Плыть на легком деревянном судне по быстрой таежной реке одно удовольствие. Это – самые отрадные моменты похода. Нет мошкары, воздух свеж и прозрачен. Извиваясь, река открывает взгляду то ближнее широкое мелководье, обрамленное песчаной косой, то отдаленную панораму холмов, то скалистый береговой выступ с нагромождением сломанных деревьев у его подножья, то кудрявую зеленую долину, идущую вдоль левобережья. Сидевший рядом Всеволод Дмитриевич – знаток орнитофауны – легко определяет пролетающих или проплывающих мимо птиц. На этой реке я увидела тогда целую стайку уток-мандаринок с ярким красочным оперением, кружившую недалеко от берега.

В удэгейском селении, куда мы прибыли, делаем ночевку, последние приготовления, договариваемся с проводником, берем во временное пользование двух лошадей для перевозки походного груза, которых после похода обратно в село приведет проводник. Навещаем живущего здесь старожила-удэгейца, воочию видевшего самого В.К. Арсеньева, слушаем его рассказ.

Увидев, как наши ребята объезжают доверенных нам лошадей, я тоже решила прокатиться по поселку. С новым четвероногим другом мы быстро поладили, и мне разрешили вести коня по таежной тропе в этот первый день пешего пути, пока животные не были еще нагружены, и наши вещи переправляли по реке.

Идем по тайге, впереди – проводник-удэгеец. Хорошо проторенная поначалу, тропа постепенно становится все уже. В некоторых местах оказывается и совсем заросшей. Тогда проводник и парни, шедшие следом, топориками прорубают в ней проходы. Весь день я веду коня, держа его за повод, порой и забывая о его существовании, и, внезапно обернувшись, вижу рядом голову идущего животного, которому аборигены тайги почему-то дали имя «Моряк».

Вот она – настоящая тайга! Обступила вокруг, совсем близко. Ели, пихты, березы, осины… Плотно сомкнутые кроны деревьев пропускают под полог леса мало света, и в пасмурную погоду здесь даже темновато. Мой объект наблюдения – растительность. Древесные и кустарниковые растения мне знакомы, с травами дело обстоит похуже. Все незнакомые виды собираю в гербарную папку. Уложить растения для просушки в гербарную сетку удается лишь во время привалов, стоянок. Главная задача сейчас – идти. Все мысли сбегаются к одной: как бы не отстать. От постоянного напряжения взмокаешь, к тому же – июль сейчас – самый жаркий месяц года. А тут еще эта мелочь кусючая – мокрец. Не отступает ни на шаг, все время досаждает. Ну и комары, конечно, с нескрываемыми намерениями. Еще и клещ энцефалитный, которого на стоянках десятками стряхиваем с одежды, заодно осматривая всего себя с головы до ног. Так положено по технике безопасности.

Все так, как сказала поэтесса Римма Казакова в своем стихотворении «Тайга».

Тайга строга. В тайге не плачут –

вдали от самых дорогих.

А если плачут, слезы прячут,

спокойно помня о других.

В тайге не лгут и не воруют –

нельзя:

себе и у себя.

Тайгой идут. В тайге воюют.

Поют, простуженно сипя.

В тайге, за все в ответе сами,

за все в тревоге наперед,

сквозь зиму честно тащат сани

и лето переходят вброд.

Тайга – с безмерными вещами,

с добром, чей мед всегда горчащ,

с энцефалитными клещами,

с тысячелетними хвощами.

с тысячеверстными плащами

глухих тысячеглазых чащ…

Деремся из-за каждой пяди.

и вот, багульником дыша,

через беспутье белых пятен –

твои распутанные пряди,

И расколдованные пади

И настежь –

Вся твоя душа!

Вот и стоянка. Рядом – небольшая речка и недавно построенная охотничья избушка. Мы с Галей поспешили занять в этом домике место для ночлега и … жестоко поплатились за свое легкомыслие. Окна избушки не были застеклены, и всю ночь нас одолевали комары. Как написал потом в своем очерке В.Д. Яхонтов, комары нам устроили веселую ночку. Впредь мы не пренебрегали большой походной палаткой, одной на всех студентов. Там было спокойно, надежно и никаких комаров. Старшие члены группы ставили себе отдельные палатки.

И снова дорога. Вокруг тишина и безлюдье. Из живности – лишь птицы и насекомые. Впереди затяжной пологий подъем, затем спуск. Неглубокую речку переходим вброд, бурлящий ручей – по бревну, перекинутому на противоположный его берег. За проводником следуют парни, по очереди ведущие навьюченных походным грузом лошадей. Правильно провести нагруженную лошадь по ухабам и кочкам – задача не простая.

Да, это был бой за каждый километр. Никаких таких спортивных достижений никто не демонстрировал. Тайга изматывала всех. Лично я дала себе обещание: как бы трудно ни было, не показывать этого, не жаловаться, хотя по существу физически была слабее остальных походников. Думаю, что присутствие двух девушек в отряде из шестнадцати человек как-то дисциплинировало мужскую команду. Наши с Галей спутники не допускали вольностей и нам – девушкам – всегда старались облегчить дорогу. Рюкзак у меня был не тяжелый, а на трудных отрезках пути я несла за плечами только гербарную сетку. То обстоятельство, что нас часто снимали на кинопленку, тоже налагало на группу ответственность.

Поддержка со стороны мужского состава группы была не только физической, но и моральной. В.Д. Яхонтов обычно выступал в роли советчика, наставника. Однажды днем на привале он провел с группой целую беседу о том, как легче переносить тяготы походной жизни. Много полезного услышали мы тогда, из чего особенно запомнилась мудрость о преодолении чувства голода: нужно всегда иметь в кармане хотя бы кусочек сахара или хлебный сухарь – на первый случай. Мало ли что могло случиться – отстал кто-то или заблудились все, допустим. К счастью, пока с нами был проводник – удэгеец, об этом не было даже мыслей. Настолько надежным был этот человек. Если он сомневался в правильности пути, группа ждала, и он сам шел на разведку. В тайге принято на стволах деревьев делать зарубки: с одной стороны дерева – по дороге туда и с другой – по дороге обратно. Еще нужно заламывать ветки, заслоняющие тропу. Не забывать, что с северной стороны стволы деревьев больше покрыты мхом, чем с южной. Были у нашего следопыта, конечно, и какие-то свои профессиональные секреты. Вел-то он нас именно тем путем, которым прошла когда-то большая экспедиция В.К. Арсеньева.

Когда особенно трудной становилась дорога, настроение резко падало. И вдруг в этот момент я слышала звонкий мальчишеский голос Валеры Б., который, как бы случайно обходя меня с «левого фланга», напевал:

Встань пораньше, встань пораньше,

встань пораньше,

Только утро замаячит у ворот,

Ты увидишь, ты услышишь, как

веселый барабанщик

С барабаном вдоль по улице идет…

Валера Б. – парень особенный. По националь-ности он нанаец. Нанайцы – другая коренная народность Дальнего Востока. Живут они по берегам Амура. Прежде эта народность называлась гольдами. Именно гольдом был легендарный проводник В.К. Арсеньева – Дерсу Узала, о котором знаменитый путешественник написал книгу с одноименным названием. Для Валеры тайга – родная стихия, и походные трудности, казалось, он переносил играючи. Костер развести, веток нарубить, палатку поставить – все ему легко. В этом симпатичном темноглазом пареньке было что-то особенно теплое. От него исходили флюиды доброты, от природы обостренной чуткости, внимательности и готовности в любую минуту прийти на помощь. Во всяком случае, я всегда могла положиться на него.

Другим надежным походным товарищем стал Юра Б., с рыцарским благородством опекавший меня в самые ответственные минуты. Это он оказывался рядом, когда мы вброд, чуть ли не по пояс в воде переходили стремительную таежную реку. Это он сильной мужественной рукой крепко держал меня за руку, чтобы подстраховать на переправе. Я вижу на походных фотографиях этих ребят, идущих рядом со мной. Я чувствую их тревогу и заботу. – Мало ли какие опасности грозили нам в той нелегкой схватке с дикой, полной препятствий и неожиданностей природой.