— Отпускаю.
— Зови, а то я обижусь, — тень послала несколько ошарашенному магу воздушный поцелуй и спустя секунду развеялась без следа. Арий только головой покачал и пошел «прибирать» пентаграмму.
Наутро Арий получил расчет у бодренького дедка, клятвенно пообещав, что больше никто силы из жителей деревни тянуть не будет, и уехал. Поскольку в эту ночь все крестьяне наконец‑то смогли нормально выспаться, и даже лежащим при смерти успело полегчать, дедок поверил магу безоговорочно. Исключение составили только пара — тройка человек, живущих рядом с сараем и имевших крайне чуткий сон, а потому промучившихся бессонницей. Они еще долго рассказывали всем желающим о жутких стонах и криках, доносящихся из сарая, где пришлый маг доблестно боролся с нежитью. Сам сарай с тех пор люди старались суеверно обходить.
Первая развилка
Упырь выпрыгнул из‑за угла совершенно неожиданно. Сильный удар когтистой лапой выбил из рук меч, который откатился к дальней стене, да еще и наполовину провалился в расщелину, застряв там намертво. К счастью, самого Ария страшные когти не зацепили. Отработанным кувырком уйдя в сторону, маг метнул огненный шар прямо в оскаленную пасть. Упырь завыл, раздирая загоревшуюся морду лапами. Арий тут же воспользовался паузой, метнувшись за мечом, пальцы сомкнулись на рукояти, рванули… Меч уже начал поддаваться, еще рывок и… в руках у мага оказалась обломанная рукоять. А секундой позже что‑то оторвало его от пола, подняло над землей и припечатало лопатками в стену. Прямо перед лицом Ария возникла мерзкая полуразложившаяся харя, бывшая когда‑то человеческим лицом. В мутных маленьких глазках светилась злоба, смрадная пасть открылась — нескольких зубов в ней не хватало, зато остальные были заостренны и больше всего напоминали иглы. В голове билась только одна мысль — «Неужели, это конец», и тут…
— Арий, паршивец, вставай немедленно!
Голос был до боли знакомым. Жуткая морда смазалась и растаяла. Мрачное подземелье сменилось тускло освещенной комнатой. Прямо перед глазами стояла чернильница, рядом валялось перо, и растеклась размазанная клякса. Оторвав голову от служившего подушкой учебника, юноша обнаружил, что вся его правая рука вымазана чернилам, а поскольку именно на нее он и облокачивался во сне… лучше даже не представлять, как сейчас выглядит его лицо. В довершении всех бед над столом возвышался наставник Теолон, и выражение его лица явно не свидетельствовало о хорошем настроении. Обозрев все это, Арий с ясностью осознал, что ему дико хочется назад, в свой сон, к упырю.
— Сейчас ты мне скажешь, что сон сморил тебя всего минуту назад, а до этого ты усердно занимался.
— Не совсем.
— Что?
— Не совсем минуту. Примерно с полчаса. — Арий бросил взгляд за оконце, на опускающиеся сумерки.
— И много же ты успел прочесть?
— Полторы главы, — ученик подавил зевок. — Эти древние так заумно писали…
— Ты еще мне покритикуй! Что читал‑то, хоть понял?
— А как же, учитель. — Арий не стал распространяться о том, что последние две страницы буквы издевательски расплывались перед усталыми глазами, решив просто перечитать их попозже.
— С заклятиями Воды разобрался?
— А как же! Продемонстрировать? — и чего у Теолона такой вид, будто он сейчас кипятком плеваться начнет? Ну, подумаешь, уснул! Тоже мне, преступление! Учитель побуравил юношу строгим взором с минуту, не нашел к чему еще придраться и перешел к сути.
— Декорации на свадьбе Идоха — твоя работа?
— Да, — осторожно ответил юноша, лихорадочно перебирая в уме, что он там мог сделать не так. Впрочем, Теолон не стал долго мучить ученика неизвестностью.
— Они развеялись за полчаса до конца торжества.
Арий чуть было не ляпнул — «Всего‑то!», но сдержался. И, как выяснилось, вовремя:
— Молодую удар хватил, когда стенные украшения и гирлянды начали плавиться у нее на глазах. А нарядная скатерть и вовсе истлела! Какая брачная ночь — муж ее до утра валерианой отпаивал. А перебравшие гости, подумав, что начинается пожар, все разом рванули к выходу и в дверях, естественно, образовалась давка. Двое человек сильно пострадали. Ко всему прочему тесть выплеснул на любимое платье свекрови воду из ближайшей вазы, пытаясь спасти ее от воображаемого огня. Женщина этой заботы не оценила — новоявленные родственники успели разругаться вдрызг. А претензии за испорченное торжество теперь предъявляют мне! И что я, по — твоему, должен им говорить?!
— Но учитель, я просто чуть — чуть не рассчитал со временем, ведь всякое бывает. Мороки вообще нестабильны, а на свадьбах и прочих торжествах часто засиживаются. Не всегда получается точно рассчитать время. Что до разрушения, так вы же сами говорили, что нельзя, чтобы иллюзии исчезали мгновенно, это может слишком травмировать человеческую психику, вот я и…
— Ну да, конечно, вспыхивающие и сыплющие искрами стены травмируют психику куда меньше! Ты бы их еще прахом развеял или паутиной осыпал, добросердечный ты наш! Я имел в виду, что иллюзия должна исчезать постепенно, истаивать, а не разлетаться летучими мышами и прочей дрянью!
— Но ничего и не разлеталось.
— Да, конечно! А пузырящиеся и лопающиеся гирлянды — это так, мелочи! А ты в курсе, что теща в связи с твоими экспериментами поседела? Зачем ты вообще взялся за эту подработку? Я, по — моему, тебя и кормлю и одеваю, если тебе чего‑то не хватает, ты всегда можешь об этом сказать.
Значит так, сейчас будешь прорабатывать наложение иллюзий, при мне. И чтобы больше никаких жутких эффектов, просто постепенное медленное исчезновение. Понятно?
Арий обреченно кивнул — весь вечер был безнадежно испорчен. Теперь учитель Теолон отстанет от него, в лучшем случае, часа через четыре. Да, подработать фокусами в «Ночной жизни» сегодня не удастся. Говорить о своих планах по поводу работы юноша не стал — старый маг все равно не признает всей этой «показушной шелухи» и явно не обрадуется, что его ученик тратит время, силы, и талант на увеселение всякой пьяни. Тем более что он вообще не понимал, зачем Арий берется за любую возможность заработать. Учитель был свято уверен, что обеспечивает ученика всем необходимым, и считал, что если мальчику понадобится что‑то еще, он всегда может об этом сказать. При этом сам Теолон давно уже вышедший из юношеского возраста просто не понимал, что сказать можно далеко не обо всем и тем более — учителю.
Так что Арий практиковал сначала нанесение и снятие иллюзий, потом демонстрировал умение применять усложненные заклятия Воды, потом Теолон показал ему еще один вариант ментального щита и пока Арий с ним разобрался! — занятия закончились далеко за полночь. Радовало только одно — завтра Теолон проведет весь день в Академии — намечался какой‑то очередной совет. А советы магов, как известно, длятся очень долго. И это означает, завтра Арий наконец‑то будет предоставлен самому себе, что на редкость удачно — не придется отпрашиваться после четырех часов. Впрочем, учитель в компенсацию за то, что не сможет завтра самолично помучить ученика, решил помучить его заочно и надавал кучу заданий:
— Прочтешь пять глав из учебника Митиаса Мудрого, попрактикуешь ментальный щит, выучишь заклятье Вечного Огня — я уверен, ты сможешь разобраться с ним самостоятельно. Да, и еще прочтешь сочинение о Проблемных проклятиях, вот оно, на третьей полке слева… Стоп. А где труд Тороса и Левеса о пентаграммах? Я точно помню, что он стоял вот здесь.
— Это «Пентаграммы, пентакли и другие сложные фигуры в демонологии»? Я взял почитать. Просто так.
— Тебе еще рано читать такие книги! Не с твоими силами связываться с демонами.
— Да я просто так взял. Для общего развития. Я не собираюсь никого вызывать.
— А об этом даже и не думай! — отрезал Теолон. — Это очень опасно, кроме того, подобная магия граничит с Тьмой. Не стоит просто так затрагивать эти силы. Взрослые сильные маги и то десять раз подумают, прежде чем призвать демона в наш мир, ведь если тварь вырвется из‑под контроля! На это идут, когда нет другого выбора. Я сам ни разу не вызывал демонов. Другое дело — использовать пентаграмму для излова твари, но с твоими возможностями сейчас не стоит связываться и с этим. Тебе вообще не стоит связываться с разной нечистью до посвящения.
