– Кто дал ему рекомендацию? – спросил Холмс.

Мэллоу выглядел совершенно раздавленным.

– Я, сэр. Виктор поклялся, что извлек из случившегося урок и теперь обязательно исправится. Я дал ему рекомендацию от имени сэра Седрика. Написал, что якобы Виктор пять лет работал у него личным секретарем. Знаю, я поступил очень глупо, что доверился ему и согласился помочь той ночью, когда он украл ящик слитков.

– Думаю, вам лучше без утайки рассказать нам все, что тогда произошло.

– Он оставил экипаж у дороги, не доезжая до усадьбы, сэр, так, чтобы никого не потревожил скрип колес. Рама оконца в кладовой расшатана, и Виктору не составило труда его открыть и пробраться внутрь. Поднявшись наверх, он разбудил меня и обо всем рассказал. Я помог ему затащить ящик с золотом в дом. Мы спрятали его в подвале и заложили кирпичами.

– Понимаю, – кивнул Холмс. – Ваш брат собирался через некоторое время забрать золото, но судьба нарушила его планы. Сэра Седрика отправили в пансион для престарелых, а Маршем-холл на целый год снял мистер Харден.

– Я не мог предупредить Виктора о приезде мистера Хардена, – пояснил Мэллоу. – Мой брат скрывался, и у меня не было его адреса.

– Полагаю, он время от времени наведывался сюда и следил за происходящим. Обнаружив, что в усадьбе появился новый хозяин, он принялся писать вам анонимки, – продолжил сыщик, повернувшись к клиенту. – Вопреки нашему предположению, цель злоумышленника заключалась не в том, чтобы вы покинули страну, а в том, чтобы съехали из усадьбы, позволив Виктору Мэллоу забрать добычу. В отличие от сэра Седрика, вы человек деятельный и в курсе всего того, что творится в поместье. Если бы Виктор попытался забраться в подвал и вынести ящик, вы, весьма вероятно, застигли бы его за этим занятием. Вот он и придумал напугать вас анонимками, искренне полагая, что вы перетрусите и сбежите. А конверты с письмами вам носил ваш дворецкий. Мэллоу, вы же видели адрес на конвертах! Неужели не узнали почерк собственного брата?

– Нет, сэр! – замотал головой Мэллоу, на лбу которого выступили бисеринки пота. – Конечно, я помню несколько писем, адресованных мистеру Хардену, и конверты, надписанные печатными буквами. Но мне и в голову не могло прийти, что они от Виктора. Клянусь вам, я ни о чем не догадывался, пока не увидел открытое окно кладовой. Я вспомнил, что именно так однажды проник в дом мой брат, и понял, что это он оставил отпечаток ладони на стене и послание, в котором угрожал жизни мистера Хардена.

– Вы напрасно предпочли хранить молчание. Следовало рассказать все, что вам известно, – строгим тоном промолвил Холмс. – Неужели вы не понимали, что ваш брат оказался в отчаянном положении и готов на все? Единожды убив, он с легкость пошел бы на новое убийство, чтобы вернуть себе золото. А он бы его получил после смерти мистера Хардена и отъезда полиции.

– Сейчас мне это ясно, сэр, – тихо промолвил Мэллоу, понурив голову. – Честно говоря, я думал, что рядом с инспектором Уиффеном и вами жизни мистера Хардена ничего не угрожает. Я не подозревал, что Виктор все еще вооружен и собирается воплотить свои угрозы в жизнь. В ту самую ночь, когда он пришел ко мне с просьбой о помощи, он клялся, что выбросил револьвер. Он мой младший брат, сэр… Я ему верил. Я не мог допустить мысли, что он способен на такое злодейство.

– Все это, конечно, прекрасно, но ничуть не оправдывает вас в глазах закона, – вступил в разговор Уиффен, вспомнив о своих обязанностях. – Мэллоу, вы обвиняетесь в нескольких преступлениях, в числе которых сокрытие сведений от полиции, укрывательство краденого и пособничество убийце. Вы арестованы.

В отличие от брата, Мэллоу не стал оказывать сопротивления. С невозмутимым лицом он протянул руки инспектору, и Уиффен защелкнул на них наручники.

Заговорил дворецкий, только когда его повели из гостиной. В дверях Мэллоу повернулся к нам и чуть дрожащим голосом произнес:

– Прошу прощения, джентльмены, за доставленное беспокойство и хлопоты. Особенно я виноват перед вами, мистер Харден. Я обманул ваше доверие и потому безгранично перед вами виноват.

Даже миллионер был настолько потрясен достоинством, с которым дворецкий произнес эту фразу, что лишился дара речи.

На этом в деле и впрямь была поставлена точка. Так был положен конец преследованию Джона Винсента Хардена.

Добавить к сказанному мне практически нечего. Ящик с золотыми слитками, обнаруженный в подвале на следующее утро, возвратили законному владельцу. В уплату за свои услуги Холмс получил кругленькую сумму, однако не принял приглашения миллионера на бракосочетание его дочери Эдит с лордом Роксэмом, состоявшееся в следующем году.

Как я уже неоднократно упоминал в других своих очерках, судьба порой склонна преподносить странные сюрпризы. Эдит и Джеральд сыграли свадьбу в тот же месяц, когда Виктора Мэллоу повесили за убийство полицейского.

Впрочем, я решил воздержаться от публикации этого отчета – не ради американского миллионера и, уж конечно, не ради повешенного преступника.

Мною руководило желание уберечь дворецкого Мэллоу, который сейчас отбывает длительное тюремное заключение, от огласки и еще большего бесчестия и унижения. Потому-то я и поместил отчет об этом деле к другим бумагам конфиденциального свойства, которые, как я искренне надеюсь, никогда не увидят света дня[9].

В силу причин, которые станут очевидны из дальнейшего изложения, рассказ об этом расследовании Шерлока Холмса не может быть опубликован, пока живы основные его участники. Дело, о котором пойдет речь, в свое время привлекло пристальное внимание общества, в первую очередь – благодаря деятельности падких на сенсации журналистов, что, естественно, причинило ощутимое беспокойство имеющим к нему отношение лицам. И я не намерен посыпать их раны еще одной пригоршней соли и ворошить едва затухшие угли старого скандала.

Должен отметить, что дело это принадлежало к числу тех немногих, когда обращенная к Холмсу просьба о расследовании исходила от меня[10]. Есть в этом случае и немало других занятных особенностей. Одна из них, на мой взгляд достаточно существенная, заключается в том, что изначально за разгадкой обратились ко мне, а не к Холмсу. Потому-то я и решил составить следующий ниже отчет – просто ради собственного удовольствия.

Насколько я помню, все началось в июле 1890 года, через некоторое время после того, как я женился и вернулся к медицинской практике. В мой врачебный кабинет в Кенсингтоне наведалась некая дама[11].

Поскольку она не относилась к числу постоянных пациентов, я обратил особое внимание на ее облик, воспользовавшись методом Шерлока Холмса, который я взял на вооружение после знакомства со знаменитым сыщиком. Женщина была среднего роста, приблизительно тридцати пяти лет, судя по простенькому золотому кольцу на безымянном пальце левой руки – замужем. Поскольку кольцо выглядело новым, я заключил, что посетительница связала себя узами брака относительно недавно. Хотя одета она была неброско, в серое, наряд был отменного качества. Моя гостья не отличалась особой красотой, но ее умное лицо лучилось доброжелательностью – черта, делавшая эту даму весьма привлекательной в моих глазах.

– Прошу вас, мадам, садитесь, – сказал я, указав на стул возле моего стола, и взялся за перо, готовый занести в медицинскую карточку ее фамилию и адрес.

К моему удивлению, посетительница осталась стоять. И вопросы начал задавать не я, а моя гостья.

– Вы доктор Джон Хэмиш Уотсон? – спросила она.

– Да, это я.

– Позвольте узнать, вы некогда служили в Индии в Пятом Нортумберлендском полку?

– Совершенно верно. Только какое это имеет значение? Насколько я понимаю, вам нужен врач.