«... Бедная Наталья Николаевна! — писал матери и сестре 28/16 февраля 1837 г. из-за границы Андрей Карамзин(старший сын Н.М.Карамзина). — Сердце мое раздиралось при описании ее адских мучений. Есть странные люди, которым не довольно настоящего зла, которые ищут его еще там, где нет его, которые здесь уверяли, что смерть Пушкина не тронет жены его, que c‘est une femme sans coeur (что это женщина без сердца). Твое письмо, милая сестра, им ответ, и сердце не обмануло меня. Всеми силами душевными благословляю я ее и молю Бога, чтоб мир сошел в ее растерзан­ное сердце. ...Но с другой стороны, то, что сестра мне пи­шет о суждениях хорошего общества, высшего круга, гостинной аристократии (черт знает как эту сволочь назвать), меня нимало не удивило; оно выдержало свой характер: убийца бранит свою жертву,— это должно быть так, это в по­рядке вещей».

По свидетельству В. Ф. Вяземской, в день смерти, проща­ясь с женой, Пушкин сказал: «Ступай в деревню, носи по мне траур два года, а потом выходи замуж, но за человека порядочного».

Братья Дмитрий Николаевич и Сергей Николаевич при­ехали в Петербург, как только узнали о смерти Пушкина. Выполняя завет мужа, Наталья Николаевна решила уехать на Полотняный Завод. 16 февраля 1837 года в сопровожде­нии братьев и Александры Николаевны, не пожелавшей расстаться с ней, она выехала из Петербурга. Старая фрей­лина Екатерина Ивановна Загряжская проводила любимую племянницу до самого Полотняного Завода и прожила там с ней около двух недель.

ПИСЬМО 1-е

(11марта 1833 г. Петербург)

Я получила твое письмо, милый Митинька, на этих днях, но так как крестьянин уже уехал, а на меня напал один из моих приступов лени, я и не спешила с ответом. Вороная лошадь еще не продана, но муж мне сказал, что нужно 200 рублей, чтобы выкупить ее у Бистрома (владелец манежа Инженерного замка); я не делала никаких шагов в этом отношении, потому что в твоем постскриптуме сказано ничего не говорить об этом моему господину и повелителю в случае, если твой верноподданный уже уедет, а раз так и случилось, дело не сдвинулось с места до нового распоряжения твоей милости. Благодарю тебя миллион раз за все, что ты мне прислал, что касается малень­кого пажа, то я едва его видела, так как он еще не имеет при­личного вида и сидит на корточках у печки в кухне; только завтра в воскресенье 12 марта его красивая ливрея будет го­това и он совершит свой выход в свет.

Еще одна просьба. Маминька мне передала через Ваню (средний брат Н.Н.), что гораздо лучше было бы мне иметь четырехместное лан­до вместо коляски, и так как я согласилась на это без малей­ших колебаний, я ей тотчас же написала и тебе сейчас об этом говорю, с тем чтобы просить тебя уладить это дело, и, если возможно, прислать мне его к Пасхе. Да пожалуй­ста, чтоб ландо было новомодным и красивым, ради Бога постарайся, а я со своей сто­роны постараюсь тебя сосватать за X... Я бо­юсь, однако, что это письмо не застанет тебя в Заводе, тогда прощай мое ландо к Пасхе, но все же я надеюсь, что Маминька сделает это несмотря на твое отсутствие.

Прощай, дорогой Митинька, нежно целую сестер, я так перед ними виновата, что уж не знаю, как просить у них прощения, скажи им, что я их по-прежнему очень люблю и жду-не дождусь их обнять. Не передаю ничего Маминьке, потому что, я полагаю, она в Москве, но если она с вами, нежно ее поцелуй от меня. Всего хорошего Нине (гувернантка, долго служила у Гончаровых) и поблаго­дари ее за сапожки, они прелестны.

ПИСЬМО 2-е

(Пятница, 1 сентября (1833 г. Черная речка)

Тысячу извинений, дорогой Митя, что я так запоздала с ответом, но что поделаешь, у меня опять были нарывы, как и в прошлом году, они причинили мне ужасные страдания и это помешало мне ответить тебе раньше. Спешу это сделать сейчас, чтобы утешить тебя по поводу твоих обманутых на­дежд в отношении графини Чернышевой; что делать, доро­гой друг, примирись с этим. Я думаю, ты прав в своих предположениях; мне кажется, это Муравьев (поэт, писатель, брат декабриста) вредит тебе в этом деле; я знаю, что в прошлом году он провел все лето в Ярополице (имение Чернышовых тоже называлось Ярополец), живя в постоянном общении со всей семьей, что ж ты хочешь, чтобы он, при его красоте, не произвел впечатления на молодую девушку. Что касается тебя, то, зная твое благоразумие, я надеюсь, что твоя страсть потухнет так же быстро, как и зажглась. Скажи мне только, узнав об отказе, ты не думал о самоубийстве?

Знаешь ли ты о коварных намерениях, которые имеет в отношении тебя Сережа?(младший брат). Он утверждает, что если ты женишься на графине Черны(Чернышева Н.Г.) — или на какой-нибудь другой женщине, он не посовестится ее обольстить, чтобы, как он говорит, вытянуть от тебя побольше денег через посредст­во твоей жены. (Как ты это находишь?) Советую тебе осте­регаться этого молодого человека, ты знаешь, какой он предприимчивый.

По поводу денег у меня к тебе просьба, которая, возмож­но, удивит тебя, но что делать, я сейчас в таком затрудните­льном положении и не могу обратиться к мужу, местопребы­вания которого не знаю, потому что он путешествует по России и только в конце сентября или начале октября будет в своем нижегородском поместье(Болдино), вот почему я беру на се­бя смелость умолять тебя помочь мне в том стесненном положении, в каком я нахожусь, прислав по крайней мере не­сколько сот рублей, если, конечно, это тебя не обременит, в противном случае откажи мне наотрез и не сердись, что я обратилась к тебе с этой просьбой. Будь уверен, дорогой друг, что только необходимость вынуждает меня прибегать к твоему великодушию, так как иначе я никогда бы не реши­лась беспокоить тебя в то время, когда ты чуть ли не собира­ешься застрелиться.

Мой муж оставил мне достаточно денег, но я была вы­нуждена все их отдать хозяину квартиры, которую только что сняла; я не ожидала, что придется дать задаток 1600 рублей, вот почему я теперь без копейки в кармане. Ради Бога, ответь мне поскорее; до 15 числа этого месяца твое письмо еще может застать меня на Черной речке, а позднее я буду уже в городе. Я дала бы тебе адрес моего но­вого дома, но я сама еще точно его не знаю; мне кажется, это дом некоего г-на Оливье, но вряд ли это тебе поможет. Прощай, дорогой Митинька, нежно целую тебя и прошу, по­жалуйста, не сердись на меня за мою просьбу и забудь о ней, если ты не можешь ее выполнить.

ПИСЬМО 3-е

27 сентября 1833 г. Петербург

Я только что получила твое письмо, дорогой Дмитрий, и благодарю тебя миллион раз за 500 рублей, которые ты мне позволяешь занять. Я их уже нашла, но с обязательством уплатить в ноябре месяце. Как ты мне уже обещал, ради Бога, постарайся быть точным, так как я в первый раз зани­маю деньги, и еще у человека, которого мало знаю, и была бы в очень большом затруднении, если бы не сдержала сло­ва. Эти деньги мне как с неба свалились, не знаю, как выра­зить тебе за них мою признательность, еще немного и я осталась бы без копейки, а оказаться в таком положении с маленькими детьми на руках было бы ужасно. Денег, кото­рые муж мне оставил, было бы более чем достаточно до его возвращения, если бы я не была вынуждена уплатить 1600 рублей за квартиру; он и не подозревает, что я испытываю недостаток в деньгах, и у меня нет возможности известить его, так как только в будущем месяце он будет иметь твердое местопребывание. Пишу тебе сейчас только об этом, я должна идти одеваться, чтобы обедать в гостях.

Нежно тебя целую, Сережа также. Он пробудет у меня до 8 октября, а потом уедет в Новгород. Смотри на обороте.

Вот мой адрес: у Цепного моста, против Пантелеймона в доме Оливье.

ПИСЬМО 4-е

12 ноября 1834 г. Петербург