Модернистскому зданию из розоватого бетона соответствуют и интерьеры. Четыре этажа соединены красивыми эскалаторами, перед залами стильные широкие коридоры. Откуда-то поступает чистый охлажденный воздух, откуда-то идет мягкий свет. После всего этого модерна и комфорта вдруг оказываешься в глубокой глубине веков. Зал древней бронзы стал для меня первым и навсегда самым любимым. Изысканных форм сосуды для вина цзюэ и гу, для закусок дин и гуй, для воды и и пань. А еще бронзовые наконечники стрел и ножи, зеркала, барабаны и била для оркестра. Даже подушки, точнее – подголовники разных форм и размеров… Покрытые благородной патиной шедевры относятся к разным эпохам. Самые старые – эпоха Ся (XX–XVI вв. до н. э.). Они еще грубоваты, особенно в сравнении с изделиями эпохи Шан (XV–X вв. до н. э.) – строгие геометрические формы, узоры, полировка. К эпохе Западной Чжоу (конец X века до н. э.) относится, пожалуй, самый знаменитый экспонат экспозиции – бронзовый сосуд дакэдин, форма которого вдохновила архитекторов музея. Сильно увеличенную копию этого же дин я видел в одном из сквериков на Наньцзинлу.

Даже в одном зале получаешь массу впечатлений, и кажется, что уже больше не осилить. А ведь в Шанхайском музее есть еще великолепные залы традиционной живописи, каллиграфии, керамики, изделий из яшмы, старинных китайских печатей, нумизматики, мебели эпох Мин (1368–1644) и Цин (1644–1911). Как следует изучить весь музей мне удалось только за три посещения. Конечно, лучше любоваться этими изысками постепенно, но и за один раз можно обойти два-три зала. Энергию и необходимые духовные ресурсы экономит современнейшее обустройство музея. Просторные залы позволяют избежать обычного для многих музеев впечатления скученности экспонатов. Мягкая подсветка включается только при приближении посетителя, удобные скамейки на этажах и чайная на цоколе помогают перевести дух перед продолжением похода.

Каждое посещение Шанхайского музея дарило мне возможность еще и еще полюбоваться знаменитыми шанхайскими красавицами. Почему-то я не встречал таких утонченных девушек ни на набережной Вайтань, ни на многолюдной Наньцзинлу, ни в других туристических местах. Срисовывающие фарфоровые вазы, разглядывающие каллиграфические надписи красавицы сами выглядели как произведения искусства. Небольшого роста, белокожие и белолицые, со слегка вьющимися волосами, одетые в слегка вестернизированные китайские костюмы, эти девушки были похожи на фигурки из слоновой кости нэцке. Они довольно сильно отличаются от северянок, например от жительниц Пекина, которые более рослые, скуластые, прямоволосые. Примерно так же отличаются и представители сильного пола Пекина и Шанхая.

Вообще тема различий между этими главными городами Поднебесной в Китае очень популярна. Жители нынешней и бывшей столиц России, москвичи и петербуржцы, тоже любят сравнивать свои города и их жителей. Их мнения тоже подчас высказываются довольно нелицеприятно. В обоих городах предрассудки в отношении соперников сильны в равной степени. Стоит поднять эту тему в компании китайских друзей в Пекине или Шанхае, как дискуссия быстро накаляется и заканчивается на высоких нотах. Но бесконечный спор пекинцев и шанхайцев наводит на мысль, что они просто не понимают друг друга. Дело не только в том, что они и вправду говорят на разных языках. Ведь пекинский и шанхайский диалекты, как и другие основные говоры, некоторые лингвисты считают отдельными языками. Конечно, интеллигентные люди говорят на общекитайском официальном языке путунхуа, близком к пекинскому диалекту. Но стоит шанхайцу перейти на родную речь, как взаимопонимание с остальными китайцами заканчивается.

Довольно велика разница в темпераменте, в наклонностях при выборе профессии. Северяне более уравновешенные, из них получаются хорошие солдаты, чиновники. Южане живее, быстрее в реакции, карьере чиновника они скорее предпочтут занятия искусством или бизнесом.

Пекинцы гордятся своим Запретным городом, своей Великой стеной и своим горячим северным темпераментом. Они считают себя столичной аристократией, любят поговорить о высокой политике и ставят ици (дух товарищества) выше денег. Мужчины и женщины из Пекина обычно одеты в добротную, но довольно однообразную одежду.

Шанхайцы, в свою очередь, считают свой город финансовой столицей Китая. Они гордятся такими собственными доблестями, как практичность, деликатность, верность данному слову. Они настойчиво повторяют, что вопреки сложившемуся мнению о заносчивости жители Шанхая – самые приветливые люди на свете. Шанхайцы всегда уделяют повышенное внимание своей внешности, своей одежде. Именно Шанхай был и остается законодателем мод для Поднебесной и ее окрестностей. Недаром в 2014 году Шанхай назван азиатской столицей моды. Почетное звание мегаполису присвоили не кутюрье, а лингвисты. Организация «Глобал лэнгвидж монитор» проанализировала публикации в 255 тысячах модных журналов и блогов со всего света. Выяснилось, что среди городов Азии Шанхай упоминается чаще всего. В глобальном рейтинге модных городов он занял десятое место и стал единственным представителем Азии, вошедшим в первую десятку. Токио оказался на 11-м месте, Сингапур – на 19-м, за ним следует Гонконг.

По Шанхаю можно много ходить. О Шанхае можно много писать. Но лучше всего просто побывать в нем, вдохнуть и полюбить шанхайский дух.

Мэры Шанхая приходят и уходят, а бог города всегда остается в своем храме Чэнхуанмяо

Сплав западной и китайской архитектуры придает очарование старому Шанхаю

Без новой телебашни Гуанчжоу уже немыслим, как Париж без Эйфелевой башни

Первым и самым высокопоставленным представителем российских властей, посетившим китайский город Гуанчжоу, который известен на Западе также как Кантон, был и остается Николай Александрович Романов. Описание его пребывания в Кантоне с 23 по 27 марта 1891 года можно прочесть в книге востоковеда князя Э. Э. Ухтомского «Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя наследника цесаревича (1890–1891)».

Русские люди посещали Кантон и до будущего царя Николая II. Но то были военные моряки, купцы, дипломаты, «путешественники в штатском», то есть люди деловые. А наследник престола побывал в этом городе в ходе официальной ознакомительной поездки, то есть был высокопоставленным туристом. Цесаревич, конечно, был мало похож на туриста наших дней – он приплыл на крейсере «Память Азова» в сопровождении свиты придворных, советников, конвоя. Его встречали салютом китайские береговые орудия, вдоль берегов ведущей от морского побережья к Кантону реки Чжуцзян (Жемчужной) выстраивались солдаты с флагами. В честь наследника устраивались торжественные завтраки и обеды. Русского гостя приветствовали даже жители города, после обстрелов корабельной артиллерией англичан и французов во время двух Опиумных войн (1840–1842 и 1856–1860 годы) настроенные против европейцев – «рыжеволосых дьяволов». «Движешься не городом с миллионным строптиво настроенным населением, но по добродушно-удивленной, слегка лишь расступающейся бесконечной толпе, – писал князь Ухтомский. – Родные власти сообщили им правду о Северном Госте, правду о взаимном тяготении России и Китая, предупредили о необходимости показать западноевропейскому миру, кого правительство Небесной империи способно искренне чтить и признавать».

Небоскребы и уютные старинные парки стали добрыми соседями