История, случившаяся двадцать лет назад (которую Шекспир не счел нужным изложить, потому что она была хорошо известна тогдашней публике), произошла в то время, когда Эдуард Исповедник еще жил в Нормандии. После смерти Кнуда в 1035 г. его незаконный сын Гарольд захватил престол и решил уменьшить число соперников, к которым могли примкнуть недовольные.

В Нормандию отправили подложные письма, подписанные именами саксонских националистов, стремившихся свергнуть датского короля. Эдуард на удочку не попался, но это сделал его младший брат Альфред. Он собрал флот и отплыл в Англию. Там принца встретили те, кто якобы сочувствовал его планам, захватили Альфреда и его людей врасплох и всех перебили.

Поэтому Макдуфу стоит больших трудов убедить Малькольма в своей искренности. Малькольм нарочно обвиняет себя во множестве преступлений: если Макдуф хочет заманить его в Шотландию, то примирится со всем. Но когда этот список вызывает у Макдуфа отвращение, Малькольм с радостью принимает его и даже сообщает о готовящемся вторжении в Шотландию Сиварда Нортумберлендского.

Затем следует эпизод, который не имеет никакого отношения к сюжету пьесы и вызван лишь присутствием в зале Якова I.

Из дворца выходит врач. Малькольм спрашивает его, выйдет ли король Эдуард. Врач говорит:

Изумленный Макдуф спрашивает, как называется болезнь, против которой бессильны врачи, а английский король излечивает ее простым прикосновением. Малькольм объясняет:

Болезнь, которую в просторечии называют немощью (evil), или королевской немощью, — это золотуха, туберкулезное распухание лимфатических узлов шеи, сопровождающееся множеством побочных эффектов.

По неизвестным причинам распространилась вера в то, что прикосновение короля способно излечить эту болезнь. Сначала этот обычай возник во Франции; Эдуард Исповедник привез его из Нормандии и укоренил в Англии.

Лечение золотухи прикосновением продолжалось и позже и достигло нового пика при Якове I и его ближайших преемниках. Став английским королем, Яков был просто вынужден лечить золотушных, потому что ранее эта процедура ассоциировалась только с королями Англии. Успешное лечение (а какой англичанин посмел бы публично утверждать, что прикосновение короля ему не помогло?) доказывало, что английский трон достался ему по праву.

Этот эпизод можно было бы безболезненно исключить, потому что Эдуард не появляется на сцене, да и лечение прикосновением не имеет отношения к сюжету пьесы. Единственная его цель — сакраментальное утверждение «я слышал, этот чудный дар останется в роду его». Оно явно адресовано королю; можно представить себе, что актер, играющий Малькольма, смотрит прямо на короля и удостаивается его благосклонного кивка, после чего Яков с глупой улыбкой склоняется к датскому шурину и что-то объясняет ему.

Учитывая физическую нечистоплотность Якова, его прикосновение могло скорее заразить человека, чем вылечить его.

Наконец эпизод с «королевской немощью» заканчивается, и Шекспир вновь возвращается к пьесе. Из Шотландии прибывает Росс с вестью о том, что замок Макдуфа захвачен, а его родные убиты. После этого оскорбленный тан становится кровным врагом Макбета; все горят желанием присоединиться к войску Сиварда и идти на Шотландию.

Макбет укрепляет Дунсинанский холм. Ему добавляют уверенности каменные стены, преданность солдат, собственный гнев и вера в предсказания роковых сестер.

Однако леди Макбет, не выдержав напряжения, превращается в сомнамбулу. Во сне она не только ходит, но и говорит, свидетелями чего становятся врач и придворные дамы. В этих обрывочных фразах оживают воспоминания об ужасном прошлом.

По иронии судьбы леди Макбет, которая когда-то с презрением велела мужу смыть с рук кровь Дункана, являются кошмары, в которых она не может смыть кровь со своих рук. Она беспокойно трет руки и кричит во сне:

Чуть позже она говорит:

И наконец произносит:

Мы не считаем Аравию источником ароматов, ошибочно полагая, что она состоит только из пустыни. Однако в южной Аравии почва довольно плодородная; именно там производили ладан, запечатлевшийся в памяти европейцев благодаря Библии как один из даров, принесенных волхвами младенцу Иисусу.

Нервный срыв случился с леди Макбет, когда после ее преступления прошло немало лет. Мы подготовлены к столь неожиданной перемене, поскольку не видели ее очень долго — целых пять сцен.

Однако история свидетельствует, что после смерти Дункана прошло семнадцать лет; намек на это есть в фразе, которую в Дунсинане мрачно бросает Макбет, готовясь к битве:

Если во время убийства Дункана Макбету было чуть больше сорока, то в 1057 г., когда в Шотландию вторглись Сивард, Малькольм и Макдуф, ему уже около шестидесяти. По меркам Средневековья это глубокая старость, позволяющая говорить об «осени и желтом листе». (Конечно, в пьесе он ничуть не состарился и еще способен на яростные поединки.)

В действительности дела Макбета шли еще хуже, чем это изображено в пьесе. К тому времени война продолжалась уже три года, и события складывались для Макбета очень неблагоприятно. В 1054 г. Сивард уже разбил Макбета, но в пьесе об этом не упомянуто. Сейчас Макбет вынужден оборонять свой последний оплот.

Более того, многие шотландские лорды бросили его и перешли на сторону англичан; об этом говорится в пьесе. Макбета это угнетает, но он все еще уповает на пророчество роковых сестер. Его войско нельзя разбить, пока не придет в движение лес, и он не может умереть от руки рожденного женщиной. Макбет угрюмо говорит:

Реплика об «английских сластолюбцах» напоминает о том, что на всем протяжении истории Англия была больше, населеннее, спокойнее и плодороднее Шотландии. Иными словами, она была значительно богаче, чем холодная и голая страна, расположенная намного севернее. Нищие скотты утешались тем, что суровая жизнь закаляет их, в то время как плодородные английские почвы создают условия для роскоши и изнеженности. Конечно, это не так, но шотландцы чувствовали себя лучше от подобных рассуждений.