В самом углу трактира, скрытый полумраком и лестницей на второй жилой этаж, сидел еще один человек, но его хозяин как‑то не брал в расчет. Человек был явно не здешним и не являлся постояльцем, да и выглядел очень потрепанным жизнью, видимо, тоже пришел с желанием напиться — если у гуляк была хоть какая‑то закуска, то этот потребовал только вина, притом самого дешевого. Если его и прибьют — невелика беда, выбросить тело за порог и нет проблем. Едва ли он потом пойдет жаловаться, даже если и выживет.

Трактирщик и не подозревал, что при желании этот человек сможет без особых усилий сравнять его заведение с землей.

Арий медленно потягивал неимоверно отвратительное вино. Пить такую бурду даже залпом совершенно невозможно — перекосит неизбежно, но на другое денег не было, а напиться хотелось. Да и, пожалуй, напиться — это все, что остается в ситуации, в которую маг умудрился угодить.

Дело в том, что уже две недели, как Арий был мертв. Безоговорочно и окончательно.

Хотя, и вполне закономерно. К этому все шло уже давно. С того самого дня, когда мужчина оставил попытки жить законопослушной жизнью. Зарабатывать проклятиями, созданием ядов и воскрешением мертвецов — дело прибыльное, но рискованное. И исключающее возможность легальной работы. Возможно, занимайся маг этим более осторожно, на него не обратили бы особого внимания. Проблема была в том, что Арий не делал ничего в полсилы. Пару раз он засветился, и засветился по — крупному — мор в деревне и поднятие десятка трупов трудно не заметить. К старым делам прибавлялись новые, о сильном Темном маге пошел слушок, и мамаши получили очередную жуткую бяку для запугивания непослушных отпрысков. Истории о его "подвигах" пересказывались шепотом, чтобы беду не накликать, обрастая все новыми и новыми подробностями. Мага объявили в розыск и, что хуже всего, его приметы были известны. Естественно, что в итоге Арий столкнулся с инквизиторами лицом к лицу.

Тея… Черноволосая упрямая девчонка, умершая на его руках. Убитая своими же за то, что пыталась защитить его. А маг ничего не смог сделать, не смог оградить ее, спасти. Ее смерть тяжким грузом легла на его плечи. Такого горя он не испытывал давно… возможно никогда. Не зря Арий всю жизнь сторонился любви, но любовь все равно нашла лазейку в его сердце. И как же теперь больно!

Боль требовала выхода, требовала настойчиво. Арий не собирался сдерживаться, контролировать эмоции — зачем? Он — Темный маг, он — само зло! А значит, может поступать так, как ему хочется, без оглядки на совесть и общественное мнение. У него отняли любовь, и они заплатят, заплатят за это сполна! Кто они? Это не столь важно. Просто ОНИ. Все. Инквизиторы.

Конь послушно повез седока вперед, к мести. К счастью, путь в столицу был неблизкий, а ближайший город маг объехал. Да и Злыдень, хоть и был очень выносливым, в конце концов, выдохся. Остатки здравого смысла бились в сознании, не смотря на охватившую ярость. Арий понимал что, загнав коня, ничего не добьется, и был вынужден устроить привал. С животного клочьями стекала пена, ехать дальше невозможно, оставалось только ругать сквозь зубы собственную глупость. Хотя, не смотря на бушующий в груди огонь, внешне маг выглядел предельно спокойным. Ему даже хватило выдержки не метаться из стороны в сторону, пока конь, тяжело дыша, приходил в себя. А потом нужно было срочно искать воду — животное изнывало от жажды.

Подумав, маг решил остановиться у обнаруженного ручья на ночлег. С трудом дождавшись. захода солнца, начертил пентаграмму. Сейчас ему был нужен, просто жизненно необходим хоть кто‑то рядом. Свеч не было, но огоньки послушно зажглись на углах звезды.

— Таккеннери — ин — ренна!

Воздух вздрогнул, а в центре пентаграммы сгустилась тьма. Поколебалась немного, и медленно стала обретать человеческие очертания — загорелись ярко — желтые, пугающие прорези глаз, невесомые пряди волос закружились вокруг соткавшегося из тумана силуэта. Тень грациозно потянулась, призрачные губы сложились в зовущую полуулыбку. Арий нетерпеливо черканул носком сапога по пентаграмме, затирая линию, выпуская демоницу из клетки. Та неторопливо переступила черту, а в следующий миг маг уже с силой сжимал в руках туманное, но такое реальное тело. Резким рывком увлек тень на траву, ожегшись о собственноручно созданные огоньки.

Демон хоть и была несколько удивленна таким приемом, и не думала сопротивляться. От смертного волнами исходила боль и вполне естественно, что ему хотелось разделить ее с кем‑то. А боль сладка. Для существа, питающегося человеческой жизненной силой, эмоциями, боль неимоверно сладка. Как и горе, и отчаянье. Тень не раз специально насылала на своих жертв кошмары — питаться счастьем гораздо труднее, а чем больше страха и отчаянья, тем податливее смертные, тем проще расстаются со своей жизненной силой. Боль вкусна. Даже такая. Сегодня игра шла по правилам человека. Человека, который смог поймать ее в ловушку полтора года назад.

Если бы ее кто‑нибудь спросил, почему она согласилась на условия смертного мальчишки, связала себя Клятвой, открыла имя, да еще и послушно приходит по первому зову, тень в ответ расхохоталась бы. Расхохоталась, свернув наглецу шею, вместо ответа. К счастью демонам, как правило, не пытаются задавать глупых вопросов. Ведь даже устранив докучливого любопытствующего, в итоге рано или поздно действительно задумаешься — а и, правда, почему? И не сможешь найти толкового ответа. Да, на мальчишке было клеймо. И что? Может, он и не единственный, носящий подобное. А если единственный — она‑то тут при чем? Ей не давали приказа переквалифицироваться в ангелы — хранители. Слежка за мальчишкой тоже не входит в обязанности тени. Просто, ей любопытно. Любопытен сам человек. Странный. Непонятный. Отчаянно смелый. Тень приходила и изучала его. Пусть смертный думает, что она приходит только ради его ласк, пусть тешит самолюбие. Хотя, будь он менее умелым любовником, демон бы не только послала мага куда подальше, но и позаботилась доставить по указанному адресу. Со временем, она призналась самой себе, что мальчишка устраивает ее. Она даже привязалась к нему. Пожалуй, если ее игрушку сломают другие люди, она опечалится. На час — другой.

Но сегодня все было не так. Лучше — хуже? — не поймешь. Тень молча позволяла человеку делать все, что тому угодно, думая, что могло вызвать такой срыв. За жизнью его она давно не следила — много чести. И когда мужчина все так же молча откатился в сторону, тень довольно улыбнулась. Как бы то ни было, сегодня она тоже приходила не зря. Ни один из таких ночных визитов еще не дал ей повода пожалеть о дарованной смертному милости.

— Неплохо, смертный. Совсем неплохо.

Маг зябко передернул плечами и принялся натягивать кое‑как сброшенную одежду. Не смотря на надежды, боль не уменьшилась. Наоборот, прибавилось еще какое‑то чувство. Что‑то мерзкое.

— Извини, — буркнул он.

— За что? За удовольствие? — оранжевые прорези в темноте так и притягивали взгляд. Они еще ни разу не закрывались. Тень даже не моргала — словно ей это просто не нужно. Это было неправильно. Вообще, все было неправильно.

— Я зря тебя позвал.

— Человек. Какие вы все глупые, людишки. Маетесь со своими пустыми чувствами — долг, дружба, любовь. Даже те, кто называют себя "черными" не могут избавиться от мелких предрассудков!

— Я не называл себя так. Так меня окрестили другие люди.

— А ты не давал им повода?

— Ты пытаешься читать мне мораль, тень?

— Я пытаюсь тебя понять. Давно пытаюсь — и не могу. Мне казалось, ты выше глупых человеческих законов. А сейчас тебя гложет отчаянье. Ты кого‑то потерял. Кого?

— Это не твое дело.

— Моим делом было, видимо, утешить тебя. Но тут ты промахнулся. Я — тень. Я никому и никогда не буду служить плакательной жилеткой. Сочувствия у меня ты не дождешься.

— Мне это и не нужно. Я уже получил от тебя все, что хотел.

Пылающие прорези удивленно расширились:

— Так я могу быть свободна? Я выполнила условия сделки?