Я никого не обнадеживала, и старалась быстрее расстаться с незадачливым ухажером. Я ждала какого-то своего героя, непохожего на тех, кто оказывался рядом.
108. « Royal Standart »
Весной 1966 года была приобретена красивая дорогая вещь, этакий эксклюзив, пользовалась которым только я. Ну конечно же, такой вещью мог быть только новый аккордеон, и помог его купить руководитель нашего ансамбля Г.Г Рудаков. В это время в музыкальных магазинах города он подыскивал новые инструменты для институтского ансамбля. В Военторге, находившемся тогда на улице Серышева, напротив Железнодорожного института, он увидел аккордеоны немецкой фабрики «Royal Standart», в продажу поступавшие крайне редко. Геннадий Георгиевич сообщил мне об этом, мы сходили с ним в тот магазин, проверили звучание инструмента, ну а дизайн его был превосходным. Ярко-красно-перламутрового цвета инструмент, с большим количеством регистров, с мягкими широкими плечевыми ремнями, с клавиатурой большего размера чем у моего старого аккордеона. Это было то, что надо!
Я загорелась желанием приобрести новый инструмент. Сказала об этом родителям. Сначала они отговаривали меня – стоил-то он не дешево – 365 рублей. Пианино стоило тогда не намного больше – 500 рублей с чем-то. Сделала вторую попытку упросить родителей, взмолившись напоследок и сказав, что на старом аккордеоне я уже каждый звук много раз отыграла. Согласие на покупку было получено. Часть денег была взята с моего счета, другую часть дали родители.
Я помню тот мартовский день: светило солнце, таял последний оставшийся от зимы снег. Мы снова пришли в Военторг, еще раз попробовала я играть на новом инструменте. Он был просто идеальным, особенно радовал звук. Покупка была сделана, и Геннадий Георгиевич помог мне от автобусной остановки донести его до дома. Для меня это был праздник! Мой готовый сольный номер – «Мартовский хоровод» зазвучал перед смотром еще ярче и звонче. Все музыкальные номера и в этот раз успешно были исполнены на городском смотре, а я была награждена Грамотой Хабаровского Городского Комитета комсомола за хорошую работу и активное участие в общественной жизни. Секретарем Горкома ВЛКСМ, подписавшим Грамоту, был тогда В. Овчинников.
Для института был куплен аналогичный инструмент, но с клавиатурой меньшего размера. Некоторые ребята с нашего факультатива удивлялись тому, как мне – студентке – удалось финансово осилить такую дорогую покупку, на что я отвечала – я ведь живу с родителями. Да, теперь я играла на красивом настоящем аккордеоне, но мои главные высоты в музыке были покорены с помощью первого скромного на вид инструмента российской фабрики «Аккорд».
109. Первая вершина
Наша институтская туристическая секция активно готовилась к летним походам, причем не только теоретически, но и практически, для чего в воскресные и праздничные дни устраивались небольшие тренировочные походы. Эти одно-, двухдневные вылазки на природу проводили уже сами студенты, хорошо освоившие спортивное ориентирование и готовящиеся стать инструкторами по туризму. Одним из таких лидеров стал у нас Володя Кочан, студент техникума, большой энтузиаст походного дела. В двухдневный поход на Хехцир – небольшой горный хребет в окрестностях г. Хаба-ровска – он набирал группу на предстоящие майские праздники. Желающих, однако, было немного, а к назначенной дате их число и вовсе остановилось на четырех. Из девушек – мы с Галей – студенткой филфака, участницей зимнего похода, из парней – Володя Кочан и его однокурсник.
В канун Первомайского праздника с рюкзаками за спиной мы – четверо смелых – по Краснореченскому шоссе доехали на автобусе до остановки, откуда шла лесная дорога в сторону хребта. По ней и отправились мы, бодро шагая за своим командиром. Начался подъем на гору. Под ногами захрустел еще не растаявший в предгорье снежный наст. Исчезла из виду радовавшая глаз свежая зелень первых весенних листьев на деревьях. Слой снега становился все толще, и мы шли за Володей теперь строго след в след.
К вечеру погода начала резко портиться. В сером воздухе замелькали снежинки. Темнело. Лиственный лес сменился темнохвойным. Снежный покров давно уже был выше колена, а лунки-следы от наших ног делались все глубже. Но наш впередиидущий уверенно прокладывал трассу к вершине, без привалов и стоянок. Задерживаться здесь было нельзя – под ногами лишь снежная целина. И, увязая в снегу, мы все-таки поднимались все выше и выше.
Уже затемно добрались мы до вершины. Расчистили от снега место стоянки. Ели и пихты окружали его плотным кольцом, и в этом было наше спасенье: здесь не было ветра, а хвойные лапы, которые мы толстым слоем настелили под днище палатки, хорошо защищали от холода. Запылал костер, и тайга уже не казалось такой угрюмой. Согрелись, посушили одежду, приготовили ужин. После вечерней трапезы улеглись отдыхать в палатке на свое пружинистое ложе, источавшее резкий запах хвои.
Наутро, быстро собравшись, стали спускаться по склону противоположному вчерашнему. Снега здесь было мало, это был южный хорошо прогреваемый склон горы. Вновь светило яркое солнце, вновь играла красками весна! Так, никак не ожидая встречи с зимой, мы побывали у нее в гостях и снова вернулись в свою майскую природу. Та гора была относительно невысокой, не более 700-800 м. над уровнем моря, но и на ее примере мы усвоили тогда, как резко может отличаться склон северный от южного и как меняются погодные условия с высотой.
Сделав небольшой привал и перекусив наскоро, мы продолжали свой путь и вскоре вышли на шоссе к автобусу. Домой я вернулась еще засветло, и родители, чуть не в слезах от радости, встретили меня, обнимая и целуя. Они очень тревожились за меня. Может быть вчера вечером и в городе разыгралась непогода. Увидев меня целой и невредимой, они были несказанно рады.
Летом Володя К. собирался совершить восхождение на знаменитый хребет Баджал или спуститься по реке на лодке, но у нас с Галей уже были другие планы.
110. В преддверии лета 1966-го года
Заканчивались курсы «Кройки и шитья», и, сшив себе напоследок шерстяное платье – синее в чуть заметную желтую клетку, с курсами я рассталась. В будущем все-таки пользовалась услугами ателье или покупала готовые изделия. Сама же осуществляла лишь легкий ремонт или переделку одежды.
Третьего мая 1966-го года нашему папе исполнилось 50 лет. Поздравляли на работе, поздравляли дома. От предприятия ему выделили тогда путевку в санаторий «Уссури». В конце весны – начале лета он отдыхал там, навещая нас по выходным дням. На хозяйстве осталась мама, и в это время случилось непредвиденное с нашими курами. Каждое утро их выпускали во двор, открывая лаз – специальное отверстие в стене сарая, а вечером, когда птицы возвращались в свое укрытие, лаз закрывали. И однажды мама забыла закрыть на ночь это отверстие. Ночью чья-то собака из соседних дворов проникла через лаз в сарай и всех пятерых кур передушила. Они были у нас уже много лет – белые ухоженные, одна к одной курочки-несушки. Это было хорошее подспорье для нас – почти каждое утро мы ели яйца всмятку – и вот они все разом погибли. Мы еще пытались выяснить, чья это была собака, но ничего толком узнать так и не удалось. Папа, приехавший на воскресенье домой, очень сокрушался – такие куры пропали.
Летняя сессия была не из легких. На отлично я сдала госэкзамен по английскому языку, анатомию человека и органическую химию. Последнее обстоятельство заронило в мою голову мысль о том, чтобы на следующий год всерьез заняться органической химией в научном кружке. Физколлоидную химию сдала на четыре и политэкономию – тоже, причем преподаватель Валентина Ефимовна Коковкина сказала, что мои ответы на семинарах нравились ей больше чем ответ на экзамене. Валентина Ефимовна была потом на нашем выпускном вечере и фотографировалась с нами.
