Внезапно женщина остановилась, резко развернулась и схватила юношу за плечи, встала на цыпочки, внимательно вглядываясь в глаза. Сейчас ее лицо казалось темным пятном под черной маской, и Арий искренне недоумевал, что она может разглядеть в таком мраке?
— Ты обещаешь хранить молчание? Что бы ты не узнал, что бы не случилось, ты никому не расскажешь об этой ночи, не расскажешь обо мне. И забудешь то место, куда я тебя отведу, забудешь туда дорогу! — ее слова звучали, как приказ и требовали немедленного ответа.
— Да, я обещаю. Никому и ничего. Все, как вам угодно.
Еще какое‑то время женщина продолжала смотреть на юношу, но потом все же решилась:
— Я надеюсь, что могу тебе верить, сэр рыцарь. Впрочем, рыцарь и не способен на подлость, не способен скомпрометировать доверившуюся ему даму. Я надеюсь, что не ошиблась в тебе. Пойдем!
Арий поспешил за вновь стремительно зашагавшей вперед маской. Некоторое время они опять шли в молчании, но потом юноша тихо произнес:
— Вам вообще не о чем волноваться — я мало кого знаю при дворе и, сказать по правде, там нечастый гость. Едва ли я знаю вас в лицо. А значит, в любом случае, не смогу скомпрометировать. Но обещание я сдержу в любом случае.
— Меня знают практически все, кто бывает при дворе. А часто, или не часто — не имеет значения. Хотя, признаться, я немного удивлена — мне почему‑то показалось, что тебе вполне привычна вся эта суета, и ты даже успел устать от нее.
— Устать успел, но привыкнуть… все это не мое. Это не тот мир, в котором протекает моя повседневная жизнь. Вы будете разочарованы, но ко двору я вообще не имею никакого отношения, на самом деле я обычный ученик…
— Молчать! — женщина резко обернулась, черные волосы хлестнули по груди юноши. — Я не желаю знать кто ты. Мне это совершенно не нужно. На самом деле вся внешняя шелуха абсолютно не важна, она не имеет никакой цены. Ценно другое — каков ты в душе. К сожалению, большинство людей об этом давно позабыли, и обращают внимание только на титулы и кошелек. А ты… в тебе есть что‑то такое… настоящее. Иначе я бы не выбрала тебя. Но мы почти пришли. Следуйте за мной, сэр рыцарь.
Двухэтажный домик ничем не выделялся из ряда остальных на этой улице — точно такой же маленький, серый и убогий. Над крыльцом даже лампа не горела, не говоря уже о магическом огоньке над дверью — их в этом районе вообще можно было пересчитать по пальцам. Арий прекрасно осознавал, что даже не дай он обещания забыть дорогу к этому месту и попробуй сюда вернуться — не смог бы осуществить намеренье. Впрочем, обмануть прекрасную незнакомку у ученика мага и в мыслях не было, так что он и не пытался как‑то выделить домик из ряда остальных. Девушка тем временем постучала, несмотря на то, что при входе висел колокольчик. Дверь раскрылась почти сразу, брызнувший в проем свет мгновенно ослепил юношу, и ему оставалось только покориться хозяйке, втолкнувшей его вовнутрь. Проморгавшись, гость увидел, что попал в узкую, нищенски обставленную прихожую, освещаемую лишь огарком свечи в руке высокой простоволосой старухи, которая беззастенчиво разглядывала его самого. Черной госпоже видимо, надоело ждать, когда кавалер придет в себя, и она, протиснувшись мимо старухи к деревянной лесенке, стала подниматься по поскрипывающим ступеням. Арий очнулся, и, слегка кивнув замершей служанке, поспешил за дамой. На втором этаже было немногим просторнее. Но незнакомка уже открыла дверь в комнату, жестом пригласив юношу следовать за собой.
В комнате, как и на площадке второго этажа, было темно, но хозяйка не спешила зажигать свет, на ощупь, пройдя к окну и проверив шторы. Убедившись, что они плотно закрыты, дама всплеснула руками и тихо пробормотала про себя:
— Надо было взять свечу у Хильды.
Арий на автомате щелкнул пальцами, привычно зажигая светлячка.
— Ух, ты! — выдохнула маска. — Оказывается, я тут не одна ведьма. Сэр рыцарь владеет заклинаниями?
— Немного.
— Скромность украшает человека. И свечи зажечь сможешь?
Ученик пожал плечами и, красуясь перед зрительницей, метнул огоньки к ближайшему подсвечнику прямо из глаз. Остальные свечи, а их было много в этой комнате, запылали в тот же миг, как одна, освещая невероятно богатую обстановку. Тяжелые, от потолка до пола черные шторы, стены, обтянутые алым бархатом. Ковры и шкуры, полностью скрывающие пол и уложенные в несколько слоев, заваленные подушечками и пуфиками. И огромную, под парчовым балдахином, резного дуба кровать.
— Надо же! — теперь уже Арий не смог сдержать изумления, не ожидая подобного убранства в таком доме.
— Нравится? Но это не единственный сюрприз, который тебя ждет! — загадочно произнесла хозяйка покоев. — Сейчас ты увидишь удивительное превращение. Готова поклясться, ты мог ждать от меня чего угодно, но не этого, — женщина отошла от Ария на несколько шагов и резко сбросила плащ. Подол юбки, повинуясь желанию хозяйки, незаметно расстегнувшей скрытую застежку, с тихим шелестом упал к ногам, и женщина легко переступила через него. Медленно, словно во сне, поднесла руку к лицу, задержав ее у маски. Необычные, голубые, с изумрудным вкраплением глаза светились таинственным светом, несколько секунд женщина внимательно разглядывала своего зрителя, наблюдающего за ней с гулко бьющимся сердцем. Странное дело, но юноша смотрел только на закрытое лицо, пока закрытое. Как будто это самое важное в жизни. Даже обнаженные ноги прелестницы не могли перетянуть на себя внимание. Еще несколько мучительных секунд! А потом она стянула маску через голову. Стянула вместе со шляпой и прикрепленным к ней угольно — черным париком. На плечи упали спутанные, чуть влажные волосы цвета расплавленного золота. На Ария смотрела самая прекрасная, самая желанная женщина на всей земле. Та, что сотни раз приходила к нему во снах. И сейчас все было наяву.
— Надеюсь, ты сумеешь расшнуровать мой корсет, сэр рыцарь!
Когда наутро юноша вышел из закрытого экипажа на площади Королевского Слова, голова кружилась, а ноги плохо слушались, но не от выпитого шампанского. Проводив взглядом отъезжающую карету, Арий медленно побрел к дому. Шум столичных улиц, грохот подкованных копыт лошадей, скрип каретных колес и, наконец, то, что на него налетел какой‑то грузный посыльный, чуть не сбив с ног — все это, наконец, заставило прийти в себя. По крайней мере, из серо — голубых глаз исчезла мечтательная дымка, а ноги зашагали гораздо уверенней. В памяти же, помимо отрадных фрагментов прошедшей ночи вспыхнула паническая мысль: «Теолон»! Юноша вынужденно прибавил шагу, хоть и понимал, что если старый маг уже проснулся, то выволочки ему не избежать и лишнее пять минут не помогут. С другой стороны оставалась призрачная надежда — а вдруг он все же еще спит? И тогда можно притвориться, что вернулся уже давно. Это было невероятным — Теолон никогда не вставал позже девяти утра, но ведь иначе, чем невероятным, невозможным, назвать вчерашнее ночное приключение было нельзя. Арий до сих пор не мог отделаться от мысли, что все произошедшее — лишь очередной сон, да разве может такое случиться на самом деле?! Разве в реальности благородная леди Эвис обратила бы благосклонный взор на такого, как он? Разве могла случиться такая ночь в жизни обычного ученика мага? Уж скорее это произошло бы с виконтом Наррошем, но никак ни с ним. Только настолько четких грез не бывает, да и от одежды Ария все еще исходил слабый аромат женских духов. И, несмотря на то, что утром юноша проснулся один, подушка хранила след самой очаровательной головки на свете. Вчерашняя старуха встретила его на лестнице и посадила в карету, ожидающую у входа, притом по улице провела так быстро, что не оставила времени даже оглядеться по сторонам. Так он и не увидел ничего, что могло бы помочь отыскать загадочный дом. Хотя в любом случае данное леди слово сковывало по рукам и ногам. Обмануть женщину немыслимо, но обмануть Эвис! Арию это казалось самым тяжким преступлением из возможных. Окно он попытался открыть лишь минут десять спустя и потерпел поражение — ставни оказались приваренными друг к другу, притом, как он вскоре почувствовал, скреплены они были магией. Пришлось смириться с тем, что эта ночь была единственной, неповторимой. Жалел будущий маг лишь об одном — он так и не успел сказать ей о своей любви и безграничном восхищении, не успел сказать, что даже и Богиня не сравнится своей красотой со златокудрой Эвис. И теперь уже никогда она не узнает о его истинных чувствах, о том, что он всю свою жизнь готов положить на служение Ей. Хотя, наверное, Эвис очень часто слышала подобные слова.
