— Мои дела… — пробормотал Лекёр.

— Но я могу хотя бы предложить вам выпить по стаканчику?

Мегрэ был удивлен происшедшей с ней переменой.

Даже здесь, на пустынном кладбище, где почти никого не было, — фотограф и тот испарился, — она не переставала боязливо озираться, словно ей угрожала опасность.

— У нас, несомненно, еще будет возможность встретиться с вами, — дипломатично ответил Лекёр.

— Вы так ничего и не обнаружили?

Задавая этот вопрос, Франсина смотрела не на Лекёра, а на комиссара Мегрэ, как будто ждала ответа именно от него.

— Расследование продолжается…

Мегрэ стал набивать трубку, уминая табак указательным пальцем. Он пытался понять. Эта женщина, конечно, знавала жестокие удары судьбы и была способна смотреть жизни в лицо не моргая. Нет, не смерть сестры лишила ее покоя, ибо в день своего приезда Франсина была полна жизни и энергии.

— В таком случае, господа… Не знаю, как это сказать… В общем, до свидания!.. И спасибо за то, что пришли…

Задержись она еще на минуту, Мегрэ, быть может, спросил бы, не угрожает ли ей кто-нибудь. Она уходила прочь на высоких каблуках, и, закрыв за собой дверь гостиничного номера, она, несомненно, немедленно освободится от этого черного платья, купленного для похорон.

— Что вы об этом скажете? — спросил своего клермонского коллегу Мегрэ.

— Вы тоже заметили?.. Я предпочел бы поговорить с ней в закрытом помещении, но мне нужно найти для этого подходящий предлог. Сегодня это выглядело бы неприличным… Она, кажется, боится…

— У меня такое же впечатление…

— Вы полагаете, ей угрожали? Как бы вы поступили на моем месте?

— Что вы хотите сказать?

— Мы не знаем, почему задушили ее сестру… В конце концов, это могла быть семейная драма… Мы же почти ничего не знаем об этих людях… Может быть, речь идет о деле, в котором замешаны обе эти женщины…

Она не говорила вам, что еще на два или три дня останется в Виши?.. У меня немного свободных людей, но вооруженное нападение подождет… Профессионалов рано или поздно поймают…

Они сидели в машине, которая подъезжала к воротам кладбища.

— Я организую как можно более незаметную слежку за ней, хотя в отеле это почти невозможно… Где вас высадить?..

— Поблизости от парка…

— И верно, вы же здесь у нас курортник… Не знаю почему, но никак не могу к этому привыкнуть…

Сначала Мегрэ решил, что его жена еще не пришла, ибо не увидел ее на стуле. Они настолько привыкли каждый день сидеть на одних и тех же местах, что комиссар изумился, увидев жену на другом стуле, в тени другого дерева.

Какое-то время он наблюдал за ней, оставаясь незамеченным. Она не проявляла признаков нетерпения. На ней было светлое платье, руки покоились на коленях; она смотрела на проходивших мимо людей, и легкая улыбка удовлетворения освещала ее лицо.

— Вот и ты! — воскликнула она. И тут же продолжила: — Наши стулья были заняты… Я слышала разговор и решила, что это голландцы… Надеюсь, что они здесь проездом и нам не придется каждый день видеть их на наших местах… Я и не думала, что все так быстро кончится…

— Кладбище находится неподалеку…

— Было много народу?

— На улице… Потом мы остались вчетвером…

— Она привела своего любовника?.. Иди прими свой стакан воды…

Им пришлось немного постоять в очереди, потом Мегрэ купил парижские газеты, почти не упоминавшие о душителе из Виши. Только одна газета, вышедшая накануне, напечатала эти слова крупным шрифтом, вынеся их в заголовок:

«ДУШИТЕЛЬ ИЗ ВИШИ».

И несколько ниже поместила фотографию Мегрэ.

Любопытно было бы узнать результаты поисков, предпринятых в нескольких городах, куда столь нерегулярно ездила дама в лиловом.

Тем не менее ни о чем конкретном он не думал. Комиссар читал, в поле его зрения попадали фигуры прогуливавшихся людей, видимые над краем газеты, но мыслями он был далек отсюда.

Вскоре их настигло солнце, и пришлось передвинуть стулья на новое место. У их постоянного места, занятого теперь голландцами, было несомненное преимущество — солнце не доходило туда, пока супруги находились в парке.

— Ты не хочешь газету?

— Нет… Только что прошли весельчаки, и мужчина горячо приветствовал тебя…

Эта парочка уже затерялась в толпе.

— Сестра плакала?

— Нет.

Она по-прежнему занимала мысли комиссара. Веди сам Мегрэ это дело, он тоже предпочел бы задавать ей вопросы в тиши своего кабинета.

Мегрэ еще несколько раз думал о Франсине, пока они с женой шли до отеля «Березина». Решив подкрепиться, они вскоре оказались за столом. По-прежнему на всех других столах рядом со стеклянными вазами, из которых торчали два или три цветка, стояли открытые бутылки вина.

— Есть эскалопы по-милански и телячья печенка «а-ля буржуаз»…

— Эскалопы, — вздохнул он. — Конечно, мне их подадут без приправ. Но я тут не задержусь. Риан же будет здесь и в следующем году, и через несколько лет. Это он считает…

— Ты не чувствуешь себя лучше, чем в Париже?

— Только потому, что я не в Париже. Впрочем, мне никогда и не было по-настоящему плохо. Ощущение тяжести, головокружение — я полагаю, такое случается со всеми…

— Но ты же доверяешь Пардону…

— Приходится…

Они уже съели лапшу, служившую и закуской, и первым блюдом, и были готовы приступить к эскалопам, когда объявили, что Мегрэ просят подойти к телефону.

Аппарат находился в небольшой комнате с окном, выходившим на улицу.

— Алло!.. Я вас не беспокою?.. Вы уже сели за стол…

Узнав голос Лекёра, комиссар проворчал:

— Но что мне приходится есть!..

— Есть новости… Я направил одного из моих людей в привокзальный отель для слежки… Прежде чем начать ее, он решил узнать, в каком номере остановилась Франсина Ланж… Портье с изумлением посмотрел на него и сказал, что она уехала…

— Когда?

— Минут через тридцать после того, как мы с ней расстались… Кажется, когда пара вернулась в отель, прежде чем подняться в номер, мужчина попросил подготовить счет… Должно быть, они очень быстро собрали вещи, потому что через десять минут позвонили и потребовали носильщика… Они положили все чемоданы в красную машину, которая стремительно рванула с места…