закрыты большими кустистыми бровями, лицо изрыто глубокими оспинами.

— Здравствуй, Юра!

«Кто такой? — мучительно думал я. — Вор? Надо закричать! Но кто услышит, когда наш дом стоит на отшибе? Вор ловкий и опытный. Даже имя мое успел где-то узнать. Не будет ничего удивительного, если он вдруг скажет, что маму зовут Варварой Николаевной, а потом тут же примется перечислять всех наших родственников одного за другим. Родственников у нас много. Живут они по разным городам, и я всегда поражаюсь, как мама их помнит и не забывает поздравлять каждого с днем рождения».

— Твой дядька я, Макарий! Не узнал меня?

Мужчина улыбнулся. Густые кустистые брови приподнялись, и блеснули светлые глаза. Я снова взглянул на рамку. Там была фотография брата отца, летчика. Отец говорил мне, что моего дядю зовут Макарием. Но встречаться с ним не приходилось. Летчик был сфотографирован в меховом комбинезоне, на голове кожаный шлем с большими очками. Он держал лямки парашюта, готовясь его надеть. Но ведь по лямкам не разберешь, дядя это или не дядя… Но похоже, что это был все-таки дядя. Вор бы не стал листать мои тетради, не интересовался бы отметками… Вор бы, он… Я спохватился.

— Вы хотите кушать? Я сейчас разогрею обед. Мама мне оставила. Достать из погреба соленых огурцов?

— Хочешь угостить — тащи! — Мой новый дядя перелистал тетрадь. — Юра, скажи, ты в тетрадь по алгебре в зеркало смотришь?

— Почему?

— Чтобы из двойки пятерка выходила! Ловишь лебедей?

«Не успел приехать — скорей учить!» — обиделся я. Нашел на полке миску и выбежал во двор.

От карьера шел грузовик. Пыль высоким столбом висела над ним. Еще минута, и грузовик выскочил из- за поворота и оказался перед нашим домом.

Шофер резко затормозил тяжелую машину. ЯАЗ был нагружен красноватым песком. От резкого толчка песок просыпался. Из кабины высунулся молодой шофер — Алешка Звездин. Маленькая замасленная кепка прилепилась на самой макушке.

— Привет, Москва! — крикнул я. (Это я его Москвой прозвал. Когда приехал, Алешка только и говорил: «У нас в Москве, у нас в Москве».)

— Здорово, Юрка! — шофер блеснул золотым зубом. — Видел дядьку? Это я его притащил со станции. Рад, наверное, до чертиков? Правильный он у тебя мужик. Скажи, что я заезжал в контору. На курсы экскаваторщиков больше не набирают. Чудно, летчик, а хочет быть экскаваторщиком. Я бы сам забежал, да спешу!

— Ладно, скажу!

— А ты чего такой задумчивый? Не рад дядьке? Помяни мое слово, возьмется он за тебя!

— Вали, советчик! Сам больно хорош!

— Поговори! — Алешка хлопнул дверцей и уехал.

В погребе я опрокинул корчашку с молоком. Разве я виноват, что мама поставила ее не на место? Набрал соленых огурцов. Для того чтобы огурцы были крепкими, у нас в бочку набивают речной песок. Мама перед тем как поставить огурцы на стол, обмывает их водой. Я не стал. Тоже мне — сразу учить берется. Лебедей ловлю! А ему какое дело до моих отметок! Они у меня разные бывают!

Дядя Макарий достал из чемодана копченую колбасу, сыр.

— Где у вас умывальник?

Снял с руки часы и положил их на стол. Честное слово, никто из ребят таких часов никогда не видел! Большая стрелка, как минутная, быстро обегала весь циферблат.

«Штурманские! — прочитал я надпись. — Вот это да!»

Я старательно вымыл руки и сел к столу. Дядя Макарий медленно жевал. Пока он один кусок съест, я уже с тремя справлюсь.

— Не торопись. Спешить тебе сегодня некуда.

Потом мы пили чай. Я собрал со стола посуду и отнес ее на кухню.

— Алешка Звездин приезжал. Сказал, что больше нет приема на курсы экскаваторщиков.

— Жалко. — Дядя забарабанил пальцами по столу.

— Вам расхотелось летать?

— Нет, брат. Ртутный столбик подвел. Полез вверх — высокое давление. Врачи запретили сидеть за штурвалом. Шаркаю теперь подошвами по земле, пылю!