– Но где же ты будешь жить, Лиза? – спросил папа.

Резонный вопрос.

– Ты никого не знаешь в Америке, кроме Брайана, а он живет в Нью-Йорке.

– Вообще-то он не единственный, кого я знаю там. Я собираюсь пожить вместе с Толстым Джо на побережье, – гордо заявила я. – Он переехал в Венис-Бич, живет в доме в трех кварталах от моря. Он звал меня. Одному платить за дом слишком дорого. – Хоть это было правдой. Сима держала меня в курсе дел Толстого Джо и трудностей, с которыми ему пришлось столкнуться после развода. Ему жилось не слаще, чем мне.

– Джо снимает дом пополам с одной актрисой, она представит меня кое-каким влиятельным людям, – добавила я, подливая масла в огонь. Правда, насчет влиятельных людей я придумала на ходу.

– Но тебе же не нравился Толстый Джо, – сказала Салли. – Разве ты не жаловалась, что он все время портил воздух в ванной?

– Он портил воздух по всему дому, – встрял братец.

– Джо изменился, – ответила я.

– Надеюсь, – вздохнула Салли.

– Похоже, ты уже все решила, – сказала мама. Она единственная не оправилась пока от удара и не начала возмущаться.

– По-моему, это идиотская мысль, – заявил Колин. У него никогда не хватало аргументов, чтобы долго спорить. – Облететь пол земного шара, чтобы жить рядом с полудурком? Все закончится слезами, вот увидишь. И не жди, что мы вытащим тебя оттуда сразу, как только ты поймешь, что улицы твоего Города грез не выложены золотом.

– Не бойся, этого не случится, – заверила я. – Только и ты не жди, что я попрошу тебя сопровождать меня на церемонию вручения «Оскара».

– «Оскара»? – рассмеялся Колин. – Что ты будешь делать на этой церемонии? Пылесосить ковровую дорожку?

Я застыла. И, несмотря на то что все еще была в пижаме с Микки-Маусом, в которой ходила практически всю неделю, я надеялась, что выгляжу внушительно, когда, расправив плечи и гордо вскинув голову, я сказала:

– Мне плевать, веришь ты в меня, Колин, или нет. Я сделаю это, поддержишь ты меня или нет. Я поеду в Голливуд как можно скорее, и я стану звездой. И что бы ни случилось, что бы ты обо мне ни думал, я не собираюсь гнить в Солихалле всю жизнь!

Гнить в Солихалле. Вот словосочетание, способное довести моего брата до белого каления. Колин выдвинул челюсть вперед, готовый к ответному удару. Но ему помешала Салли.

– Вот и славно, правда? – с улыбкой обратилась она к присутствующим, давая понять, что спор окончен. – Надеюсь, Лиза, у тебя все получится. Может быть, кто-нибудь хочет еще чашечку чаю?

Вот так все и решилось. Я сказала, что еду в Лос-Анджелес, при Колине, и, если я не уеду в Город грез прямо сейчас, он будет попрекать меня этим до самой смерти, моей или его. Путь назад был отрезан.

Но как воплотить в жизнь этот внезапный план побега? Когда Салли с Колином отправились наконец домой (братец продолжал громко ворчать по поводу моей глупости и, отъезжая на своей не слишком навороченной машине от дома, со злобным скрежетом переключал передачи), я еще полчаса грызла ногти, прежде чем набралась мужества позвонить Толстому Джо. Вообще-то сперва я позвонила Симе.

Я просто подумала, ну с какой стати Толстому Джо сдавать мне комнату? Мы не общались с ним с тех пор, как он уехал из Англии и женился на Венере. О том, что происходит в его жизни, я знала только благодаря Симе, которая перезванивалась и переписывалась со всеми подряд, от своих американских одноклассников до сумасшедшего иракского поэта, с которым познакомилась, когда ехала в поезде, в одном купе, – он читал сонеты.

– Никогда не знаешь, с какой стороны подкрадется удача, – резонно заметила подруга как-то раз, когда я в очередной раз сказала, что ее телефонная книжка уже лопается от телефонов, а от некоторых из этих знакомых ей приходится прятаться. Ладно еще Толстый Джо. Я знала, что какое-то время он работал программистом в Огайо и пару раз давал ей ценные советы по ремонту компьютера. Но вот чем мог пригодиться сумасшедший поэт? Сима считала, что виноват ее знак зодиака – Близнецы. «Мы не можем без общения», – говорила она. Странная это была девушка – смесь умницы и чокнутой.

– Позвони Джо, – сказала она вполне в стиле Близнецов. – Он будет рад услышать тебя.

– Как ты думаешь, он пустит меня пожить? – спросила я.

– Конечно. Ему нужна еще одна соседка.

– Ты думаешь, он уже забыл, как я сожгла все его носки на заднем дворе?

– Просто не напоминай ему об этом, – рассмеялась Сима.

– Как ты думаешь, Джо по-прежнему носит одну пару носков по три недели?

– Слушай, – сказала Сима, – мы обе знаем, что вряд ли Джо за это время стал горячим поборником гигиены. Возможно, он до сих пор считает, что пылесосить и мыть посуду вредно для какой-нибудь чакры. Но если ты ищешь бесплатное жилье, придется признать, что в твоем положении выбирать не приходится. По крайней мере, он живет там, где надо.

– Ты права.

– И может быть, Венера поднатаскала Джо по части домашнего хозяйства.

– А почему, ты думаешь, она разводится с ним? – спросила я многозначительно.

– Возможно, он не закрутил колпачок на зубной пасте?

– Возможно, жена заметила, что Джо вообще не пользуется зубной пастой на тот случай, если она отравлена ФБР?

– Да, перспектива не из приятных, но другой-то нет.

Сима была права. Но она так прямо и резко об этом сказала, что я невольно вспомнила времена, когда у меня был выбор: Ричард попросил меня переехать жить к нему. Я ликовала. Когда я увозила вещи из нашей старой квартиры, то думала, что вступаю в новую жизнь.

Давайте признаем, совместное проживание людей в одной квартире – это далеко не воплощение коммунистического идеала. На самом деле единственное, что у вас при этом появляется общего, – это адрес. Во всем остальном люди остаются чужими друг другу. На нашей общей кухне всегда имелись три отдельных шкафчика, а в холодильнике у каждого стоял свой пакет молока. Когда мы получали счета за телефон, в которых были указаны неизвестные номера, дело могло дойти до войны, если никто не признавал, что звонил он. А тут я вдруг из соседки стала гражданской женой, и квартира Ричарда как бы принадлежала и мне тоже.

«Больше никогда не буду жить с соседями», – сказала я ему, когда мы подъезжали к квартирке на Тафнелл-парк.

«Больше никогда», – согласился Ричард.

Никогда не говори никогда, верно? Итак, я позвонила Джо. И он нисколько не удивился, услышав меня. Не буркнул, как я того ожидала: «Ты много лет не звонила. Догадываюсь, что тебе что-то нужно от меня». А просто сказал, что очень рад меня слышать.

– У тебя появился акцент, – сказала я ему. Джо действительно стал говорить с американским акцентом.

– И не только. В моей жизни вообще многое изменилось, – произнес он нараспев, как свойственно многим, кто переезжает из Англии в Америку.

– Разумеется, – согласилась я. – Ты теперь гражданин Америки.

– Да, эдакий янки, ладно уж, – отозвался он немного обиженно.

– Отлично. Э, Джо… Сима рассказывала тебе про мои неприятности?

– Да, я знаю, что Ричард тебя бросил, – сказал Джо. – Мне очень жаль, Лиз. Я действительно очень сочувствую тебе.

Я нервно засмеялась. Он сочувствует. У Толстого Джо, насколько я помнила, чувства вообще отсутствовали. Он сам был как компьютер, для него не существовало эмоций. Ближе к концу нашей совместной жизни с ним и Симой он даже не трудился выразить недовольство, а просто набирал на экране двоеточие и ряд открывающихся скобок вместо того, чтобы нахмуриться.

– Лиз, я хочу, чтобы ты знала – мы все на твоей стороне, – говорил он теперь. – Ты хорошая, добрая девушка. И заслуживаешь лучшего, чем этот придурок с проблемами.

С проблемами?

– Спасибо, Джо, – вот и все, что я смогла выдавить.

– Так как, приедешь? – спросил он доброжелательно.

– Хотелось бы. Можно, я позвоню, когда все улажу с билетами? – спросила я.

– Приятно было пообщаться с тобой. Звони в любое время. Дня и ночи. Договорились?