Ничего удивительного в невежестве репортёрши нет. Хрестоматийная история на сей счёт связана с Константином Райкиным. К нему на интервью заявилась как-то юная особа. После первых же её слов Райкин понял, что она вообще не знакома с предметом, о котором пришла разговаривать. Он деликатно посоветовал ей подготовиться к интервью получше – что-то почитать, что-то посмотреть в театре – и прийти к нему через неделю. Через неделю она вернулась, радостно сообщила, что подготовилась и приступила: «Первый вопрос. Константин… Простите, как вас по отчеству?..»
Отказы Симоняна в середине прошлого века играть за «Торпедо» и ВВС сегодняшняя футбольная молодежь воспринимает с улыбкой: у неё – иные ценности. Не стоит говорить, хорошие они или плохие. Просто – иные. Подавляющему большинству нынешних игроков никогда не понять причину отказа, которой руководствовался Симонян, когда настаивал – и настоял – на том, что только у него есть право выбора команды. Его позвали в «Спартак» два человека, ставшие в силу ряда обстоятельств для переехавшего из Сухуми в Москву 20-летнего парня родными, – Абрам Дангулов и Владимир Горохов. У Горохова, приютившего Симоняна у себя дома на три года, будущий выдающийся форвард спал в чулане на сундуке (только и похихикать могут сегодняшние ровесники того Симоняна, доведись им узнать о «чулане» и «сундуке», – сами же, так и не научившись толком вовремя попадать по мячу, требуют за подпись под контрактом неимоверные подъемные, сумасшедшие зарплаты, на которые можно приобрести элитные квартиры и дома – без «чуланов», разумеется, и «сундуков», предназначенных для сна).
И ведь кому отказывал Симонян! Всесильному в те годы директору автомобильного завода имени Сталина (ЗИС) Ивану Лихачёву, настаивавшему на том, чтобы нападающий играл за его детище – «Торпедо», и ещё более всесильному сыну Сталина – Василию, пестовавшему ВВС (называли в народе «Ватагой Василия Сталина»). В случае с сыном вождя Симоняна, предварительно напоив на госдаче в Кисловодске (в противном случае он никуда бы не поехал), военным самолётом доставили в Москву. Как только Сталин-младший ни уговаривал его. Но даже пафосное и, скорее всего, придуманное на ходу – «Я поклялся прахом своей матери что ты будешь играть у меня в команде!» – не подействовало. Только «Спартак»! Занимательная история с отказом Сталину-младшему описана в книге. Но занимательной она, на мой взгляд, выглядит из нашего времени. Тогда же занимательности в ней для одного из главных действующих лиц – Никиты Симоняна – не было вовсе.
Оба отказа, надо сказать, лишили советский футбол двух сдвоенных центров нападения (не самого, к слову, распространённого на тот момент тактического варианта, оказавшегося впоследствии весьма мощным оружием), – «Александр Пономарёв – Симонян» в «Торпедо» и «Всеволод Бобров – Симонян» в ВВС.
А ради того, чтобы Симонян из московских «Крыльев Советов», где он фактически начинал карьеру игрока, непременно перешёл в тбилисское «Динамо», вообще организовали провокацию. В день матча «Крыльев» в Сухуми в доме родителей Симоняна устроили демонстративный обыск, сказали, чтобы Никита ехал в тбилисское «Динамо», а вечером после игры самого футболиста планировали арестовать и силком переправить в Тбилиси, но он вместе с тренером Дангуловым сумел провести преследователей и выбраться из Сухуми.
Нет, и в этом случае – только «Спартак! И отец его сказал во время обыска: «Пусть сын играет там, где хочет!» Для Никиты Павловича понятие «преданность клубу» – святое. И он, к сожалению, прав, когда говорит, что у футболистов сегодняшних «на первом месте деньги и контракты». Симонян не упрекает нынешнее поколение, Боже упаси, он лишь, сравнивая, уверен в том, что «любовь к футболу была свободна от материальных расчётов, футбол и делячество никак не соприкасались».
В огромной степени отсутствию преемственности футбольных поколений поспособствовало появление в России не только иностранных игроков, но и тренеров, которым абсолютно всё равно, что было до них, что будет после них – главное своевременная оплата контрактных обязательств, взятых на себя клубами и РФС. Они знать не знали и знать не хотели (и по сей день не знают и не хотят), кто есть кто в отечественном футболе.
Воспетый (только что памятники ему не ставили!) за два поражения с крупным счётом от Испании (1:4 и 0:3) на Евро-88 и за делёжку на том турнире третьего-четвёртого мест с Турцией Гус Хиддинк однажды поступил по отношению к Симоняну с предельной бестактностью. Никита Павлович на товарищеский матч сборной России поехал в Голландию в качестве руководителя делегации. Не какой-нибудь случайно оказавшийся возле футбола чиновник, поощрительно отправленный за границу, а Легенда отечественного футбола. Представители тренерского штаба сборной страны должны были вставать из-за обеденного стола в момент появления Никиты Павловича в зале и садиться лишь после того, как займёт своё место такой, как Симонян, человек. Хиддинк поступил иначе. За главным столом, за которым он сидел вместе со своими помощниками, оставалось несколько свободных мест. Но голландец, когда Симонян вошёл в зал, показал ему на стол, за которым сидели врачи, массажисты, администраторы сборной. Потом Симоняну передали: Хиддинк сказал, чтобы Никита Павлович вообще не входил в зал, в котором завтракает, обедает и ужинает команда. Возникла беспрецедентная ситуация: никогда прежде ни один из тренеров национальной команды (СССР, России) не вёл себя подобным образом по отношению к руководителю делегации, кто бы им ни был. «Тогда, – вспоминает Никита Павлович, – я позвонил в Москву и сказал, что возвращаюсь. Полвека со сборной, и такого унижения терпеть не намерен. Жил в городе какое-то время. Правда, Хиддинк потом извинился». Извинился лишь после того, как ему объяснили, кто такой Симонян и что он значит для отечественного футбола.
Никита Павлович прекрасно понимает, что времена изменились и продолжают меняться, повлиять на этот процесс невозможно, но убежден при этом, что легионеры приезжают (и не только в «Спартак») зарабатывать деньги, и это кардинальным образом отличает их от спартаковцев многих прежних поколений, игравших за флаг и честь «Спартака».
Хиддинку и в голову не пришло поинтересоваться, «кто есть мистер Симонян». А поинтересуйся он, ему непременно рассказали бы не только о славном игроцком прошлом выдающегося Мастера, но и о его тренерских достижениях. Со «Спартаком», который он по инициативе Николая Петровича Старостина, оказывавшего Симоняну всяческую поддержку, возглавил в 33-летнем возрасте. С ереванским «Араратом», который во многом благодаря Никите Павловичу резко прибавил в игре и в 1973 году оформил дубль – выиграл чемпионат СССР и Кубок страны. Возглавлял Симонян и сборную Советского Союза. Входил в 80-е годы в её знаменитый тренерский штаб (вместе с Валерием Лобановским, Юрием Морозовым и Сергеем Мосягиным), какого, по словам Симоняна никогда больше в отечественном футболе не было. Советская сборная под управлением этого штаба произвела, между прочим, фурор на чемпионате Европы 1988 года, продемонстрировав футбол будущего и став серебряным призёром.
Когда однажды у Симоняна спросили «Какие черты вашего поколения могли бы пригодиться нынешним футболистам?», он ответил: «Быть может, мои слова прозвучат выспренно, но, тем не менее, это, прежде всего, чувство патриотизма – по отношению к своей стране, к своему клубу, к своим болельщикам. Это чувство у людей того времени было на более высоком уровне, нежели сегодня».
Никита Павлович никогда не утверждал и не утверждает, что футбол его юности лучше, чем футбол сегодняшний. Напротив, когда ему предлагают сравнить тот футбол с нынешним, он неизменно задаёт в ответ один и тот же вопрос: «Скажите, пожалуйста, а автомобили пятидесятых годов и нынешние – они одинаковые? А если сравнивать авиацию прошлого и настоящего? Всё совершенствуется, движется вперёд – так и должно быть, хотя… Футбол моего времени был романтичнее, зрелищнее. С колоссальным к нему интересом в послевоенное время, с массовым энтузиазмом болельщиков, переполненными трибунами, но – без фактов вандализма, когда с «мясом» вырывают сиденья, вспыхивают драки, загораются петарды и файеры».
