Тему для практических работ выбирали по желанию из списка, нам предложенного. Наше звено – Люда Н., я, еще кое-кто – по зоологии выбрало тему «Население пней». Вспоминаю первую экскурсию в лес, полный жизни, красок и радостного птичьего щебетания. Правда, не такая уж безобидная она – дальневосточная лесная чаща: энцефалитного клеща в ней предостаточно, и потому перед практикой необходимо было делать противоэнцефалитные прививки. Прививки делались не только студентам, но и людям, так или иначе в летний период связанным с работой в лесу. Ну и конечно, комары, эти двукрылые вампиры, извечный бич влажных лесов. Но не до них нам сейчас. Мы слушаем рассказ преподавателя о богатстве и разнообразии животного мира лесов, и беспозвоночные представители его никак не скрывают своего присутствия. А зря, ведь студентов, вору-женных сачками, морилками, пинцетами, к вам в лес пришло сегодня немало.

После вводной беседы звенья работают самостоятельно. Приступаем к работе и мы – пней в лесу много. Только отваги ненадолго нам хватило: население пней, живущее под старой корой в рыхлой влажноватой древесине, в гости никого не ждало. Стоило поднять кору, как тучи мелких животных стали стремительно расползаться в разные стороны. От ужаса, с криком и визгом мы отпрыгиваем подальше. Но прытких обитателей пня надо было отлавливать и сажать в морилки, чтобы потом опреде-лить – кто есть кто, описать их строение, дать им подробную характеристику. Так, смеясь и визжа, чуть ли не с закрытыми от страха глазами собирали мы свою фауну: разных видов жуков, мокриц, многоножек, пауков, муравьев и прочих букашек. Вскрываем еще один пень, еще и еще. Шум голосов и крики несутся с разных сторон леса. Там работают наши однокурсники. Эмоции аналогичные, ведь объект наблюдения у нас общий – мелкая быстроногая живность.

Пугали нас в лесу не только беспозвоночные. Довольно часто натыкались студенты на пресмыкающихся: ужей – уссурийских полозов; видели даже ядовитого щитомордника. Эти объекты изучали второкурсники, но и среди наших однокурсниц находились отважные девушки, бравшие полозов в руки: одной рукой – пониже головы, а другой – за извивающееся тело.

Все экскурсии надо было подробно описывать, делать рисунки. Оформительскую работу в нашем звене вела я. Остальные его члены собирали демон-страционный материал, пополняли коллекции.

Тема работы по ботанике называлась «Развитие цветков в соцветиях». Для наблюдения мы выбрали три вида растений: борщевик Миддендорфа – из семейства зонтичных; веронику сибирскую, сем. норичниковых и зверобой Геблера, сем. зверобойных. На растения повесили таблички, чтобы было видно, что это объекты наблюдения. Часто навещали свои объекты, записывали и зарисовывали все изменения, чтобы выяснить, в какой последовательности и как происходит распускание цветков каждого из этих трех видов. Оформляя работу, я увлеклась описанием этого процесса, стараясь выразить и свои эмоции, свое восхищение, невольно охватывавшее меня, когда под микроскопом растения открывали мне тайны перехода от маленького плотного бутона к раскрывшемуся полностью цветку. Отчасти этот лиризм был навеян книгой А. Дюма «Виконт де Бражелон», которую я привезла с собой и читала в свободное время. Художе-ственное изображение женских персонажей, образные сравнения и любование своими героинями добавили и в мой отчет небольшую долю стилизации. Нина Сергеевна, проверявшая наш отчет, отметила это, похвалила и поставила отличную оценку. Она и здесь – на полевой практике – не упускала возможность познакомить нас с чем-то интересным, неординарным. И такой случай представился. В школе с. Петропав-ловка работал учитель, который был прекрасным знатоком творчества С. Есенина, знал на память многие его стихи. Звали учителя Юрий Петрович. И Нина Сергеевна устроила нам такой литературный вечер, попросив учителя выступить перед нами. Это было феноменально! Не влюбиться в Есенинские стихи, не выучить наизусть особенно полюбившиеся из них после того вечера было просто невозможно. К примеру такие:

Гой ты, Русь моя родная,

Хаты, в ризах образа,

Не видать конца и края,

Только синь сосет глаза.

Как заезжий богомолец

Я смотрю в твои поля

А у низеньких околиц

Звонко чахнут тополя…

Наша Русь была сейчас перед нами, и живя в селе и каждый день видя это синее небо, этот простор, эти поля, мы острее чувствовали свою связь с родной землей.

Впоследствии Юрий Петрович переехал жить и работать в Хабаровск.

Село Петропавловка довольно обычное – небольшие дома, сады, огороды; стадо коров, размеренно идущее по главной улице. Настоящей же достопримечательностью села было, конечно, озеро – большое, чистое, судоходное. На берегу – огромные валуны. Какая нас там ожидала благодать! И после экскурсий, занятий мы отправлялись туда – купаться, загорать. За время летней практики всем первокурсни-кам полагалось сдать зачет по плаванию. С нами был преподаватель физкультуры, проводивший тренирово-чные занятия. Предстоящий зачет мне грозил провалом, так как плавать я тогда не умела. Но не зря со мною рядом всегда была подруга Люда – завзятая пловчиха, и мы с ней нашли выход из положения. Так как во время зачета в воду студенты заходили небольшими группами, Люда зашла на заплыв дважды – и за себя, и за меня. Я лишь для видимости помаячила на берегу. Таким образом подруга спасла меня от позора.

С Людой мы всегда держались вместе, рядом были наши места для ночлега. В условиях выездной практики, среди огромного количества вместе живущих студенток немаловажно было иметь рядом верного товарища. Именно там, на практике, мы с ней дали друг другу безобидные прозвища: она была «Шустрик» – бойкий, проворный, всегда впереди идущий человек, а я – «Мямлик» – этакий нереши-тельный и медлительный индивидуум. Это разделение было чисто условным, и думаю, что в какие-то моменты мы менялись ролями. Учеба Люде давалась труднее, так как год после школы она уже работала.

Для решения организационных вопросов во время практики нас выстраивали возле жилого помещения на линейку. Сообщали новости, говорили о каких-то изменениях в обычном распорядке дня, делали кому-то внушение, если в этом была необходи-мость. Нарушителей дисциплины ожидало ужасное наказание – они должны были чистить общественный туалет. Помню, как несколько наших девушек однажды после работы забрели в чей-то чужой огород и полакомились там созревшей смородиной. Но хозяева огорода увидели их и пожаловались руководителю нашей практики. Девушек публично пристыдили на линейке и дали наряд вне очереди – тот самый…

Присутствие рядом целой армии второкурсниц всегда ощущалось. Они увереннее держались, где-то немного притесняли нас, навязывая свой стиль поведения, свой песенный репертуар, исполнявшийся часто в разухабистой манере. От них мы услышали песни со словами: : «Сижу на нарах, как король на именинах…», «Обязательно, обязательно я на рыженькой женюсь…», «…Так наливай студент студентке, студенты тоже пьют вино, непьющие студенты редки, они уж вымерли давно. По рюмочке, по маленькой, налей, налей, налей…» Или еще: «…От сессии до сессии живут студенты весело, а сессия всего два раза в год…» Даже обычная русская народная песня «Виновата ли я» в их исполнении звучала пошловато. Подобные «шедевры» передавались младшему курсу, как эстафета. Эти песни запоминали и пели потом и наши сверстницы. Лично я – нет. Случалось, поведение второкурсниц с оттенком осуждения разбирали на общих собраниях.

Все накопившиеся эмоции и невысказанные слова, как у детей в пионерлагере, вылились в последнюю ночь. Когда все стихло после долгого прощального концерта, смеха, разговоров, тех, кто спал в нижнем ярусе, откуда-то сверху окатили водой. Спустя некоторое время, когда многие уже спали, начался «обстрел» маленькими зелеными яблочками. Кто занимался этим в кромешной темноте видно не было.

А потом была дорога домой, последний отрезок которой нам долго пришлось идти пешком.