— Ну?!
Директор развел руками.
— Поздравляю, поздравляю! А все жалуешься, времени свободного мало. Изыскал ведь время-то, а?
— Ухитрился… Да вы садитесь, Семен Николаевич. — Благодарю…
Филатов и директор сели за столом друг против друга. Секретарь райкома привычно обежал глазом просторный кабинет с таблицами, схемами и графиками на стенах.
— Посмотрю я, Леонид Иванович, все у тебя по полочкам разложено, как и положено у технически грамотного современного руководителя. Вроде бы и придраться не к чему, а? Совхоз на видном месте. Директор кругом положительный. Не пьет и не курит…
— Не сглазьте, Семен Николаевич…
Директор был молод и подтянут и выглядел не руководителем крупнейшего в области совхоза, а скорее, его комсоргом. Но он уже успел поработать после института два года управляющим отделением и год главным инженером. Да и директорский стаж на третий год пошел. Того гляди — в область вот-вот заберут. Шли уже такие разговоры. Конечно, Филатов не будет ничего иметь против: человеку надо расти. Однако жаль будет терять для района хорошего специалиста и руководителя.
— Ты насчет моего глаза не волнуйся, — усмехнулся Филатов. — Что-то я не замечал, чтобы он тяжелым был. Да и рука, говорят, у меня легкая, но не всегда это на пользу. Надо, чтобы кое для кого она потяжелей была.
Директор был не настолько наивен, чтобы не уловить в словах секретаря райкома какого-то пока еще не вполне ясного потаенного смысла.
— Ругать приехали… — мрачно заключил он вслух.
— Воспитывать, — поправил Филатов, закуривая. — О чем совещался с народом?
— Забот хватает: надои, прополка, техника, сенокос… Ну и по мелочам.
— Понятно… — Секретарь райкома въедливо поглядел на директора. — А скажи-ка, брат, случайно о просе у вас речь не заходила?
— О просе? — на лице директора появилась кислая мина. — А… что, собственно, о нем сейчас речь вести? Посевная бог знает когда закончилась…
— Так-так… — Филатов поискал глазами пепельницу на столе директора, не нашел, стряхнул пепел на пачку сигарет. — Так-так… Посевная закончилась, и разговоры, стало быть, ни к чему? До следующего года. А проса как не было, так и не будет, так, что ли?
— Я вместо него посеял сою. — Директор встал и заходил по кабинету. — Соя даст совхозу куда больше прибыли, чем просо. Экономические соображения в пользу сои, Семен. Николаевич.
— За сверхплановую сою и за экономические соображения честь тебе и хвала. Посеял больше сои — молодец. Но будь добр посеять и просо, которое тебе запланировали. И будь добр вырастить урожай. Понимаешь?
— Где прикажете сеять?
— Там, где положено. А для сверхплановой сои я даже помогу разрабатывать новые земли. Есть они у тебя? Заболоченные, но есть.
— Но, Семен Николаевич…
— Я уже шестой десяток лет Семен Николаевич. И мы с тобой, Леонид Иванович, не в бирюльки поставлены играть. Согласен: мы обязаны проявлять разумную инициативу, принимать ради пользы дела самостоятельные решения, идти, если этого требует обстановка, на определенный риск, но то, что нам поручили, обязаны разбиться в лепешку, но выполнить. Понимаешь?.. Помнишь, иголок обыкновенных нигде нельзя было достать? Или та же история с детскими игрушками, с мясорубками? Это не от бедности нашей было, разлюбезный Леонид Иванович, а от того, что кое-кому производство этих вещей хлопотным и неэкономичным представлялось!.. Ты просо не посеял, ладно. Будешь по прибылям за высокооплачиваемую сою греметь. А в это время в магазинах пшена какому-нибудь деду на кашу не найдется…
— Шутить изволите, Семен Николаевич…
— Какие уж шутки… Интересное дело! В других районах области просо идет рекой, а у нас — в загоне. Агротехника разработана. Семена — пожалуйста! Что еще надо? Знаю, знаю, ты причины сыщешь. Про земли уже говорил. Про экономические соображения говорил. Может быть, что-нибудь еще про традиции, а?
— Нет, не буду… ничего говорить.
Директор сел на свое место и тяжело вздохнул.
— Жаль… — сказал Филатов. — Не попался ты мне на великолепный крючок. И все же традицию одну я тебе продемонстрирую! Ты помоложе меня, Леонид Иванович, сходи, будь добр, к моей машине и принеси ящик. Только осторожней бери, как стоит в кабине на по́лике, так и бери. Да не урони ненароком — ценность! Сходи, сходи!
Директор недоуменно посмотрел на секретаря райкома, пожал плечами, но пошел.
— Ставь сюда, — показал Филатов на стол, когда директор вернулся.
Он сам вскрывал ящик. Директор стоял рядом и следил, не спуская глаз, за всем, что проделывал секретарь райкома, с интересом человека, наблюдающего за манипуляциями фокусника.
— Жаль, жаль, что ты на традиции не сослался, — говорил Филатов, пока открывал крышку и пока извлекал поролоновые обкладки. — Уж больно хорош крючок я тебе заготовил… Так вот, о просе. Просо здесь сеяли, дорогой, не только двадцать лет — еще тысячу лет назад. Сейчас я тебе покажу кое-что такое, что ты ахнешь…
Он извлек наконец из ящика и бережно поставил на стол глиняный сосуд:
— Вот тебе традиция и вот тебе просо!
— Да я ж ничего про традиции не говорю…
— Не ты, так другие говорят.
Директор кашлянул в кулак и сдержанно улыбнулся:
— Где такой откопали, Сергей Николаевич?
— Не я — археологи откопали.
— Это те, что на Быстрой работают?
— Они самые.
Интерес директора к невзрачному на вид глиняному горшку моментально возрос. Он внимательно разглядывал затейливые украшения из ромбиков и спиралей на шейке сосуда, провел ладонью по его шершавым бокам, заглянул на всякий случай внутрь, при этом повторяя:
— Любопытно… Очень любопытно!.. А сколько ему лет, Семен Николаевич, не интересовались?
— Интересовался. Больше тысячи…
— Фьюить!.. — присвистнул директор. — Вот это стаж!..
— А теперь я тебя спрошу, Леонид Иванович… — Филатов достал из сосуда горсть темных зерен и ладонью лодочкой поднес близко к лицу директора. — Просо это или не просо?
Директор прищурил глаза, чтобы лучше виделось.
— Я тебя спрашиваю…
— По форме вроде бы просо…
— И по существу это просо, Леонид Иванович!
— Как будто и по существу просо, — согласился директор. — Только слишком уж черное…
— Ишь ты — черное! Полежи-ка тысячу лет…
— М-да… Ты-ся-ча лет!.. — Директор поскреб рукой затылок. — Ты-ся-ча лет!..
— Тысяча… Археологи утверждают, что люди, которые здесь жили, сеяли просо уже две тысячи лет назад! Что же выходит? Тысячу лет и две тысячи лет назад древние просо сеяли, а сейчас нельзя? Опыта нет? Климат крепко изменился? Возможности не те, так, что ли?
— Семен Николаевич…
— Что Семен Николаевич? Я хотел, Леонид, чтобы ты не только разумом, но и сердцем кое-что усвоил…
— Ну, сдаюсь, сдаюсь… — Директор шутливо поднял руки кверху. — Убедили. Сдаюсь.
Филатов закурил.
— И все-таки ты меня не до конца понял. Посевная посевной, Леонид Иванович. Это дело поправимое. Не в нынешнем, так в следующем году. Ну, еще один выговор… Но я выпросил у археологов и привез сюда это черное просо главным образом для того, чтобы ты увидел его и осознал, что это такое и кто ты… И другие, те, кто работает на нашей амурской земле, чтобы тоже осознали.
— Ох, и суровый же вы, Семен Николаевич, человек, — смущенно рассмеялся директор. — Не одним, так другим проймете!..
— С вашим братом иначе нельзя, — усмехнулся Филатов.
Директор опять смущенно улыбнулся, помедлил и, решившись, спросил:
— Вот хочу узнать у вас: почему, даже если в других совхозах дела хуже, чем у меня, мне на орехи достается всегда от вас больше всех?.. Почему, а, Семен Николаевич? И вообще, почему, когда что-то начинаете, с меня начинаете… тормошите больше всех? Честно скажу, иногда даже обида берет…
Филатов отчего-то вздохнул, раздавил окурок о пачку.
— Потому, Леня, что ты для меня не просто директор. Ты ведь вместо сына мне, а с сыновей спрос всегда построже. — Он посмотрел Леониду прямо в глаза и добавил другим, деловым уже тоном: — Ну, что же, вези давай на поля, директор…
