К Мариане подбежала женщина средних лет, разрезала рукав, перевязала плечо.

– К счастью, тебя только слегка задело, – сказала она.

Девушку усадили в машину. Один из солдат накинул на ее плечи свою шинель.

Машина остановилась перед домиком, окруженным вековыми деревьями.

– Ты знаешь, что ты принесла? – спросил Мариану полковник, просмотрев карту. – Документ исключительно ценный. – Повернувшись к офицеру, стоявшему у стола, он приказал:

– Доложите генералу. А вы, – обратился он к другому офицеру, – отведите товарища в санчасть. Впрочем, погодите! – И он быстро вышел из комнаты.

У Марианы от страшной усталости закрывались глаза… Когда через несколько минут вошел генерал в сопровождении полковника, девушка с трудом поднялась навстречу.

– Молодец, – заговорил генерал, ласково усаживая ее. – Ты совершила героический поступок. Представим тебя к награде. А сейчас – отдыхать! Ты едва держишься на ногах…

Мариана впервые за несколько месяцев могла уснуть спокойно. Вокруг – свои родные заботливые люди. Опасаться нечего. Можно выспаться вволю. Но она поминутно вздрагивала и просыпалась. То видела Дуню, то разговаривала с Гриценко. Тревога за друзей окончательно прогнала сон.

“Как там они, что с группой, цела ли рация?” Перед тем как пуститься в путь, к фронту, Мариана ночью зарыла рацию в огороде, а сверху разбросала сухую картофельную ботву…

Девушка вздрогнула, когда в дверь постучали.

– Войдите!

– Вас вызывает товарищ генерал-майор, – доложил боец и, откозырнув, вышел.

***

– Не дали вам отдохнуть? Как самочувствие? – приветливо спросил генерал. – Садитесь, пожалуйста, вот здесь и расскажите о вашем районе действия. Постарайтесь припомнить все подробности. – Он пододвинул бумагу, карандаш. – Изложите все, что вспомните, особенно о прифронтовой полосе.

– Я и так все помню. Могу сразу говорить, – сказала Мариана и посмотрела на забинтованную руку.

– Да, прости, дочка, – спохватился генерал. Он сел за стол и кивнул майору. Тот придвинул к себе бумагу.

– Итак, прошу. Я слушаю.

Мариана понимала, что ее рассказ имеет отношение к карте и остальным документам, похищенным ею у гауптмана. Но она сознавала также и то, что ее будут проверять. “А как же иначе” – подумала она. – Без проверки нельзя”.

– В том месте, – начала разведчица, – где на карте значится красный квадратик со множеством точек, юго-западнее Васильково, расположено минное поле.

Она секунду помолчала, глядя куда-то в пространство. Генерал понял, что девушка сейчас припоминает местность и не мешал ей. Майор что-то быстро записывал.

– Оттуда месяца три назад эвакуировано все население, – продолжала Мариана. – А между населенными пунктами Звеньково и Царивка проходит укрепрайон. Все поле в противотанковых рвах и надолбах, опоясано дотами. На карте район обозначен кружочком, перечеркнутым красными полосками.

Генерал посмотрел на карту.

– Молодец, товарищ Флоря. Память у вас превосходная. Видно, устарела пословица о пресловутой девичьей памяти, – пошутил он, ласково глядя на Мариану. – Прошу, прошу, продолжайте.

Так разведчица факт за фактом сообщала самые свежие и очень важные факты.

– Вот у кого поучиться бы нашим фронтовым разведчикам наблюдению за противником, – похвалил генерал Мариану.

– А как вам удалось уточнить карту? – заинтересовался майор, отрываясь от бумага.

– Я не была уверена, что эта карта отражает именно последние планы противника на этом направлении и решила проверить отдельные моменты. По пути к фронту мне пришлось делать большие крюки. И я убедилась, что карта действительно показывает настоящее положение, по крайней мере, в местах, где я сама побывала.

– Умно, – одобрил генерал. – Ну, спасибо. А теперь, майор, организуйте условия для лечения и хорошего отдыха товарищу Флоря. Да и вообще подкрепить ее надо. Лично проследите за этим. А сведения твои, дочка, очень важные, – генерал вновь повернулся к Мариане. – Еще раз спасибо, – и он отечески погладил девушку по голове.

Мариана направилась к двери, но вдруг вспомнила что-то и быстро обернулась к генералу.

– По словам гауптмана, их дивизия “СС” через несколько дней готовится в наступление.

– Нам это уже раскрыла карта, – весело ответил генерал и проводил Мариану до двери.

На второй день Флоря заметила оживление в штабе. А через сутки войска начали успешное наступление на этом участке и освободили от немцев город Н.

Мариана с радостью думала, что в этой победе есть скромная доля и ее воинского труда.

В Москве Мариане Флоря был вручен орден Красной Звезды. – Она лежала в госпитале, когда туда пришли генерал Кононов и ее начальник. Вручив девушке правительственную награду, они тепло поздравили ее.

Впервые за последние восемь месяцев радистка-разведчица наслаждалась покоем. Лежа в постели, она по-детски любовалась красивой звездочкой и вспоминала, как когда-то в их родное село вернулся из Москвы награжденный орденом бригадир тракторной бригады Петря, по прозвищу Кукошелу, что значит петушок. Мариана не сводила восхищенных глаз со сверкающего на его груди ордена Ленина. Петря был большим человеком в селе. С того дня, когда колхозный оркестр и все селяне вышли встречать орденоносца, она никогда больше не называла его Кукошелом. “Какая ты счастливая, – завидовала она тогда его дочке Ниночке. – Можешь не только смотреть на орден, но и пощупать его…”

Мариана и мечтать не смела, что когда-нибудь и сама удостоится высокой награды, которой Родина отмечает своих лучших сынов и дочерей.

Через пару недель рана зажила. Мариана задумалась о своей дальнейшей работе. Война продолжалась, и девушка стремилась сделать все, что в ее силах, чтобы легче было тем, кто сражался на переднем крае.

А пока нужно было уладить многое: написать о “Тополе” и комсомольцах из их группы, о Дуне, разыскать ее мужа – офицера Красной Армии… Подробно рассказать о дяде Пете… Обо всем написать, ничего не забыть…

Как- то, вскоре по выходе из госпиталя, она сидела в кабинете начальника, рассматривая карту продвижения советских войск. Мариана с удовольствием отметила, что ее бывший район действия уже свободен. Радовалась тому, что все ее комсомольцы, все ее друзья дождались освобождения и теперь наверное не без гордости рассказывают о своих боевых делах в тылу фашистских войск. Вспомнила и о тете Марфе, которая так забавно рассказывала о парашютистах, и улыбнулась про себя.

– Хотелось бы встретиться с ними в своем настоящем виде, без маски. А то так и будут думать обо мне плохо, – сказала Мариана, поймав на себе внимательный взгляд подполковника Павлова.

– Ничего. Главное, что в действительности ты не такая, – ответил, улыбнувшись, подполковник. – Да, кстати, – сказал он, взглянув на часы. – Тут для тебя сюрприз есть.

Мариана удивленно посмотрела на него:

– Сюрприз? Какой сюрприз? Неужели Федор Петрович или Иван Александрович здесь – мужья сестер – офицеры? Или есть что-нибудь от мамы? Так что же вы молчали?

С лица подполковника исчезла улыбка и во взгляде мелькнуло огорчение. Видимо, в тот момент он от души сожалел, что не может сообщить Мариане ничего о ее семье.

– Пока об этом ничего не могу сказать, хотя, видимо, в ближайшее время узнаем. А вот не желаешь ли повидаться со своим незадачливым напарником, с Кравченко?

– А разве он здесь? – спросила Мариана. И как раз в эту минуту в кабинет вошел в сопровождении красноармейца дядя Петя.

– Боже! Откуда? Неужели не побоялись фронт перейти? – вскрикнула Мариана, увидев Кравченко.

– Да разве он перешел? Его перевезли, – сказал с иронией подполковник.

– То есть, как перевезли?

– Вот так и перевезли. Наделал он нам хлопот. Пришлось сбросить специально людей, разыскать его, вызвать самолет и увезти, – пояснил подполковник. – Трус на фронте опасен, а во вражеском тылу – в десять раз опасней. Надо было оградить тебя и других товарищей от неприятных неожиданностей.