105. Новоиерусалимский собор. Восточная часть. 1658-1685

Обрушение шатра, два пожара в первой половине XVIII в. нанесли повреждения этому невиданному произведению русского художественного гения. В 1748 г. началось его восстановление по проекту В. Растрелли. Работы вел опытный московский зодчий К. Бланк. Шатер был выполнен заново, но уже из дерева с применением барочных деталей убранства. В этом же стиле были осуществлены ряд наличников окон и внутренняя отделка, в том числе и главный иконостас. Мощные колонны, золотые и белые завитки картушей и других скульптурных деталей отчетливо выделялись на синих стенах, местами украшенных живописью. Многочисленные окна-люкарны шатра освещали просторное помещение ротонды (илл. 106). Украшавшие его изнутри барочные скульптурные детали и орнаменты были настолько динамичны по своему рисунку, что даже при полном безмолвии казалось, что храм полон необычайного звучания, шума и шелеста.

Не менее декоративно были выполнены иконостасы отдельных приделов собора. Крупные, сочные формы сложных картушей и замысловатых орнаментов, казалось, достигли предела декоративности. Отдельные их мотивы были навеяны прежним изразцовым убранством. Организованный немецко-фашистскими войсками с тупой педантичностью и ненавистью ко всему русскому взрыв уничтожил 10 декабря 1941 г. один из величайших памятников русского искусства. Но даже и руины собора потрясают сознание всякого ценящего и любящего искусство (в настоящее время идет его восстановление).

106. Купол Новоиерусалимского собора (до разрушения)

107. Новоиерусалимский монастырь (до разрушения)

В развалинах лежала и ограда монастыря с ее башнями и надвратной церковью. Их постройка была осуществлена в конце XVII в. под руководством известного русского зодчего Якова Бухвостова. В 1694 г. все работы по этим постройкам монастыря были уже закончены. Особенно интересна была надвратная церковь. По своему внешнему виду она напоминала знаменитый храм в Филях, вошедший ныне в территорию Москвы. Надвратный храм представлял собой куб, окруженный полукруглыми выступами и увенчанный тремя друг на друга поставленными восьмериками.

108. Изразцовый наличник Новоиерусалимского собора

Ярусы колонок на углах и наличники окон с применением тех же колонок и «разорванных» вверху фронтонов усиливали стройность его форм. Вместе с тем среди декоративных элементов, украшавших стены храма, имелись отдельные детали, как, например, ромбовидные выступающие камни, которые нашли себе место и на крепостных стенах и башнях. Подобный прием был относительной новостью в русском каменном зодчестве, предвещая «регулярство» петровского времени с его стремлением к геометрической правильности и общности деталей убранства. Аналогичное единообразие было применено в архитектуре крепостных башен – все они были похожи друг на друга как по общей композиции, так и по их декорирующим элементам.

Хотя оборонительные укрепления монастыря повторяли прежние приемы крепостного зодчества, все же они были не столько призваны служить военным целям, сколько своей относительной скромностью подчеркнуть захватывающую декоративность главного храма.

109. «Скит» у Новоиерусалимского монастыря. 1658

В конце XVII в. последовали дополнительные постройки в монастыре. Появилась просторная трапезная, окна которой получили большие наличники в формах московского барокко (стесаны позднее), а также ряд других помещений и отдельных небольших зданий, где ныне расположен областной краеведческий музей. По-видимому, в это же время были построены торжественные западные ворота монастыря, к которым подымалась по склону холма широкая каменная лестница. Такое несколько неожиданное выделение западного входа объясняется тем, что здесь недалеко, за небольшим оврагом, был расположен так называемый «скит» патриарха Никона (илл. 109). Он был выстроен в 1658 г. и богато украшен изразцами. Именно за него зодчий Аверкий Мокеев получил награду в размере трех рублей, что для того времени было порядочной суммой. Хотя «скит» также повторял одну из палестинских построек, все же он менее всего походил на скромное и уединенное жилище монаха. Благодаря декоративности отделки он скорее напоминал «увеселительную» садовую постройку, образцы которой стали появляться в пригородных усадьбах московских царей и крупных бояр. Следовательно, и в этой области Никон стремился не отставать, а, возможно, превзойти своих соперников.

Далее на запад, в 2 км от станции Новоиерусалимская, налево от железной дороги расположена усадьба Покровское-Рубцово. В начале XIX в. она принадлежала Голохвастовым, родственникам А. Герцена. От этого времени сохранился перестроенный дом с небольшим портиком на высоком цоколе и ряд других зданий хозяйственного назначения, среди которых имеется бывший конный двор, где содержались прославленные орловские рысаки. Рядом расположен липовый парк. Однако не эти здания составляют достопримечательность усадьбы. В состав усадьбы входит сравнительно небольшая церковь (илл. 110), построенная в XVIII в., крайне простой и вместе с тем оригинальной формы. Несмотря на пристроенные позднее трапезную и колокольню, отчетливо видно, что некогда она представляла собой центрическое сооружение с одинаковыми со всех сторон фасадами. В какой-то мере она напоминает надвратную церковь Новоиерусалимского монастыря. Венчает храм мощный восьмерик, увенчанный главкой. Действительно, такая композиция этого классического по трактовке объема и стен храма восходит к прославленным памятникам Подмосковья конца XVII – начала XVIII в. Ее прототипами можно назвать церковь в Перове 1705 г. или в Гирееве 1711 г. Естественно, что неизвестный нам мастер второй половины XVIII в. воспользовался лишь композиционным приемом, заметно утяжелив и увеличив основные объемы своего памятника. Все это показывает, что, несмотря на архитектуру классицизма, сказавшиеся здесь в некой обнаженности форм, лишенных каких-либо декоративных элементов, старые принципы древнерусского зодчества продолжали существовать в новом, претворенном виде.

Все дальше на запад уходят пути – шоссейный и железнодорожный, – ведущие к Волоколамску. Но у станции Румянцеве оставим их и направимся налево. Здесь в 13 км находится одна из привлекательнейших усадеб конца XVIII в. – Никольское-Гагарине, – сооруженная в 1773-1776 гг. по чертежам уже известного нам крупного русского архитектора того времени И. Старова. Основные постройки усадьбы расположены на высоком холме, откуда открывается чудесный вид на пойму реки Озерны, на Тростненское озеро и голубеющие дали окрестностей. Недаром просвещенный садовод XVIII в. А. Болотов писал о только что законченной усадьбе: «…едучи подле большого озера, прилегающего к той горе, на которой построен был… каменный дом, не мог я положением и красотою всех окружающих оное озеро мест довольно налюбоваться».

110. Церковь в Покровском-Рубцове. XVIII в.

К усадьбе ведет сосновая аллея, по оси которой расположен главный дом (илл. 111), открывающийся взору своим широким фронтом благодаря боковым крыльям-корпусам, связанным глухой кирпичной оградой с парными флигелями. Торжественно-величавая, даже строгая архитектура этого фасада как бы подчеркнута низким, но монументальным бельведером, возвышающимся над слегка отступавшей вглубь центральной частью дома. Но стоит выйти за ворота глухих оград и подойти к дому со стороны парка, как нас поразят совершенно иные свойства его архитектуры. Вместо плоских стен прямоугольного корпуса, лишь слегка расчлененных вертикальными филенками, нас встретят необычайно эффектные сочетания то выступающих вперед, то западающих круглящихся объемов. Круглый бельведер не только выглядит с этой стороны стройнее, но он собирает, объединяет все эти разнохарактерные части дома, придавая ему полную завершенность. Живописное противопоставление столь своеобразных форм здания усилено двухколонными лоджиями, размещенными на его углах. Вместе с тем наличие небольших по размеру колонн привносит в архитектуру человеческий масштаб, создает гармонию линий и форм.