Следующая, августовская статья захлебывалась от восторга: часть золота нашли. Правда, часть очень незначительную.

Статья была обстоятельная и вещи в ней сообщались почти невероятные. Пятнадцать килограммов золота были спрятаны в виде порога в машине «Нива», переправляемой вместе с другими вещами некоего Е.Е. Комарова! Гражданин навсегда переезжал из Бодайбо на большую землю. «А не превратилась ли система массовой отправки личных вещей жителей области в своеобразную систему транспортировки золота? — спрашивал автор статьи. — В последнее время все чаще лихой народ переправляет отдельные партии драгметалла в контейнерах, предназначенных для перевозки скарба».

Судя по этой фразе, можно было предположить, что гражданину Е.Е. Комарову не повезло: золото из Бодайбо увозили многие, но попался именно он. Как именно было спрятано золото, Елена не поняла — в статье говорилось: «Порог „позолотили“», но что это означало: позолотили или целиком сделали из золота, было неясно. Зато, судя по газетной информации, милиция была уверена, что это то самое золото.

Ноябрьская статья оказалась печальной: водитель машины, которого милиция подозревала в пособничестве преступникам, был найден в тайге, в двадцати километрах от места ограбления. Он был расстрелян из автомата. Предполагалось, что где-то подальше в таком же виде лежит и замначальника артели.

И еще одна статья о том же ограблении появилась в самом конце года. В ней говорилось, что найдены доказательства несомненной вины пропавшего замначальника артели, что многие понесли строгое, но справедливое наказание, вплоть до выговора и лишения премии, а также то, что Е.Е. Комаров, задержанный с позолоченной машиной, вину свою отрицает и стоит на том, что просто помогал незнакомому человеку. «Польстился на деньги» — сказал он. Машина, действительно, была оформлена не на него.

«Золото бесследно исчезло» — грустно сообщил автор статьи.

Без особой надежды Елена покопалась в газетах еще полчаса. Поиски разочаровали. Никакого Антипова в статьях не было. Вообще, в газетах фигурировали три человека: Комаров, погибший водитель и пропавший замначальника артели. Его фамилия не указывалась, но вряд ли вор в законе мог занимать подобную должность, даже и в девяносто втором.

Елена снова почувствовала дурноту. В папке участкового Михайлова лежало упоминание о дяде из Кропоткина, а также о том, что Штайнер собирался крупно разбогатеть. Но откуда, черт возьми, она сама могла узнать об этом?! Еще совсем недавно она считала главной тайной наличие фамилии Антипова в своем детективе. Но теперь главной тайной стало появление темы Бодайбо в описании деревни Корчаковки! «Господи, может, просто что-то услышала? — тоскливо подумала Елена, закрывая подшивку. — Да хоть на вокзале в Новосибирске? Такое громкое дело, слухи о нем могли будоражить вокзальный люд в то лето…»

Сегодня удивил участковый Михайлов. Он дозвонился ей по мобильному (у нее даже сердце екнуло от радости) и рассказал, что выздоровел, продолжает вести это дело, и теперь у него есть помощник — «классный следователь из прокуратуры. Ему активно не нравится твоя подозрительная осведомленность, но я тебя в обиду не дам, ты не думай!» Она не помнила, когда они перешли на «ты». Еще Михайлов рассказал последние новости: о ножах («У одного авторитетного человека есть мнение, что ножи были идентичными, представляешь!»), о каталке (у нее сразу закружилась голова), о сносе дома Штейнера и прочих интересных вещах.

— А про ножи все-таки можно выяснить? — спросила Елена.

— Экспертизу проводила женщина, забыл ее фамилию. Говорят, классный специалист. Но она давно уже не работает. Вроде, у нее был роман с каким-то нашим сотрудником, она, наверное, замуж вышла и уволилась.

— Жалко, — сказала Елена. — А насчет Антипова что?

— Мы с Терещенко решили, что его надо обязательно разыскать. Слишком много к нему разных ниточек ведет. Оказывается, это очень сложно, представляешь? Никаких концов!

— А то, что я просила, ты выяснил?

— Еще нет. Но выясню, не сомневайся…

Разговор ее обрадовал и расстроил. Обрадовал потому, что… просто обрадовал. А расстроил потому, что… обрадовал. «Молодой мальчик из Новосибирска, деревенский участковый! Даже и не думай!» — сказала она себе.

В кармане завибрировал мобильный телефон. Здесь в читальном зале доставать его смысла не было, кроме того, она и так знала, что это Митя: он просто взбесился после ее возвращения из Новосибирска.

«Возможно, придется увольняться, — почти равнодушно подумала Елена. — Он охамел со своим Лежаевым! Платят людям копейки, а работы требуют на миллион. Вот и идут к ним одни неудачники и бездари, без образования, без способностей, косноязычные, неграмотные… А им хоть бы хны! Лежаеву вообще телекомпания не нужна, зачем он ее содержит? «На всякий случай» — такое у него объяснение. Президентом, что ли, собирается стать? Представляю себе его избирательную компанию с помощью нашей богадельни».

Настроение, тем не менее, испортилось. В этой работе Елена не была заинтересована — ей было достаточно переселиться в загородный дом и сдать квартиру, чтобы плевать на всех с высоты второго этажа — но уйти не по собственному желанию было бы неприятно.

Кроме того, запереться в Валуево означало бы сильно сузить возможности поиска мужа. Она, конечно, мечтала выйти замуж, и не за вдовца, как шутливо признавалась Ане, а за нормального мужчину, желательно ровесника. Где его искать, было непонятно.

В принципе, Елена испробовала почти все пути, которые молва объявляла верными. Она три раза съездила на пятизвездные курорты в Турцию, причем, на всякий случай, выбирала разные времена года. Все три поездки, вне зависимости от сезонов, оказались неудачными.

В июне курорт заполонили семьи с маленькими детьми, в августе выбранный отель оказался целиком мужским, но, как выяснилось, не той ориентации.

Третья поездка была самой жуткой. Стоял конец октября, казалось, что все дети в школе, а все голубые работают — так и вышло. Роскошный курорт с бальнеологическим центром заполняли исключительно женщины. Елениного возраста, Елениной комплекции, ухоженные, следящие за собой и почти неограниченные в средствах — впервые ее одиночество глянуло в глаза самому себе.

На всякий случай съездила она и в Сочи: здесь, по крайней мере, нужную ей толпу не разбавляли иностранцы. Выбрана была, конечно, «Рэдиссон» с ее неприятным новорусским климатом, задержавшимся здесь с середины девяностых (уж Елена-то, в прошлом челнок, не испытывала ностальгии по тем временам). Здесь у нее завязалась пара романов: с неженатыми, как ни странно, и даже с москвичами, и даже с обеспеченными. Но, к сожалению, совершенно не родными и даже придурковатыми. Оба романа она прекратила сама.

Так где же следовало искать мужа? На дорогих дискотеках? В боулинге? В консерватории? Отправлять объявление на сайт знакомств она еще побаивалась: знала, что, скорее всего, отклик будет массовым, и дальнейшее развитие событий наверняка потребует активного участия, приведет к обилию разочарований, раздумий. То есть понадобится большая работа души. К такой работе она еще не была готова. Ну, а знакомые, озабоченные ее проблемой, продолжали сватать, сводить, знакомить, но все время подсовывали такой залежалый товар, что она постоянно на них сердилась.

Вообще-то, по паспорту Елена уже была замужем. Точнее, тот паспорт, где, кроме прочего, была и другая фамилия, навеки исчез в омском паспортном столе в девяносто втором году. Она избавилась от него с большим облегчением: настолько неприятными были воспоминания о двухлетнем фиктивном замужестве.

Это посоветовал знакомый москвич. Из сострадания к ее мытарствам в Москве конца восьмидесятых, он привел приятеля своего приятеля и заявил, что существует только один, но зато проверенный временем способ прописаться — фиктивный брак.

Увидев приятеля, она ужаснулась. Это был алкаш с багровой мордой и маленькими злыми глазками. «На фейс не смотри! Он кроткий, как мать Тереза! — сказал московский знакомый. — Не вариант, а конфетка! Ты даже квартиру получишь! Он живет возле проспекта Мира в доме под снос. Ему тоже прямая выгода: во-первых, ты заплатишь, во-вторых, возьмешь на себя коммунальные расходы, в-третьих, будешь давать на бутылку. Перед сносом дома разведетесь и получите каждый по однокомнатной! Я его еле до тебя довел, бабы на улице просто из рук рвали!»