– Эй, Джим! Что там?

– Прямо к нам скачет краснокожий! – прозвучало в ответ.

– Просто так скачет – как ни в чем не бывало?

– Да, как ни в чем не бывало, вроде как в мирное время или как парламентер.

– А он точно один?

– Совершенно точно.

Кейт увидела, как Адамс бросился к ее отцу. Майор, не спешиваясь, выслушал рапорт Адамса и его личные предложения по этому поводу с явным нетерпением.

– Предлагаю, – сказал Адамс, обращаясь к коменданту, осадившему лошадь у ворот, – предлагаю лично выехать навстречу этому краснокожему, прежде чем тот приблизится к форту.

Именно в эту минуту майор Смит предпочел бы, чтобы его не задерживали, однако согласился на предложение подчиненного.

– Хорошо, поезжай. Делай что хочешь, лишь бы мы не теряли времени и этот индеец не заметил, как нас мало и какие у нас планы. Смотри, выведай у него что-нибудь и, если сможешь, пристрели прямо в прерии. Да берегись, все эти дакота очень коварны.

Выслушав этот приказ, Адамс сделал кислое лицо, но не стал перечить, а тотчас же вывел из конюшни своего гнедого и выехал за ворота. Он пересек реку вброд и рысью проскакал небольшой отрезок долины, знакомой ему вот уже два года, с того самого дня, как он впервые проехал верхом по этой местности. Вскоре он завидел всадника, о котором сообщил дозорный на башне: тот скакал ему навстречу размеренным галопом. Вот индеец пустил коня шагом. Адамс остановился и стал ждать. Внимательно, с затаенным напряжением, оглядел он противника. Конь у индейца был буланый, с темной гривой и темным хвостом. Сам он, несмотря на весенний холод, был почти наг. За поясом у него виднелись нож и револьвер. Винтовку он вез в ярко расшитом кожаном чехле, словно и не ожидал никакой схватки. Черные волосы его были разделены на пробор и заплетены в косы. Повязка из змеиной кожи удерживала на затылке три орлиных пера. Индеец был высок ростом и строен, как и все представители его народа. Во всем его облике ощущалась скрытность и холодность, нежелание общаться с бледнолицым и надменность.

Адамс вздрогнул от удивления. Он узнал своего противника.

Если бы в это мгновение вольного всадника спросили, что он чувствует, тот затруднился бы ответить. За прошедшие два года он нередко вспоминал индейца, который сейчас осадил коня рядом с ним. Харри Токей Ито был опасным врагом. Он сражался за свою землю, за свой народ и стремился отомстить за убийство своего отца. Адамс не сомневался, что и он сам запечатлелся в памяти дакота как бывший пособник Красного Лиса.

Индеец спешился, и Адамс последовал его примеру. Дакота достал из-за пояса трубку, выбил искру и затянулся. Адамс закурил сигарету. Хотя майор велел ему не задерживаться, он не мог знать, что замеченный со сторожевой башни индеец – не кто иной, как вождь наводящего страх Медвежьего племени. Чтобы хоть что-нибудь выведать и хоть чего-нибудь добиться, Адамсу надлежало вести себя спокойно и вежливо.

Адамс молчал. Поскольку это индеец прибыл на переговоры, нарушить молчание первым полагалось ему.

– Приветствую белого человека, – начал вождь. – Я приехал спросить, почему белые люди селятся здесь, на землях дакота, и привозят сюда ружья, из которых будут в нас стрелять.

Адамс провел рукой по белокурым волосам.

– Черт побери, что мне ответить на это? Так уж получилось, что мы сюда переселились. Нас так много, а дома нам, беднякам, места нет. Мы голодаем и бедствуем, а потом садимся на большой корабль и плывем в свободную страну Америку. И думаем, что там нас ждет лучшая жизнь.

Дакота курил, лицо его оставалось непроницаемым.

– Вы не давали нам никакой земли, так почему хотите отобрать у нас нашу?

– Потому что вы со своей землей ничего не делаете. – Тут Адамс, фермерский сын, оседлал любимого конька. – Как поступаете вы с прериями и лесами? Да никак. Вы охотитесь, может быть, иногда сажаете кукурузу, там, где она хорошо приживается, да выращиваете рис, там, где бог пошлет, а в целом у вас все остается по-старому, глушь да дичь, заросли да чащобы. Но так не годится. Нужно взять в руки плуг, и возделывать землю, и выращивать скот.

Вождь опустил глаза.

– А ты так поступаешь?

Адамс покраснел.

– Мне пришлось уехать, – выдавил из себя он.

– И кто тебя прогнал?

– Компании, скупающие земельные участки… Они ничуть не лучше компаний, скупающих пушнину, которые ты знаешь по фронтиру. И те и другие только знай обманывают маленького человека.

– А откуда тут взялись эти торговые компании? Они что, тоже бедняки, которым дома нечего есть?

– Нет. Ты же сам знаешь, не напрасно же ты много лет жил среди нас. Торговые компании создают богачи, и они привозят деньги с собой. И тогда могут нас проглотить, как огромные акулы – крохотных рыбок.

– А это справедливо?

– Нет. Но что с этим поделаешь? Я хочу найти золото, чтобы заплатить за свою землю.

Последняя фраза вырвалась у Адамса помимо воли. Он тотчас же раскаялся в том, что ее произнес, но было уже поздно.

Лицо дакота в тот же миг ожесточилось и помрачнело, все черты его словно высекла из камня ненависть.

– Золотоискатели и захватчики земли!

Он затушил трубку, но не убрал ее и встал на ноги. Адамс тоже поднялся и тоже без лишних слов, потому что почувствовал, что любые объяснения и извинения теперь бессмысленны.

– Я хочу видеть майора Смита, – холодным и горделивым тоном продолжил дакота. – Я могу рассказать ему кое-что о колонне, которую мы победили и уничтожили.

– Ты хочешь вести переговоры с майором Смитом, вождь? – Адамс тщетно пытался разгадать непроницаемый взгляд своего противника.

– Я хочу видеть майора Смита, – повторил тот.

– Ты даешь честное слово, что приехал один и не станешь затягивать переговоры, чтобы дать своим людям время напасть на нас?

– Заверяю вас в этом.

– Хорошо. Тогда поедем вместе со мной в форт.

– Ты обещаешь, что меня потом не задержат?

– Да.

Адамс давно знал, что слову свободного индейца можно верить безоговорочно и что слово, данное индейцу, тоже надлежит держать. Поэтому сейчас он развернул коня и первым поскакал назад к пограничному посту; индеец последовал за ним. Майор наверняка уже устал ждать. Адамс и его спутник вновь пересекли реку вброд. Ворота были широко распахнуты. Когда оба они проскакали во двор, привратник не мог решить, как быть – оставить ворота открытыми или запереть. В конце концов он выбрал нечто среднее и полуприкрыл створки ворот.

Адамс соскочил с коня, чтобы подать рапорт коменданту. Смит спешился и стал рядом со своей золотисто-рыжей кобылой. Он перебил молодого вольного всадника на первом же слове:

– Адамс, где ты столько пропадал с этим краснокожим? Ты, верно, никогда не научишься выполнять приказы. Ты как был, так и остался батраком, а солдат из тебя никудышный. А еще пропустил краснокожего в форт, не завязав ему глаза? Ты что, хочешь, чтобы он все здесь разведал и передал своим собратьям?

Вольного всадника не смутили упреки.

– Господин майор! Все, что дакота может здесь увидеть, ему и без того уже года два как известно. Поэтому глаза ему можно не завязывать. Вы будете говорить с ним или мне увести его назад?

К Смиту и Адамсу подошел лейтенант Роуч.

– Это еще что за краснокожий пес? – шепотом спросил он. – У индейца отличный жеребец! Мне кажется, будто я его уже видел! Адамс наверняка знает, кого к нам сюда притащил.

Во время этого разговора индеец сидел верхом, неподвижный как статуя. Вокруг него образовалась пустота. Любопытные рядовые обступили его кругом, но близко подходить не отваживались.