Церковь Марфина весьма оригинальная для московской архитектуры начала XVIII в. Если в общей ее композиции и отдельных деталях убранства можно найти отголоски приемов древнерусского зодчества конца XVII в., известного под именем московского барокко, то в характере замысла, в трактовке отдельных форм, как и в применении ордера, видно то новое в архитектуре, которое прокладывало себе путь в те годы. Крестообразный план церкви в какой-то мере повторяет композицию Дубровицкого храма. Однако вместо округлых форм последнего здесь строгие, четкие объемы, стены которых украшены коринфскими пилястрами с занятными по рисунку капителями. Вместе с тем над входами помещены восьмигранные окна, обрамление которых очень похоже на соответствующие детали церквей в Уборах и Троице-Лыкове. Поэтому можно думать, что для белокаменных работ в Марфине была привлечена та же артель мастеров- резчиков.
Белозеров внес большое оживление в облик здания, поставив пилястры на пьедесталы так, как это рекомендовалось в изданном в те годы на русском языке руководстве по архитектуре итальянца Виньолы, где описывались правила пользования ордерными формами. Действительно, коринфские пилястры придали церкви и большую стройность и нарядность. Выступы- притворы, крытые на два ската, получили на торцах простые, несколько резкие по форме фронтоны. Средокрестие увенчано высоким цилиндром барабана, купол которого несет небольшую главку, столь типичную для московской архитектуры первой половины XVIII в. В порталах входов и наличниках окон, оттененных гладью стен, предвосхищена та строгость рисунка, которая получила распространение в последующей архитектуре русского классицизма.
В конце XVIII в. Марфино перешло во владение Салтыковых и, как большинство подмосковных усадеб, было заново перепланировано и отстроено. Появились новый большой усадебный дом, обширные службы, два театра и прочие увеселительные строения в парке. В 1812 г. Марфино было разграблено и сожжено отрядом французских войск. Но не все погибло в огне. Сохранились, например, два корпуса псарен за парком, украшенные восьмиколонными портиками. По ним можно судить о былом великолепии классической усадьбы. Уцелели также две беседки -одна- полуциркульная, служившая, видимо, музыкальным павильоном; другая – двухъярусная, исключительно оригинальной формы (илл. 135). Ее восьмигранный низ состоит из массивных рустованных стен, прорезанных со всех сторон проемами входов. За ними виднеются римско-дорические колонны, несущие арки, на которые опирается перекрытие. Вверху же высится восьмиколонная ионическая беседка, увенчанная небольшим куполом. Гармоничность, легкость и воздушность ее форм как бы противостоят тяжелому низу. Такое противопоставление, такая игра архитектурных форм невольно заставляет вспомнить одного из оригинальнейших и одареннейших архитекторов второй половины XVIII в. – Львова.
133. Мост в Марфине. 1837-1839
134. Усадебная церковь в Марфине. 1701 – 1707
135. Беседка в Марфине. Конец XVIII в.
Марфино было восстановлено лишь в 1837-1839 гг., когда оно перешло к новым владельцам – Паниным. Все архитектурные работы были поручены московскому архитектору Быковскому. Он заново отстроил главный дом, флигели, службы и возвел двухарочный мост через пруд (илл. 133), служивший главным въездом в усадьбу. Все эти здания были выполнены с применением готических форм. Но готика николаевского времени 30-40-х гг. XIX в. существенно отличается от предшествующего подобного же стилистического направления. Здесь уже нет попыток воскресить древнерусские формы и приемы. Собственно готического здесь несравненно больше.
Быковскому особенно удался мост, так напоминающий средневековое сооружение. Хороша его средняя часть с небольшими башенками по сторонам колонной галереи. Боковые арки отттеняют как массивность красно-кирпичных глухих стен, так и ажурность белокаменных колоннад. Не менее оригинальна пристань, охраняемая двумя крылатыми грифонами. Дом по архитектуре несколько суше, но по декоративным формам и местоположению он хорошо связан с перечисленными постройками, прячущимися за деревьями разросшегося парка. Все эти башенки, зубцы, готические арки и прочие детали действительно придают Марфину вид романтического замка с его преданиями и легендами.
136. Усадебный дом в Ольгове. Конец XVIII в.
Чем ближе к Дмитрову, тем живописнее окрестности с отлогими холмами, сбегающими к блестящим среди них речкам. Сравнительно недалеко от города расположена одна из интересных подмосковных – О л ь г о в о (в 11 км от платформы Яхрома и в 1,5 км от деревни Федоровки по Рогачевскому шоссе через Подъячево- Обольяниново, где сохранились остатки классической усадьбы с парком). В середине XVIII в. усадьба перешла к фельдмаршалу С. Апраксину – одному из видных деятелей Семилетней войны. Находясь в родстве с императрицей Елизаветой, Апраксины решили отстроить усадьбу с размахом и блеском. Действительно, Ольгово поражает своим масштабом – парком в 40 га, среди которого разместились его многочисленные здания, построенные уже после смерти фельдмаршала. В глубине обширного двора, образованного флигелями, среди которых левый был когда-то театром, славившимся своими спектаклями, высится большой дом (илл. 136), поднятый на мощный цоколь. Такой же каменный цоколь служит основанием некогда открытым аркадным переходам, связывающим дом с флигелями. Со стороны парка расположен ионический портик, увенчанный крутым фронтоном с круглым окном в центре. Все архитектурные формы здесь тяжелы, массивны, величественны, хотя и выполнены из дерева с последующей штукатуркой. В доме находятся два торжественных зала – один выходит во двор, другой же обращен в сторону великолепного парка с большим прудом, отражающим в своих водах колонный портик. Особенно привлекателен последний зал, большой, просторный с колоннами, поддерживающими хоры, и окнами в два света. Все детали здесь также выполнены из дерева. В люнетах на стенах зала помещены барельефы, изображающие предков Апраксиных; среди них выделены те, которые породнились в XVII в. с московскими царями.
Принято считать, что автором классических построек Ольгова был архитектор-итальянец, работавший в Москве, Франческо Кампорези. Действительно, архитектура главного дома усадьбы близка его произведениям. Некогда в парке находилось большое количество садовых павильонов, пополнявшихся в течение второй половины XVIII в. Так, за прудом видно небольшое классическое парковое здание; со стороны въезда в парадный двор усадьбы сохранилась одна из двух псевдоготических башен. Начало аллей, ведущих к усадьбе, отмечено парными обелисками. Поражает своим размером и хозяйственный двор с его службами, среди которых имелось даже здание ткацкой мануфактуры. В процессе обстройки усадьбы была изменена архитектура церкви 1751 г. Из барочной она превратилась в классическую с простыми благородными формами.
В отличие от прочих городов Подмосковья Дмитров имеет точную дату своего основания. Под 1154 г. летопись сообщает: «…того же лета родися Юрью (Долгорукому) сын Дмитрий (Всеволод) бе бо тогда на реце на Яхроме и со княгинею и заложи град во имя его и нарече и Дмитров». Конечно, это известие не надо понимать буквально как основание города в случайном и необжитом месте. Наоборот, археологические исследования показали, что город был основан среди уже существовавших селений, расположенных на важном водном пути к Волге по рекам Яхроме и Дубне. Позднее летописи не раз упоминают Дмитров, сделавшийся одно время даже самостоятельным удельным княжеством.
