Он рассказал Мариане о приказе из Лондона и требованиях лже патриотов Польши.

– Идиоты! Они думают, что я продаюсь за деньги. Радиста подай им. Они не знают, какое место этот радист занимает в нашей жизни! – при этих словах он поцеловал руку Мариане.

– Вам, Юзек, придется сейчас законспирироваться строже, как и нам, – сказала Мариана. – В ближайшие дни переменим место. Есть приказ отойти дальше в тыл.

– Я самый счастливый человек, – сказал Юзек ночью Андрею, лежа рядом с ним в кювете около железнодорожного полотна. Они выжидали благоприятной минуты для перехода дороги.

– Вам, русским, наверно, трудно понять человека, который рвется на волю, а его держат в клетке, как узника.

Сколько лет мы уже невольники. А теперь, может, даст бог, и поляк вздохнет свободно. Я могу сейчас горы сдвинуть, чудеса творить, – горячо шептал Юзек на ухо Андрею.

– Ш-ш-ш! – Андрей пожал ему руку. Невдалеке послышались шаги. Разведчики всмотрелись в темноту. Прямо на них двигались два солдата. Андрей дернул шнур, предупреждая Мариану, Гришу и Ольгу. Те лежали метров на сто правее, охраняя рацию. Все прижались к земле, пережидая, пока немцы обойдут свои участки и вернутся в сторожку. Тогда разведчики должны перебежать дорогу. Это было нелегким делом. Откос очень круто поднимался к полотну. Достаточно кому-нибудь из разведчиков сорваться с откоса, чихнуть или кашлянуть, как их тотчас обнаружат: при сторожке всегда дежурит взвод солдат.

Группа рассчитывала после перехода железной дороги заминировать полотно, а встреча с солдатами охраны может провалить все дело вообще.

Как только тройка получила второй сигнал, что означало “время перелезать” – Мариана, Ольга и Гриша тихо поднялись к полотну, ползком перебрались через линию и незаметно спустились в кювет. Потом поднялся Андрей и заложил мину под рельсы.

Юзек остался последним. Его задачей было прикрывать отход товарищей, отвлекая на себя огонь патрулей в случае тревоги.

Гриша, Мариана и Ольга ушли подальше и укрылись в условленном месте. Время тянулось томительно долго.

– Что-то мешкают наши, – шепнула Ольга. – Как бы не обнаружили их.

– Не поднимай панику, – сердито зашептал Гриша. – Что-нибудь было бы слышно, а так тихо.

– Ой, боюсь, – прижалась Ольга к Мариане. – А ты?

– Тоже. Но не разговаривай.

– Сказано бабы, – сердился Гриша. – Не могут без разговоров.

Девушки замолчали. Кругом было тихо. Холод забирался под одежду, ноги окоченели моментально, руки тоже.

Все трое вглядывались в непроницаемую темноту.

Вот, наконец, идут. Но не двое, а трое. Почему?

Гриша взялся за автомат.

– Ольга, приготовь гранату, – приказал он. – Стрелять по моему сигналу.

…“Неужели все? Какой глупый конец”, – подумала Мариана, снимая предохранитель. У нее на всякий случай была запасная граната-лимонка. Другие в безвыходном положении стреляются в висок. Мариана думает не только о себе.

“В висок значит – только себя. А рация? Им останется? Она же секретная. Дудки…” – Держа пистолет наготове, она нащупала в кармане лимонку. Те трое движутся к ним. Один из них идет как-то странно.

Слышится тихий троекратный свист. Это Андрей. Только он умеет свистать по-всякому, подделываться под любую птицу.

Гриша догадывается первый:

– Они волокут немца.

– Зачем вы его взяли? – недовольно спрашивает Мариана.

Другого выхода не было. Остановился, зараза, автомат направил прямо на меня. Решил наверное отличиться, крест заработать, – объяснил кратко Андрей. – Так я его цап. А тут и Юзек подоспел. Справились аккуратно, без шума.

Вот, оказывается, чем была вызвана задержка. Мариана в душе гордится другом. Не ошиблась она, когда в первую же встречу определила, что он самый смелый из всех.

Во рту у немца торчала Андреева шапка, руки связаны за спиной шарфом. На груди у Юзека два автомата.

– Ну, что теперь с ним делать? – спрашивает Мариана.

– Что, что? Отправить в гости к праотцам и дело с концом, – отвечает Андрей. – Небось, не одного нашего жизни лишил. Нечего с ним церемониться. Тем более, что из-за этого гада можем провалиться как пигь дать…

Дальше они идут все вместе. Как всегда впереди Юзек, за ним Мариана-Неля, Андрей, Гриша и Ольга шагают рядом.

– Чем-то напоминает партизанский отряд, правда, Андрей? – спросил Гриша. – Вот бы сейчас в засаду. Аж руки чешутся, все-таки в отряде веселее.

– А здесь интереснее, – возражает Ольга.

– Ну да. Для девушек, конечно, а нам, здоровякам, автомат давай, гранаты.

– Хватит вам. Давайте тише. Как бы не проворонить чего-нибудь, – строго предупредила Мариана. Она не любила, когда разговаривали в пути.

А вообще ей тоже нравилось слушать про партизанские были.

– Вот это герои! – говорила она, слушая рассказы Гриши или Андрея. Но Ольга придерживалась другого мнения.

– Да что там. Ринутся в бой, повоюют, а потом снова в лес. И не чувствуешь, что ты в тылу у врага. У разведчиков – другое дело. Ходишь среди местных жителей, идешь рядом с немцем, смотрит он на тебя и не знает, что вот ты сейчас не просто взглянул на него, а узнала, в какого рода войсках он служит, да мало ли чего. Вот это интересно. А в партизанском отряде я была год, а немцев видала только пленных. Получалось, как в анекдоте: “Подай его сюда, я его убью”. Нет, здесь интереснее, – закончила Ольга с таким видом, как будто бы ей сейчас предлагают выбирать между партизанами и разведкой.

Ребята от души хохотали.

– Ну и потешная ты, Ольга. Не зря француз влюбился в тебя, – пошутил Гриша.

– Не влюбился, а подружился, – поправила его Ольга.

– Ну, ладно подружился. А насчет “Подай его сюда, я его убью” то, милая ты моя, это только в анекдоте говорится, а я примерно нащелкал швабов не один десяток.

Такие разговоры начинались частенько, как только ребятам не терпелось броситься в открытый бой или, как они говорили, “чесались руки”.

На новом месте разведчики действовали по новым документам. Это понадобилось для того, чтобы окончательно сбить со следа полицию и обезопасить себя от неприятных случайностей.

Как только подобрали место для рации, Мариана сразу связалась с центром, сообщила новую информацию о дислокации войск противника в районе “К” и приняла ответную радиограмму. Расшифровав ее, Мариана с радостью сообщила о новой благодарности командования.

– Мариана, – спросил, смущаясь, Юзек. – А обо мне знает Москва?

– Конечно, знает! Вот посмотрите, здесь упоминается и ваше имя. – Мариана показала Юзеку то место, где речь шла о нем, затем перевела содержание радиограммы на польский язык.

Растроганный до глубины души, Юзек всех обнимал и восклицал:

– Теперь я настоящий советский разведчик!…

Война в тылу врага продолжалась…

“Севернее пункта X оборудуются новые аэродромы… В Н. прибыла дивизия “СС” под номером 86. С вокзала Z отправились пять составов с пехотой”, – ежедневно передавались радиограммы на “Большую землю” из глубокого тыла противника.

– Здесь неподалеку строится подземный арсенал, – доложил однажды Юзек, возвратившись с задания.

– Где именно? – встревожилась Мариана.

– Отсюда километров девяносто, пожалуй, будет…

– Без гака? – спросил Андрей. Он помнил украинскую привычку определять все с “гаком”. А этот гак иногда оказывался больше самого пути.

– Не удалось узнать. Известно только, что на работу мобилизуют поляков. Но оттуда никто не возвращается. Люди в этом страшном арсенале работают до тех пор, пока совсем не выбиваются из сил. А потом… их отравляют в душегубках.

Вечером Мариана передала радиограмму в центр и приняла приказ: “Узнайте немедленно назначение арсенала”.

…Узнайте немедленно! Легко сказать. Что делать? – Мариана застыла над радиограммой. Одному из них придется пойти на верную смерть. Нет, нет! Пока есть возможность, надо искать другие пути. Узнать любой ценой, но только не ценой жизни товарища…