Идея о том, где надо искать Виктора Семеновича Антипова, пришла в голову Елене. А предложение поговорить с Митей начистоту сделал участковый.

— В любом случае, это пора заканчивать, — сказал он. — Тем более, если ты права, и Антипов находится именно там, где ты думаешь… Поговори со своим Митей — может, он объяснит, откуда у него этот телефон. Знаешь, я где-то читал, что если о человеке думать плохо, то он объективно становится хуже!

— Тебе на психологию надо было поступать, — засмеялась она в трубку. — Вон, как тебя интересуют разные психологические феномены.

— Да уж только на одном твоем феномене я бы целую диссертацию защитил! Ты вспоминай давай, как об Антипове узнала! После того, как мы его найдем, это будет последняя загадка.

— Я экстрасенс, Мишаня. Давно хотела сказать, но стеснялась. Терещенко не все про меня выяснил: в девяносто втором я поменяла не только фамилию и паспорт, но и пол! Я ведь Кашпировский в прошлом.

— Пол — это плохо, — всерьез огорчился Михайлов. — Хотя… Не будем консервативными, правда? Мы ведь еще молоды.

— Ты молод, Мишаня, а не я, — она кокетливо вздохнула. — У меня к тебе последняя просьба… Ты не мог бы выяснить, с кем был роман у той женщины-эксперта? Поговори с вашим криминалистом, он должен знать.

— Со Штейнером, — после секундного колебания сказал Михайлов.

— Я так не думаю… — Елена подождала вопросов или возражений, но он молчал. «Да он знает, с кем!» — догадалась она. — Мишаня, это несерьезно! Ты чуть не погиб!

— Это мое дело.

— Это общее дело!

— Нет. Этот человек не опасен. Только я мешал ему. На всех остальных ему наплевать.

— А чем ты напугал его?

— Я решил проверить, в каком году Антипов снял деньги со своей сберкнижки. Те, которые он получил за дом.

— Проверил?

— Теперь да… Все, как ты и думала… Ну что, поговоришь со своим шефом? Это ведь твой друг!

Елена тоже считала, что с Митей надо поговорить начистоту, но это было легко сказать и нелегко сделать. Одна мысль о том, что близкий человек мог оказаться предателем, вызывала кучу неприятных эмоций. Нет, гнева не было: уже давным-давно Елена не испытывала в таких случаях ни обиды, ни злости — одну лишь грусть. Челночное прошлое научило спокойно относиться к исчезновению друзей, а с ними и крупных сумм. Вначале расстраивали именно суммы, но потом она поняла, что самое печальное — как раз первое. Все, чего она хотела теперь — это больше ни с кем навсегда не ссориться.

…Телекомпания праздновала семилетие. По такому поводу Лежаев раскошелился на ресторан. Правда, закуски было маловато, а вино было дешевое, но она и не сомневалась, что Лежаев их за людей не держит. Она и пришла на этот сабантуй в рабочей одежде: в джинсах и свитере. Зато остальные дамочки были нарядные, в блестках. Лежаев опять подошел к ней, весело боднул кулаком в плечо, подмигнул игриво.

— Не успела переодеться? — спросил он. — Далеко живешь?

— В Валуево, — ответила она, глядя ему в глаза.

— Где это?

— За городом.

— У тебя дом загородный имеется?

— Имеется.

— Большой?

— Громадный.

— Хорошая ты невеста! — заметил Лежаев. — Надо познакомить с кем-нибудь из моих друзей. Такая баба и пропадает!

Елена хотела сказать, с кем из его друзей она была бы не прочь познакомиться, но прежде надо было поговорить с Митей.

Он уже сидел за столом и выпивал. Увидев ее, приветственно помахал рукой, потом заговорщицки скосил глаза на спутницу. Рядом с ним сидел мужик в платье. «Помирился с гонщицей своей», — поняла Елена и не удержалась, засмеялась: так странно эта женщина выглядела.

После четвертого тоста народ уже пошел в пляс: почему-то у них в телекомпании люди пьянели очень быстро. Елену тоже слегка развезло. Она, вообще, в последнее время как-то размякла. А еще в глубине сердца таилась какая-то радость, она старалась ее без крайней необходимости не тревожить.

— Мать! Как я тебя люблю! — Митя бухнулся рядом, положил руку ей на плечо.

— Я тебя тоже люблю, Митя…

— Что ты понимаешь в любви! Ты!.. Я тебя помню вот такой! — Он почему-то показал рукой метр от пола. — Чумазая такая была. Ехала себе в метро… Мышка! Замарашка! — Он радостно засмеялся. — А глаза такие грустные, такие умные… Как я ошибся! Оказалась дура дурой! — Теперь он, вообще, захохотал.

— Митюш, а у меня ведь к тебе разговор… — Она положила голову ему на плечо, наблюдая, как он разливает вино по бокалам.

— Зарплату повысить? С Нового года повышу… Хотя ты и не заслуживаешь.

«Какое чудесное изобретение — спирт! — подумала она. — Так все легко становится!»

— И сколько хочешь? Только сразу предупреждаю: не наглей!

— Мить, у тебя в записной книжке есть один телефон… Это телефон людей, которые меня преследуют… Как это получилось, скажи?

Он отстранился, поставил бутылку на стол, выпрямился, глядя на нее очень серьезно.

— Телефон людей, которые тебя преследуют… — повторил он. — Это что значит?

— То, что в твоей записной книжке я случайно увидела телефон некоего Евгения Евгеньевича. Точно такой же телефон у фирмы ландшафтных дизайнеров, которые вскопали мой огород в Валуево.

— Ты рылась в моей записной книжке? Впрочем, это неважно.

— Нет, почему же. Для тебя, наверное, важно. Я рылась в ней по твоей же просьбе. И тогда случайно увидела этот телефон. Кто такой Евгений Евгеньевич?

— Понятия не имею!

— Митя, придумай что-нибудь поумней.

— Моя записная книжка у меня с собой, — сказал он.

Митя встал, подошел к своему месту, где сидела и скучала женщина-мужчина, достал из портфеля ежедневник, вернулся к Елене.

— Ну, где? — спросил он.

— Пожалуйста. — Она открыла нужный лист, ткнула в него пальцем.

Митя уставился в запись с видом человека, желающего срочно протрезветь.

— Не помню! — сказал он. — От Лежаева? Кто это?

— Это твой почерк?

— Мой. Конечно, мой… Но не помню я такого человека…

Елена зло кашлянула. Такой глупой лжи она не ожидала даже от слабовольного Мити.

— Подожди-ка! — вдруг сказал он и облегченно вздохнул. — Да это ведь и есть тот самый адвокат, который приходил ко мне по поводу тебя. Ну да!

— Митя, я думаю, ты врешь мне насчет адвоката.

— Вру? Почему?

— По кочану.

— Ну, кое-что вру… — Он вдруг покраснел. Это было видно даже при слабом ресторанном освещении. — Я не все тебе сказал… Это правда… Принять этого дядьку меня попросил Лежаев…

— Лежаев?!

Как всякий опытный зверь, Лежаев почувствовал, что говорят о нем и тревожно завозился на своем месте, хотя и был занят обниманием редактора Ольги, уже абсолютно пьяной.

— Ну да. Когда вы приехали из Новосибирска, он вдруг пришел ко мне и начал расспрашивать кто ты да что ты. Я стал вкратце рассказывать, но он вдруг говорит: «Слушай, это не мне нужно, а компаньону моему. Там какая-то старая история, его она сильно интересует. Что-то из девяносто второго года». Что я должен был сделать? Он просил ничего тебе не говорить, просто побеседовать с этим компаньоном, ответить на его вопросы. Он еще сказал, что, по его мнению, это недоразумение, но надо проявить уважение к солидному человеку, кстати, владельцу банка, в котором мы обслуживаемся. Потому я его и принял. Ведь я не лох, Елена! Ты-то думаешь, что я лох, но это не так! Если бы ко мне пришел кто-то другой, мент или кредитор, я послал бы его на три буквы! Вот и вся моя ложь. Все остальное было именно так, как я тебе рассказывал.

— Это Лежаев продиктовал тебе этот телефон?

— Нет, что ты! — испугался Митя. — Это он сам и дал!

— Зачем?

— Черт его знает! Уже когда уходил, вдруг сказал: «Дмитрий, если вам понадобятся услуги опытного адвоката, обращайтесь», — и буквально заставил записать этот номер.

Елена молча достала мобильный, набрала на нем год, месяц своего рождения и два нуля.

Трубку сняли на третьем гудке.

— Але, — равнодушно сказал немолодой женский голос.