Соотношение двадцать пять к десяти тысячам кажется невероятным, однако такое случалось даже в более поздние времена, когда учет потерь вели намного более тщательно. Например, в битве у Нового Орлеана, состоявшейся 8 января 1815 г. (через четыреста лет после битвы при Азенкуре), роли переменились: англичане, сражавшиеся с американцами, потеряли больше двух тысяч человек, в то время как у американцев было восемь убитых и тринадцать раненых.

Однако сам Холиншед указывает, что цифра двадцать пять явно занижена и что на самом деле потери англичан составили от пятисот до шестисот человек. кое-кто даже доказывает, что потери доходили до тысячи шестисот. Однако в самом худшем для англичан случае соотношение их потерь к потерям французов составило один к десяти.

Ознакомившись со списком потерь, Генрих восклицает:

Накануне битвы Генрих просил Бога не карать его за свержение Ричарда II, и Бог ответил. Таким образом, тетралогия, начинающаяся «Ричардом II» и заканчивающаяся «Генрихом V», посвящена преступлению, наказанию и прощению; Англия еще раз получает отпущение грехов и достигает (или почти достигает) залитой солнцем вершины славы и процветания.

(Конечно, это пребывание оказалось временным. В истории нет ничего постоянного.)

После окончания битвы Генрих может направиться с войском в Кале. Конечно, его солдаты уже ничем не напоминают беглецов, пытавшихся ускользнуть от французов и зализать раны, это самая победоносная армия, которую когда-либо видела Англия.

Однако материально эта победа ничего Англии не дала. Армия ее изрядно поредела численно, была измучена болезнями и не могла оставаться во Франции. Но в данный момент она получила возможность благополучно добраться до Кале.

Однако этих солдат окружал ореол славы. Кто теперь будет подсчитывать потери и понесенные расходы? Генрих с восторгом произносит:

Они добрались до Кале 29 октября, через четыре дня после битвы при Азенкуре и через три недели после выхода из Арфлера.

Английская армия отдыхала в Кале до 17 ноября, а затем вернулась на родину. Генрих V триумфально вступил в Лондон 23 ноября 1415 г., откуда отбыл три с половиной месяца назад.

Открывая пятый акт, Хор описывает реакцию англичан:

Эту пышность можно сравнить только с триумфами Древнего Рима. Это верно: если бы Генрих был римским полководцем времен республики и выиграл битву при Азенкуре, он бы заслужил триумф и отпраздновал его.

Затем Шекспир вкладывает в уста Хора слова, которые позволяют с необычной точностью установить дату первого представления пьесы. Хор сравнивает пышность, с которой Лондон праздновал возвращение Генриха, с пышностью, которая ждет другого победителя:

Полководец королевы — это граф Эссекс, ревностным членом кружка которого был Шекспир.

Эссексу было поручено командовать армией, направленной на подавление восстания ирландцев, которым руководил Хью О'Нил, граф

Тайронский. Эссекс отплыл из Англии 27 марта 1599 г.; первое представление пьесы, должно быть, состоялось во время наступившего после этого трехмесячного интервала, потому что к концу июня стало ясно, что Эссекс потерпел полное поражение.

Он вернулся не «цезарем-победоносцем», а наголову разбитым полководцем, возлагавшим вину за свое поражение на тех, кто недостаточно снабжал армию и подрывал его усилия.

В Ирландию послали другого полководца, который преуспел там, где Эссекс потерпел неудачу. После этого обиженный Эссекс восстал против «милостивой императрицы», то есть Елизаветы I, и был казнен. Эта казнь сильно подействовала на Шекспира[162].

Хор сообщает публике, что пропускает события, прошедшие в течение двух лет после возвращения короля:

«Мольбы французов», чтобы король оставался в Англии, после битвы при Азенкуре возросли неизмеримо. Территориальных приобретений эта победа Генриху V не принесла, но ее психологический эффект был огромным.

В сокрушительном поражении обвинили арманьяков, вождем которых был пленный Карл (Шарль) Орлеанский, поскольку бургиньоны в этом сражении участия не принимали. Если бы Жан Бесстрашный Бургундский после Азенкура действовал энергично, он мог бы без сопротивления взять Париж и захватить французский трон, настолько низок был престиж арманьяков.

Однако вскоре лидером арманьяков вместо Карла Орлеанского стал Бернар VII, граф Арманьяк и тесть герцога Орлеанского. Поскольку коннетабль д'Альбре погиб при Азенкуре, новым коннетаблем Арманьяк назначил себя и командовал остатками армии. Арманьяк оказался решительнее Жана Бесстрашного и взял Париж.

Дофин Луи, который послал королю Генриху мячи для тенниса и в ночь перед битвой воспевал своего коня, умер в декабре, через два месяца после битвы при Азенкуре. Дофином стал его младший брат Жан (Иоанн), но в 1417 г. умер и он.

После этого дофином стал младший и единственный оставшийся в живых сын безумного короля Карла (тоже Карл, в ту пору четырнадцатилетний).

В последующие годы дофин Карл находился под полной опекой арманьяков. Бывали годы, когда французский дофин, являвшийся гарантом соблюдения законов, становился единственным козырем арманьяков.

Однако Жан Бесстрашный Бургундский, не сумевший вовремя взять Париж, постепенно пришел в себя и фактически осадил город. Ему оставалось только одно: разбить арманьяков. Герцог Бургундский назначил регентшей королеву, которая правила страной вместо своего супруга, умственно неполноценного Карла. (Правление это было чисто номинальным, поскольку за спиной королевы всегда стоял сам герцог.)

Франция с каждым днем все больше скатывалась к анархии, и Генрих V испытывал глубокое удовлетворение оттого, что в стане врага царит хаос, в то время как сам он спокойно сидит дома, приводит в порядок внутренние дела и одновременно собирает армию для нового вторжения на континент.

Вторым преимуществом, полученным Генрихом в результате битвы при Азенкуре, было то, что он внезапно стал самым важным человеком в Европе. Слух о великой победе облетел весь христианский мир. Ему решили нанести визит даже император Священной Римской империи, величайший светский правитель Запада, и римский папа (по крайней мере, в теории), являвшийся временным духовным правителем всех христиан, признававших его духовное главенство.

В то время императором был Сигизмунд, сын императора Священной Римской империи Карла IV (правившего с 1346 по 1378 г.) и младший брат пришедшего к власти после Карла императора Венцеслава (1378–1400). Кроме того, он был братом «доброй королевы» Анны Богемской, первой жены Ричарда II.