И вот поединок настал!

Лаэрт и Гамлет церемонно приветствуют друг друга. Гамлет благородно просит прощения и возлагает вину за смерть Полония на собственное безумие. Он говорит:

Может показаться, что в этот момент Гамлет кривит душой. Он знает, что на самом деле вовсе не был безумен. И все же ему еще приходится притворяться сумасшедшим; именно эта необходимость довела принца до состояния, когда он нанес удар вслепую, через ковер. В этом смысле враг «бедного Гамлета» не само безумие, а необходимость притворяться безумным. И все же… В момент смерти Полония Гамлет испытывал ощущение триумфа от успеха «пьесы в пьесе» и наконец получил возможность высказать матери все, что накипело на душе. Возможно, в тот миг он действительно был безумен.

Поединок начинается. Лаэрт тщательно выбирает рапиру, Гамлет же берет первую, попавшуюся под руку, и беспечно спрашивает:

В первой схватке Гамлет дерется блестяще, и королева пьет за его победу. Несмотря на инстинктивную попытку Клавдия остановить Гертруду, она выпивает яд, предназначенный для Гамлета.

В последнем обмене ударами Лаэрту удается ранить Гамлета. В большинстве постановок Гамлет внезапно замечает, что на рапире Лаэрта нет защитного наконечника, вынуждает соперника поменяться оружием и, в свою очередь, ранит Лаэрта.

Королева падает с криком, что ее отравили. Лаэрт тоже падает; корчась от боли, он признается в содеянном и кричит Гамлету:

Гамлет получает желаемое. Без всяких планов и интриг; божество действительно исполнило его намерения. Короля перед всем двором обвинили в тягчайших преступлениях, обстоятельства не позволяют усомниться в его намерениях.

Для Гамлета «готовность — это все», и он готов. Он убивает короля.

Но конвейер смерти уже не остановить. Гамлет отравлен. Он тоже умирает. Он отомстил, но королем так и не стал.

Чувствуя, что слабеет, Гамлет просит Горацио достоверно описать события и не позволить распространиться слухам, будто Гамлет действовал бесчестно. (Возможно, принца все еще волнует, что люди могут подумать, будто он выбрал слишком сложный способ мести и, притворяясь безумным, покорился «пращам и стрелам яростной судьбы».)

Однако Горацио тоже не хочет жить. Схватив кубок с остатками отравленного вина, он говорит:

Согласно христианскому закону, самоубийство — грех. Жизнь дается Богом и принадлежит Богу. Сознательный отказ от жизни — это убийство даже в том случае, если убийца лишает жизни самого себя.

Однако дохристианские римляне мыслили иначе. Для них (так же, как для японцев до Второй мировой войны) предпочесть смерть бесчестью считалось благородным поступком.

Возможно, самым красноречивым примером является смерть Катона-младшего, который после разгрома его армии Юлием Цезарем покончил с собой, не желая пережить гибель свободы своей страны.

Умирающий Гамлет напрягает остатки сил и вырывает у Горацио кубок с ядом. Он потерял жизнь и трон, но должен, по крайней мере, спасти свою честь. Клавдия любили; наверняка найдутся те, кто будет настаивать на его невиновности и доказывать, что Гамлет убил короля только из честолюбия. Горацио должен выступить свидетелем и сообщить людям правду:

Прибывают второстепенные персонажи. Фортинбрас Норвежский с победой возвращается из Польши. Приплывают послы из Англии. Но глаза Гамлета закрываются, голос слабеет. Он говорит:

Видимо, Гамлет был единственным сыном Гамлета-старшего, а Клавдий детьми не обзавелся. Судя по тому, что говорится в пьесе, после смерти Гамлета-младшего в живых не осталось никого из королевского рода. Однако Дании нужен король. Норвежцы близкая родня датчанам, а юный Фортинбрас зарекомендовал себя отличным воином. Вполне разумно вручить скипетр ему.

Это еще одно эхо времен Кнуда. Когда в 1042 г. умер второй сын Кнуда Хардкнуд, датская королевская линия Кнуда оборвалась. Предусмотрев такую возможность, Хардкнуд завещал королевство Магнусу Норвежскому, о котором ранее уже говорилось (см. в гл. 3: «Юный Фортинбрас…») как о прототипе юного Фортинбраса из «Гамлета».

Магнус Добрый правил Норвегией и Данией с 1042 по 1047 г.

Так заканчивается эта горькая пьеса о тщетности мести. Прибывшие послы объявляют, что английский король казнил Розенкранца и Гильденстерна, а Горацио намерен рассказать Фортинбрасу, «как все произошло». Нам остается лишь присоединиться к трогательным словам Горацио о покойном принце:

24 марта 1603 г. королева Елизавета I Английская умерла, не оставив наследника. (Более того, она никогда не была замужем.) Ее тетя, Маргарита Тюдор, старшая сестра отца Елизаветы Генриха VIII, была замужем за Яковом IV Шотландским. Во время правления Генриха VIII в Англии Шотландией правил сын Маргариты и Якова IV Яков V. Таким образом, Яков V приходился Елизавете I двоюродным братом по материнской линии.

Яков V умер в 1542 г. в возрасте тридцати лет, еще до начала правления Елизаветы I. Он оставил после себя шестидневную дочь — ту самую, которой предстояло стать знаменитой Марией Стюарт, королевой скоттов. Восставшая знать заставила Марию в 1567 г. отречься от престола, после чего королем стал ее сын двух с половиной лет.

Этот сын, правивший под именем Якова VI, был праправнуком Генриха VII Английского (между ними были два наследника женского пола), в то время как Елизавета приходилась Генриху VII внучкой. Когда Елизавета I умерла, Яков VI все еще оставался королем Шотландии. Поскольку он был ее ближайшим живым родственником (внучатым племянником), то унаследовал английский трон и стал Яковом I, королем Великобритании и Ирландии.

В 1589 г. Яков VI женился на Анне Датской, дочери Фредерика II Датского, умершего годом ранее, и старшей сестре нового короля, Кристиана IV (которому было суждено процарствовать неправдоподобно долгий для того времени срок — целых шестьдесят лет).

В 1606 г. Кристиан IV нанес визит своему зятю, Якову I Британскому; считается, что Шекспир написал пьесу «Макбет» именно по этому торжественному поводу.

Пьеса была написана по августейшему заказу; чтобы удовлетворить короля, Шекспиру пришлось использовать не только все свое искусство драматурга, но и талант дипломата. В пьесе описан ранний период истории скоттов, это единственное творение Шекспира, посвященное подобной теме. Ясно, что это сочинение — дань шотландскому происхождению Якова.