— Какую девочку?
Хрипловатый голос на миг запнулся, но рассказчик тут же нашелся:
— Дык дочку старостину! Тока косточки ее потом в овраге и нашли… А еще говорят, он могилы разрывал около Трополя. Трупный яд добывал и зелья всякие из него делал, а мертвяков заставлял на добрых людей нападать. А когда находил он свежую могилку умершего от удушья младенца, то сжирал его целиком. И сила от того демонская в нем прибавляется. Потому его до сих пор ин — ки — зит — ци — я поймать и не могет.
— Про Трополь я слышал, — в разговор включился новый голос. — Упырей там, в округе действительно видимо — невидимо. Ночью не то, что мимо кладбища не пройдешь, вообще за стену городскую не выйдешь. Но вот три деревни — это ты загнул.
— И ничего не загнул! Зуб даю — потравил всех. Не зря ж его так ищщуть! Ынквизитция — это… сила, во! Вот веришь — я бы сам туда пошшел… Вот прям завтра. Гада этого ловить! Ибо жечь их надо, этим… как его… пламением божиийм. И его сожжут… сожгут! — дальше послышалось громкое бульканье — видать рассказчик решил подкрепить силы и поискать в кружке красноречия.
— Инквизиция и вправду ищет колдуна. И с деревней че‑то такое было, врать не буду, но я слышал, что пожег он ее. Воке виднее, он много всякого знает…
— А скажи‑ка, мил человек, может, ты тогда и знаешь, как этот колдун выглядит?
Вока булькнул что‑то невнятное, но все же собрался с силами, хотя его речь становилась все более несвязной:
— Белобрысый, как баба, совсем сопляком выглядит, а глаз…. у — у-у — у… недобрый. С этими… как их…иссскрами — и д — явольскими.
— Один глаз? — в голосе вопрошающего слышалась неприкрытая ирония и Арию подумалось, что третий собеседник явно поумнее остальных будет. И гораздо трезвее. Что наводило на очень нехорошие мысли.
— Че?
— Глаз говорю один? Одноглазый маг твой?
— Х — хто его знает — ет! Настоящий‑то его облик — чу — удищще! Страшшное! Вот.
Дальше Арий вслушиваться не стал, кивнул подавальщице, чтобы приписала ужин к счету за комнату, и ушел наверх. Пьяный бред Воки его немало позабавил. Но и насторожил — конечно, он и так знал, что его ищут, знал. Но все же не предполагал, что стал настолько известен. Если уж какой‑то мужик смог связать недавний пожар в деревне с мором семилетней давности, то инквизиция тем более свяжет светловолосого колдуна с печатью посвящения на шее и пропавшего десять лет назад аверийского мага Ария, ученика покойного Теолона, объявленного вне закона на родине. Мелькнула мысль откочевать в Редград, может, там его не будут искать, но мужчина отогнал ее от себя — уж очень неподходящий климат, Пустоши рядом. А залечь на дно можно и здесь. Главное не высовываться, не работать — деньги‑то пока есть. На худой конец, поселиться где‑нибудь в лесу на пару лет, с вурдалаками. Те‑то точно жаловаться в инквизицию не побегут. Мемуары, что ли начать писать? А то будут всякие Воки по трактирам о трех деревнях баять. Интересно, а что бы было, подсядь маг к соседнему столику, да представься? Продолжал бы пьяный рассказчик орать о немедленном сожжении всех магов в частности, и его, Ария, в особенности? Или резко протрезвел и изменил точку зрения? Три деревни… одна всего была, и то случайно. Девка попросила проучить ветреного ухажера, соблазнившего ее, а потом женившегося на другой. Мести захотела, рыдала, чего только не предлагала, лишь бы «господин колдун» извел молодую семью. На чувства девицы, как и на ее формы, весьма недурные, кстати, Арию было глубоко плевать, как и на те деньги, что она предлагала. Вот только захотелось испытать новое, недавно изобретенное заклинание, он и согласился. Деньги, конечно, тоже взял, да и девицу из хаты на ночь глядя не выгнал, а то волки за забором ходят… И неважно, что до леса метров двести полей, а темнеть в пять часов даже и не начинало.
Вот только того, как подействует это заклятье, маг и представить себе не мог. Поболели все, даже покинутая ревнивица. Арий сделал в памяти зарубку доработать разрушительное заклинание и больше не делать таких масштабных экспериментов и пошел в деревню, предлагать помощь. В конце концов, нужно же контр — заклятье разработать, на всякий случай. Бесплатно предлагал, между прочим, чисто из научного интереса! Крестьяне не оценили. Камнями побить собирались, эта дура чокнутая громче всех орала. Пришлось спешно паковать вещи и уезжать из обжитого места, о чем маг, впрочем, нисколько не жалел. О судьбе деревни он узнал спустя пару месяцев — спасти ее жителей не удалось, когда туда прибыли маги, в том числе и столичный целитель, выживших можно было пересчитать по пальцам. И тех светилам излечить не удалось. Имени чернокнижника никто из умирающих сообщить не смог, как и описать его приметы. Лихорадка, вызванная убойным заклятьем, помутила людям разум, а у некоторых отняла и речь…
— Господин маг, помощь ваша нужна.
— А? — выдернутый из воспоминаний Арий вернулся на грешную землю и с досадой уставился на задержавшего его мужичка. Тот поежился от пронизывающего насквозь взгляда, но не отступился и стремя не выпустил. — Чего тебе конкретно нужно? Целительством я не занимаюсь. И проклятиями тоже.
— Да Богиня с вами, какие проклятья? Горе у нас… Жуть какая‑то творится, уж целый месяц, и сладу с ней никакого нет. По ночам из людей как будто силы кто‑то тянет, просыпаются все разбитыми, будто не по кроватям лежали, а пахали без передыху. Куда ж это годится?! Некоторые уж вообще, на дневной сон перешли, а у нас покос, работа стоит. По ночам‑то в поле идти тоже боязно. А на прошлой неделе Анаська наутро так и не проснулась — померла. К этому все и шло — ослабла слишком в последние дни, с постели совсем не поднималась.
— Старуха?
— Да какая старуха? — дед обреченно махнул рукой. — Молодая совсем девка, и семнадцати годков‑то не было! Напасть эта ночная неведомая все больше к молодым да сильным цепляется, здоровье все выпивает, а стариков почти не трогает. Пока, по крайней мере.
— Раны, следы от укусов или засосов на телах есть?
— Нету, ничего нету! Наш маг, местный, первым делом всех осматривал, когда эта напасть еще только началась, и ничегошеньки не нашел. Сказал еще чей‑то такое… не вспомню точно, но я так понял, что из нас не кровь, а жизнь вытягивают.
— Что ж ваш местный маг сам с этой напастью не разберется? — хмыкнул Арий. — Или он только и может, что диагнозы ставить, а для работы приходится пришлого нанимать? — весть о том, что в этой деревне есть свой маг, изрядно насторожила мужчину.
— Дык, он пытался разобраться‑то. На ночь в старом коровнике заперся, какое‑то чародейство там творил, а наутро смотрим, а он все не выходит. Ну, мужики, поздоровее в сарай и заглянули, а он там мертвый лежит. На полу знаки бесовские, простите, начертаны. А на следующее утро Анаську мертвой и нашли. И еще пять человек лежмя лежат, как она перед смертью — три девицы, женщина и парень. Не сегодня — завтра в райские сады отправятся.
Арий вспомнил о хихикающих девицах на речке — как‑то они не очень вязались с только что красочно обрисованной дедком картиной странной эпидемии.
— И что, все молодые подверглись этой хвори?
— Да не, не все. Пока что в лежку только пятеро лежат, Еще десяток сильной слабостью маются, остальные как‑то меньше. И что самое интересное, — дедок таинственно понизил голос. — Хуже всего приходится самым крепким, пышущим здоровьем, а хилых эта напасть не трогает. Как и стариков.
— Если ей нужна жизненная сила… это логично. А скажи‑ка мне, смерть пока только одну взяла, не считая мага?
— Ну да, одну. Но если ничего не сделать, то скоро будут другие. Помогите, господин маг! Мы денег соберем, не поскупимся. Пропадает же деревня!
— И наиболее болезни подвержены девицы и женщины?
— Вот этого не знаю… В лежку и правда почти одни бабы лежат. Но мужикам тоже несладко приходится.
Арий еще раз окинул мужичка внимательным взглядом, но поймать на фальши так и не смог — тот действительно выглядел очень расстроенным и обеспокоенным. Все его помыслы, казалось, были только о судьбе родной деревни. Если это и притворство, то очень уж профессиональное. Актер еще смог бы так сыграть, но бесхитростный мужик — едва ли. Маг на минуту прикрыл глаза — с недавнего времени у него появился новый дар — улавливание отголосков эмоций окружающих. К сожалению, этот дар проявлялся спонтанно. Пока. В данный момент мужчина ничего не почувствовал, но все же решил рискнуть:
