– Да я пять минут назад в другом углу такую же смотрела!
– Ну так это та же самая! Вы же второй раз подходите!
Первый же встреченный Лаурель ввел Олега в ступор. И хотя он был белый, а мечталось о черном, но стремительные, и в то же время солидные формы, хромированная решетка радиатора, хрустальная оптика – завораживали. Олег сунулся к боковым стеклам, заглянул в салон – изящество, продуманность форм и дороговизна отделки. Куда там Мерседесу! Мечта! Которую тут же разрушил Евгений. Вынужденный остановиться вслед за другом, он небрежно бросил продавцу, обстукивавшему ботинки о колеса авто:
– А пробег какой?
– Десять тысяч всего! Сам смотри! Да машина вообще не ездила, даже в Японии!
– Почему? – воскликнули одновременно Олег и Женя.
– Да японец-хозяин купил и умер, а у японки, жены его, прав не было. Так она и стояла в гараже. А сын приходил и периодически машинку обслуживал. Вот, даже все сервисные книжки есть. Сам смотри.
– Слушай, а может он сразу мертвый ее покупал… – Олег понял, что покупка мечты откладывается.
– Пойдем, Олежка, если будем возле каждого Лаврика останавливаться, до вечера рынок не обойдем. Ты же сказал – черный, значит черный. И в комплектации клуб-с, если по деньгам получится.
– Что-то я смотрю, интересные у вас тут продавцы. И вроде ни цыган как у нас, ни армян. С теми у нас стараются не связываться.
– Да ты по сторонам посмотри. Людям же как-то зарабатывать надо. А это у нас чуть ли не единственный доходный бизнес. И не обманешь – не наваришь.
Впрочем, армяне на рынке тоже присутствовали. Красный Марк-2 продавали целых трое. Беспрестанно громко гомонили по-своему, и обхаживали парнишку с отцом, проявивших на беду интерес к машине:
– Беспробежная?
– Да, слюшай, савсэм па Рассии нэ эздила!
– А почему ПТС заменен?
– Э, патеряли старый, да!
– К тому же старше 7 лет она…
– Еще стока жэ праходыт! Мамой клянусь! Иномарка!
Ребята как раз проходили мимо зеленой маломерной Тойоты Витц, где бойкий, с хитринкой в лице продавец обхаживал брюнеточку, у которой даже длинная зимняя куртка-пуховик не могла скрыть всех достоинств фигуры.
– Сделана по спецзаказу, таких машин всего две: одна у вас будет, вторая у жены императора… и как раз в цвет ваших глаз! – надрывался мужичок. Девчонка млела.
– У нас ведь как. Спросишь, какой пробег, а в ответ – а какой вам надо – Евгений решительно, за руку, протащил Олега мимо темно-зеленого, перламутрового, Лауреля – это битье. Смотри, стыки неровные, На двери свежий лак и дикая шагрень!
– А чего же спрашиваешь тогда?
– А прикалываюсь я так. Вот, смотри, с виду хороший экземпляр. Между белым Митсубиши Мираж и белым же Ниссаном АД, наверное, по контрасту с ними, очень выгодно смотрелся черный тонированный Лаурель в тридцать пятом кузове, на багажнике редкое для этой модели, но совсем не портящее внешний вид антикрыло, кованые диски, на которых, к тому же, была совсем свежая Бриджстоуновская резина. Олег с Женей остановились, присмотрелись к машине спереди, сделали почти традиционный для начала осмотра «круг почета» вокруг, который только усилил интерес Олега к машине. Красавица! В душе приятно защемило от предвкушения.
– Машина 2002 года, как новая, без пробега по России, только неделю как из Японии – увидев в глазах Олега интерес, засуетился продавец – обычный такой, русский, одет просто, правда лицо какое-то с хитринкой, или это у всех дальневосточных продавцов такая характерная черта.
– 2002 года говоришь, – Евгений уже заглядывал под капот – а почему провода двухтысячного года?
– Да они же на складе лежали, их заранее много наделают, а потом на машины ставят.
– Топляк? – Евгений обнаружил под капотом, ржавчину, сразу и не видную за задней стенкой двигателя, и перебрался в салон.
– Где топляк? Это туманы! – продавец начинал подозрительно суетиться, злиться.
– А почему болты в салоне ржавые?
– Да окна эти японцы не любят закрывать!
– А аукционник есть? – уже по интонации было ясно, что машина Жене не нравится. Жаль, Олег рассматривал хрустальные передние фары – красота, светить должны так, что и без всякого ксенона ночью можно ездить с комфортом.
– Неа, я в них не шарю – продавец окончательно скис. И этого было достаточно, больше машина Женю не интересовала.
– Пойдем дальше, не судьба – на этом Евгений закончил осмотр и потащил Олега вперед, в нескончаемые ряды авто.
– Эй, мужики, если вы это все, чтобы цену сбить, так поторгуемся! – продавец все еще с надеждой смотрел им вслед.
– Эх, а мне внешне понравилась – только что пройденный микрогрузовичок скрыл от ребят Лаурель, но Олег все равно обернулся, попытался рассмотреть.
– Да утопленник это, стопудово! А внешне еще понравятся – посмотри их тут сколько.
Да, рынок впечатлял, раскинувшийся на холмистой территории, что визуально еще больше увеличивало количество выставленных на продажу машин, он напоминал лагерь какой-то армии, готовой в течение пяти минут стронуться в поход. Ряды машин стояли прямо перед ребятами, дальние виднелись на холмах, а стоило подняться на такой холм, как от количества машин в низинах пробирала гордость за отечественного потребителя, способного все это купить.
– Неужели это все продастся? – мысленно сравнивая с Ростовской «Фортуной», Олег пытался понять, насколько здесь больше четырехколесного товара.
– Эх, ты бы на «зеленке» во Владике побывал… вот там автомуравейник! Там рынок разбит по кварталам, внутри которых машины по маркам отсортированы. Типа один квартал – только Тойоты Левины, другой – Хонды Аккорды, для Лаурелей твоих тоже, наверняка, отдельный квартал. А здесь у нас скромно. И бессистемно, что неудобно.
Они как раз проходили такой мини-ряд из шести Ниссанов Марчей разных цветов и, скорее всего, одного хозяина. На всех под лобовым стеклом скотчем был приклеен лист белой бумаги формата А4 с распечатанным на принтере текстом: «Торг зависит от красноречия покупателя!». Красноречие как раз проверялось возле последнего в ряду Марча – редкого, оранжевого цвета. Очень плотный мужик, неизвестно как планировавший поместиться в этом Марче, пробовал остроту языка на продавце. Торг, похоже, шел уже давно, оба кипятились.
– Машина то битая, не шли они с завода такого цвета! – стоял на своем плотный.
– Конечно битая, она еще и простреленная – в ней якудзу захватывали! – упирался продавец.
Но тут впереди показался очередной Лаурель непонятного, не то черного, не то коричневого цвета. Литые 16-дюймовые диски, тонировка по кругу, обвесы.
– Во, «хамелеон»! – загорелся Женя, – идем смотреть. Редкий цвет – большой плюс, и литье хорошее.
На лобовом стекле бросалась в глаза надпись, нанесенная белым маркером «ГОД ВЫПУСКА – 2002». Это был последний год, когда выпускались Лаурели. Очень удачно. Правда, подойдя поближе, ребята прочитали другую надпись, написанную мелкими буквами и от того еле видную: «почти, машина 11.2001 г.в.». Это было уже не так здорово, зато присутствовала комплектация «клуб-с». Шикарный, кожаный салон, деревянные лакированные панели. При этом на сиденьях под пятой точкой и спиной – велюр, а края сидений обтянуты кожей. И смотрится хорошо, и не скользишь, и не прилипаешь, и спина не потеет. Руль деревянный, местами тоже обтянут кожей – не будет скользить в руках во время дальней дороги. Присутствовала сигнализация с обратной связью. Впрочем, машина проездила в России уже почти год, и что с ней за это время сделали, предстояло выяснить Евгению.
Поскольку под капотом у красавицы был двухлитровый двигатель RB20, а не RB25 объемом, соответственно, два с половиной литра, то сильно быстро на таком авто не поездишь. Но Олег гонщиком никогда не был, а вот экономия на расходе бензина во время дальней дороги должна оказаться существенной. По просьбе Евгения Олег сел на водительское место, погазовал. Двигатель не дымил ни синим, ни черным выхлопом – приятно. Выбираться из салона вообще не хотелось. Покрутил руль из крайнего левого в крайнее правое положение – вращается легко, ни скрипов, ни пузырьков воздуха в бачке гидроусилителя. Попереключал коробку-автомат – рывки небольшие, стояночный тест в норме. Евгений еще долго возился, поднимал коврики и пороги в салоне, почти целиком влез в громадный багажник, проверял, работает ли термостат, состояние радиатора под капотом, смотрел что-то еще. А Олег понял – надо брать. Какое-то чувство говорило – не пожалеешь. Особенно, если еще немного поторговаться.
