Король продолжает:

Согласно легенде, возникшей не позднее VIII в. н. э., в Риме жили два брата-христианина, Криспин и Криспиан. Во время преследований христиан при римском императоре Диоклетиане братья бежали в Суассон на территории Галлии (ныне Франции) и зарабатывали себе на жизнь шитьем обуви. Но в 286 г. их схватили и обезглавили; видимо, это случилось 25 октября, потому что именно в этот день отмечают их память. Отсюда следует, что битва при Азенкуре состоялась 25 октября 1415 г.

Далее Генрих предсказывает, что все участники этой битвы будут с гордостью вспоминать о ней до конца своих дней, и заканчивает монолог проникновенными словами:

Неужели Генрих действительно был настолько уверен, что в этом неравном бою англичане победят? Или этот монолог сочинил человек, заранее знавший результат сражения? Речь Генриха Шекспир не выдумал (просто гениально улучшил стиль); она изложена у Холиншеда. Однако Холиншед и сам писал о битве, уже зная, чем она закончилась.

С другой стороны, все указывает на то, то Генрих V действительно был талантливым полководцем. На рассвете он тщательно изучил поле боя, оценил силы французов и составил план сражения. Возможно, король действительно считал, что у него есть хорошие шансы на успех. Если так, то (как нам вскоре предстоит убедиться) он не ошибся.

Главный герольд Франции прибывает снова и предлагает англичанам сдаться. С точки зрения французов, только так Генрих сможет сохранить жизнь. Король спокойно, но гордо отвечает, что сначала нужно одержать победу, а уже потом решать, что делать с разбитыми англичанами. Он говорит:

Это цитата из Библии. Именно так израильский царь Ахав, очутившийся в подобной ситуации, ответил на требование сирийцев сдаться: «…скажите: пусть не хвалится подпоясывающийся, как распоясывающийся» (3 Цар., 20: И).

Далее Генрих говорит, что его убитые солдаты будут мстить французам и после смерти. Говоря о будущих трупах англичан, он пророчит:

Слышать такие ужасные слова от короля-рыцаря крайне неприятно; можно догадаться, что Шекспир вновь выражает свое отвращение к войне и ее ужасам.

К королю устремляется герцог Йоркский и говорит:

Это тот самый Омерль, друг покойного Ричарда II; пятнадцать лет назад он участвовал в заговоре против Генриха IV. Всего несколько месяцев назад его младший брат граф Кембридж устроил заговор против самого Генриха V и был за это повешен.

Возможно, герцог Йоркский делает этот благородный жест, стремясь искупить как собственные былые грехи, так и грехи брата и не попасть в опалу.

Битва начинается комической сценой между хвастуном Пистолем и испуганным французским пленником. Пистоль требует выкуп, но оба не знают языка друг друга, а потому ничего не понимают.

Мальчик (бывший паж Фальстафа) вынужден взять на себя роль переводчика. Конечно, в это время он уже не может быть мальчиком. Он стал пажом Фальстафа сразу после битвы при Шрусбери, которая состоялась в 1403 г., а сейчас идет 1415–й. Если мальчику, сопровождавшему Фальстафа в начале второй части «Генриха IV», тогда было восемь лет, то сейчас ему двадцать.

Однако Шекспира не интересует хронология; у него мальчик еще недостаточно вырос, чтобы принимать участие в боевых действиях. Здесь ему лет двенадцать-тринадцать.

Наконец француз понимает, что от него требуется, и уходит вместе с Пистолем. Оставшийся в одиночестве Мальчик презрительно говорит о Пистоле:

Мы уже знаем, что Бардольфа повесили за кражу распятия, но впервые слышим, что Нима повесили тоже. Можно догадаться, что это было наказанием за дезертирство.

Затем Мальчик говорит, что его, как и остальных подростков, отрядили охранять обоз, потому что все взрослые мужчины отправлены в строй; англичан слишком мало, чтобы способные носить оружие занимались второстепенными делами.

Тут мы молниеносно перемещаемся во французский лагерь. Царившая здесь прежде почти истерическая уверенность в победе вдруг сменилась глубочайшим отчаянием. Герцог Орлеанский кричит коннетаблю:

Это значит: «О боже! Погиб день! Все погибло!»

Что случилось? Почему французы потерпели поражение, когда казалось, что преимущество целиком на их стороне?

Ни у Шекспира, ни у елизаветинской публики вопросов не возникало. В конце концов, французы численно превосходили англичан только в пять раз, а в те времена англичане свято верили, что один английский солдат равняется по меньшей мере пяти несчастным французам, так что, естественно, англичане победят.

Но нам этого недостаточно — впрочем, как и современному англичанину. Французы — такие же храбрые солдаты, как и все прочие, и проявляли свою храбрость столько раз, что нет смысла повторять это. Достаточно сказать, что в конце концов они изгнали англичан из Франции.

Но в таком случае что же произошло при Азенкуре?

Если принять во внимание все факторы, то окажется, что преимущество было вовсе не на стороне французов.

Во-первых, слишком самоуверенные французы во главе с бездарными полководцами сами отказались от своего главного преимущества — значительного численного превосходства, — решив сражаться фронтом, не превышавшим в ширину километра, поскольку с обоих флангов его прикрывали густые леса. В результате англичане имели дело с передовой линией, не превосходившей по численности их собственную.

Конечно, у французов были огромные резервы, но в данном случае это не сыграло никакой роли.

Главной ударной силой французской армии были тяжеловооруженные рыцари. Могучие лошади, прикрытые броней и несущие на спине рыцаря в латах, во время атаки представляют собой огромную массу, но могла ли состояться эта атака? Земля была пропитана влагой: бесконечные дожди, причинившие столько неудобств армии Генриха и сделавшие ее передвижение сплошным кошмаром, превратили почву в непролазную грязь. Поле боя представляло собой настоящее болото. Когда наступило время атаки, кавалерия остановилась: лошади просто не могли вытащить копыта из вязкой глины.

Напротив, английская армия, состоявшая исключительно из пехотинцев, сохранила подвижность. Более того, эта пехота состояла главным образом из опытных лучников, умело обращавшихся с длинными луками. Длинные и тяжелые стрелы летели с огромной скоростью и пробивали латы при выстреле с удивительно большого расстояния. (Даже сейчас многие из нас знают, какой звук издают в полете длинные стрелы. Наверно, лучшая сцена фильма, снятого по этой пьесе сэром Лоуренсом Оливье, — та, в которой стрелы со свистом взлетают в небо. От этого звука кровь застывает в жилах.)