Но случилось иначе. При погрузке приборов в экспресс ему преградил дорогу проводник в форме железнодорожного штурмовика.

— Это что? — спросил проводник и столкнул ящик с приборами со ступеньки.

Еле успев подхватить ящик, Трассен прыгнул на площадку.

— Ты что, скотина, не знаешь, с кем имеешь дело?

— Эй! Тут пассажир недоволен, — крикнул проводник кому-то в вагоне.

В тамбур вышли двое парней со свастиками на рукавах.

— Я физик-консультант. Надо погрузить аппаратуру, — заявил им Трассен.

В ответ один из штурмовиков ударил ногой по ящику, и тот полетел на перрон. Поезд тронулся.

Так Трассен отправился в путешествие с замедленным временем.

Он провел его в своем купе. За Трассеном следили. Кто-то дал, видимо, указание не допускать его к измерениям. Поезд был во власти вокзальной команды. Пассажиры, купившие билеты, не сходили со своих мест, были запуганы, не разговаривали. Трассен пытался связаться с начальством поезда, но понял, что это бесполезно. Его обманули. Он не физик-консультант, а всего лишь прислужник главаря фашистской банды Веске. Долгие часы Лео Трассен сидел неподвижно у окна вагона и безучастно смотрел, как мимо мелькают искаженные контуры домов и людей.

«Никто! Никто! Никто!» — отстукивали колеса. Да, теперь он — никто. Он потерял друзей, физику, себя… К тому же им овладело странное ощущение замедленности пульса, изменившее, казалось, ритм его существования. Может быть, все биологические процессы замедляются теперь, как и время, при путешествии на околосветовой скорости? Мысли Трассена подолгу останавливались на подробностях, которые ранее от него ускользали. Муха, летавшая по купе, казалось, непрерывно изменяла свое направление и совершала множество движений, которых Трассен раньше никогда не замечал. Невозможность проверить свои ощущения на приборах приводила Трассена в отчаяние: поехать в такое путешествие и вернуться ни с чем! Несмотря на свою апатию, вызванную замедлением времени, он с нетерпением ожидал» прибытия в Гаммельн. Там он немедленно прорвется к Веске и заставит его создать ему условия для проведения опытов.

…Путешествие с замедленным временем длилось всего несколько часов по отсчету поезда, А в Гаммельне прошли дни…

Выйдя на платформу гаммельнского вокзала, Трассен пошел к выходу с толпой понурых пассажиров. Их никто не встречал. Вокзальная площадь была перекопана. Здание вокзала окружал ров. Здесь находился штаб Веске. У мостков, перекинутых через ров, стояли охранники.

Дверь, обитая черной кожей, лоснилась, как офицерские сапоги. Веске вошел в кабинет заместителя начальника вокзала. Господин Линден завтракал. Веске щелкнул каблуками, но Линден не обратил на него никакого внимания. Линден поддел вилкой мелко нарубленную сырую капусту и стал медленно жевать ее, уставившись в тарелку.

— Хайль! — крикнул Веске.

— Хайль, — вяло ответил Линден.

Веске положил перед ним раскрытую папку.

— Вот приказ о вашем назначении начальником вокзала. Я оформил его задним числом. О бывшем начальнике можно забыть.

Линден перестал жевать.

— А если спросят?

— Кто спросит? В Гаммельне уже пятнадцать лет его никто не видел.

— Кто же будет заместителем?

— Мы же уговорились, господин Линден! После кончины начальника вокзала вы назначаетесь на его место, а я беру на себя командование отрядами, естественно, в качестве вашего заместителя.

— А может, он еще не умер? — Линден потянулся к тарелке, накрытой салфеткой.

Веске резко отодвинул ее.

— Нет уж, господин Линден, давайте поговорим! В этой папке, — Веске постучал по ней пальцем, — поддельная подпись бывшего начальника вокзала стоит рядом с вашей. И вы об этом отлично знаете…

Лицо Линдена стало старчески-жалким и безвольным.

— Слушайте, Линден, сколько вам лет? — спросил Веске.

— По какому отсчету? Я ездил во многих поездах с замедленным временем…

«В самом деле, по какому отсчету? Может, это самое замедление времени в поездах не дает настоящего продления жизни? Станешь вот таким, как этот Линден — свиной затылок и заячьи мозги! Впрочем, живет же, скотина».

— Сколько вам лет по отсчету ваших родителей, Линден?

— Сто двенадцать.

Веске прижал к себе папку. Власть над временем! Чего стоят по сравнению с ней все государственные посты Третьего рейха!

По лицу Линдена поползла ухмылка. Веоке охватило бешенство.

— Вот что, господин Линден, вы отлично понимаете, чего мне от вас нужно. И ускользнуть вам не удастся. Прежнего начальника вокзала мы ликвидировали вместе. Не вздумайте отпираться. Вы давно проговорились, что топливо кончается, и деваться вам некуда.

— Чего вы от меня хотите?

— С этого и надо было начинать. Я хочу быть хозяином положения. Понятно? И, во-первых, мне нужна ваша подпись под приказом о запуске экспресса с околосветовой скоростью…

— Надо еще с машинистом договориться, — загадочно сказал Линден. — Если он резко затормозит, никакой экономии времени не получится. Все пойдет насмарку.

«Физикой прикрывается, — с подозрением подумал Веске, понимая, что за внешним простодушием Линдена скрывается какая-то опасность. — Надо расспросить Трассена об этом торможении».

Веске прошелся по кабинету и, остановившись перед зеркалом, поправил на руке повязку с белым черепом, вышитым преданной фрау Бункер.

— Все это рассчитает мой физик Трассен, — небрежно бросил он.

— Это всегда рассчитывал Айкельсон, — возразил Линден.

— С Айкельсоном надо покончить!

Линден вздрогнул.

— Что вы на меня уставились? Весь город, Линден, только и гудит о таинственном опыте Айкельсона, который, мол, докажет, что если гаммельнскую скорость света можно увеличить, тогда и время в поездах не будет изменяться, а станет для всех одинаковым. Не слыхали?

— Время станет для всех одинаковым? — Затылок Линдена побагровел. Он встал, пощелкивая толстыми пальцами.- Где вокзальная команда?

— Пьет в буфете.

Веске злорадно наблюдал за преображением своего партнера. Маленькие глазки его злобно забегали. Он положил на стол тяжелые кулаки и стал похож на рыжего штурмовика.

— Оцепить кассы! — приказал Линден.

— За отряды отвечаю я, — возразил Веске. — От вас требуется приказ об аресте физика Айкельсона.

— За что?

Веске усмехнулся.

— Это нам подскажет Трассен. Он докажет, что опыт Айкельсона — шарлатанство. И еще кое-что…

— Господин Веске, я давно хотел вас спросить, что это за штуку, вы показали Трассену в ресторане, после чего он так быстро согласился работать на нас?

Веске машинально нащупал в кармане револьвер.

— Так… один сувенир.

В дверь постучали.

— Войдите! — Веске захлопнул папку.

В кабинет вошел Трассен, на ходу поправляя очки на разгоряченном лице.

— А-а, господин консультант. Как раз вовремя…

— Я пришел к вам, господин Веске, — прервал его Трассен, — чтобы доложить о том, что ваши люди сорвали мои опыты и разбили аппаратуру.

— Какая жалость! — воскликнул Веско. — Но, может быть, вы нарушили режим секретности?

— В поезде измерять ничего нельзя! — буркнул Линден.

— Но ведь я же физик!

Веске подмигнул Линдену.

— Конечно, физик! И я надеюсь, что мы с господином Линденом все уладим. Но сейчас, Трассен, нам нужна ваша консультация по очень важной физической проблеме.

Трассен сел.

— Не припомните ли вы, господин Трассен, наш разговор об опыте Майкельсона в ресторане Кемпинского?

Веске не сказал в «берлинском ресторане». Линден не должен пока знать о существовании Третьего рейха.

— Помню.

Перед Лео возникли красные как кровь винные пятна на белой скатерти и голос Клауса Веске: «Говорят, что вся теория относительности возникла только из-за того, что не удался опыт какого-то Майкельсона. Я спрашиваю вас, Трассен, почему не удался этот опыт?»