– Хэйден, ты не присоединишься пока к Констанс?

Мальчик встал, не задавая вопросов, понимая, что Кейн не хочет, чтобы он слышал то, что она скажет Эмме.

– Ты хочешь кофе? – спросил он Кейн, уходя.

– Нет, сынок, через пару минут мы уйдем, но спасибо. – Кейн смотрела, как он садится рядом с красивой брюнеткой, с которой она ужинала, не глядя на них. – Ты видела меня утром, а говоришь об этом именно сейчас? Это от свежего воздуха ты забыла, с кем имеешь дело?

– Ты шутишь? Я целый год пыталась найти в себе мужество, чтобы приехать сюда, Кейн. Я только хочу, чтобы мои родители увидели своего внука.

– Я знаю твоих родителей, Эмма. Черт подери, я выслушивала твои жалобы на них годами! С чего бы им вдруг захотелось увидеть нашего с тобой ребенка?

– Он наполовину мой, а это значит, что он и часть их. Только неделя, Кейн. Ты же можешь дать мне это. Я смотрю на него и понимаю, что он вылитый Кэйси, но не забывай, что у него есть и другая семья, и пора ему с ними встретиться.

Кейн наклонилась и тихо проговорила:

– Почему ты думаешь, что ты заслуживаешь хоть что-то от меня?

– Потому что я дала его тебе. Он твое зеркальное отражение. Он ведет себя, как ты, думает, как ты, и, наверно, чувствует как ты, но я все-таки думаю, что в нем есть что-то мое. Может быть, я и не звонила все это время, но не обманывай себя мыслями о том, что я о нем забыла. Я думала о нем каждый день, иногда из-за этих мыслей я просто не могла встать с постели.

– Как я уже сказала, решать будет он. Но что бы он ни решил, будь уверена, Мук поедет с ним. – Кейн указала на охранника и увидела, как Эмма пораженно уронила голову, а затем кивнула в знак согласия.

Будто бы зная, что их разговор подошел к концу, Хэйден встал из-за стола и извинился. Когда Эмма попросила его о визите, он сказал Кейн:

– Я не поеду один. Не поеду, если ты не поедешь со мной.

– Хэйден, всего лишь пару дней наедине с нами. А потом ты можешь привезти весь клан Кэйси, если захочешь. – Эмма пыталась спасти отношения с Хэйденом, пока все не ускользнет из ее рук и Кейн разоблачит все ее секреты. Но с другой стороны, если все произойдет так, как она надеется, в присутствии Кейн есть смысл.

– Я приеду на два дня один. Потом приедет мама. Мук будет со мной. Только так. – Сказал Хэйден. Ему нравился крупный светловолосый охранник, и с ним будет гораздо проще. – Вот мои условия.

– Сынок, ты чего-то боишься? – спросила Эмма.

– Меня зовут Хэйден, и я предпочел бы, чтобы Вы звали меня именно так. И нет, я не боюсь, я просто люблю быть со своей семьей – то есть с мамой. Мы всегда проводим День Благодарения вместе, поэтому будет нечестно, если ей придется остаться одной только из-за того, что Вам хочется заново со мной познакомиться. Может быть, Вам хорошо от того, что Вы вдруг вспомнили, что у Вас есть семья, но она никогда об этом не забывала. И помните, я Кэйси. Мы мало чего боимся.

Это заявление заставило Кейн наклониться и взъерошить мальчику волосы.

– Я уважаю это, – сказала Эмма.

– Где ты остановилась? – спросила Кейн.

– А что?

– На следующей неделе у него каникулы, и если он едет с тобой, мне нужно знать, куда я его отправляю.

Эмма понимала, что Кейн не позволит ей уехать из города вместе с Хэйденом, пока не будет знать, куда и на чем он едет. Теперь она была уже близка к тому, чего хотела. Если все пройдет, как надо, Хэйден, в конце концов, простит ее, и они смогут восполнить все то время, которое потеряли.

Полет на север и поездка до Хэйварда прошли в тишине. Эмма поняла, что Хэйден, очевидно, не против этой поездки, ему просто спокойнее молчать. Когда они только встретились, Кейн тоже часто молчала, к чему Эмме пришлось привыкнуть.

Чем больше времени проходило в компании с Хэйденом, тем больше он напоминал Эмме Кейн. Из-за этого сходства план Эммы, который месяцы назад казался таким безупречным, теперь казался ей пустым мечтанием.

– У твоего дедушки там молочная ферма. В основном он продает продукцию компании «Крафт», но он все еще делает для дома сыр по рецепту, которому его научил его отец. – Она пыталась придумать, что сказать, и смеялась над собой из-за того, что так опасается одиннадцатилетнего ребенка.

Хэйден думал о десятках путешествий, которые они совершали с Кейн, и о том, как сильно они отличались от этой вынужденной поездки. Он помнил Эмму в своей прошлой жизни, помнил, как она читала ему перед сном и как гладила его по голове, когда он болел, но все хорошее уже закончилось. Теперь звук ее голоса не был для него успокаивающим, и маленькая часть его оплакивала этот факт.

Озеро Тахо за окном привлекло его внимание, и он ответил, не глядя на Эмму:

– Не знаю, чего Вы от меня ждете, но эти люди такие же чужие мне, как и я им. Я приехал, потому что подумал, что мама расстроится, если я даже не попытаюсь. Кроме этого, ничто не смогло бы заставить меня поехать с Вами.

– Почему она думает, что это для тебя важно?

– Чем она Вас обидела? Вы оставили не только ее, но и меня. Так что, у Вас должна была быть весомая причина. Я много читаю, и мамы в книгах обычно не бросают своих детей. Только если случится что-то ужасное, или если они просто не созданы для родительства. Если Вы говорите мне, что я важен для Вас, значит, Вы считаете, что мама в чем-то виновата.

Эмма удивленно фыркнула и посмотрела в окно, чтобы попытаться успокоиться. Она была права, когда решила, что Хэйдена стоит опасаться. Он загнал ее в угол, не прибегая к физической силе – Кейн всегда так поступала со своими врагами.

– Неужели ты думаешь, что она позволила бы мне взять тебя с собой? – она повернулась к Хэйдену, когда почувствовала, что он пошевелился.

Хэйден смотрел прямо на нее, и его глаза сразу сказали ей, что у нее нет никаких шансов.

– Неужели ты думаешь, что я остался бы с тобой, даже если бы она разрешила?

– Ты победил, Хэйден. Может быть, мы попробуем узнать друг друга получше? Ты, может быть, поймешь, что я не такой монстр, каким сделала меня Кейн. – Она положила ладонь на его ногу и взмолилась, чтобы он не смахнул ее.

– Хочешь, расскажу тебе историю? – Он посмотрел на ее руку и снова отвернулся к окну.

– Конечно, если ты хочешь. – Она легко сжала его колено, довольная, что он не воспротивился. Эмме были необходимы такие маленькие победы.

– Каждый вечер, перед тем как я ложусь спать, мама показывает на фотографию нас троих, и говорит мне, что где-то далеко ты думаешь обо мне, и молишься о том, чтобы я был счастлив. Когда мне было семь, и я плакал без тебя, только это останавливало мои слезы и успокаивало боль. Она говорила мне, что ты обо мне думаешь, и я поверил в это. Это похоже на то, что она все время плохо о тебе говорила? – Его голос был таким же холодным, как и ветер, встретивший их на севере.

– Ты очень любишь Кейн, да?

– Что это за привычка задавать бессмысленные вопросы? Ты прекрасно знаешь ответ. Может быть, это все из-за здешних открытых пространств. Из-за него вы все тут ищете хоть какие-нибудь темы для разговора, чтобы отвлечься от мысли о том, что вы находитесь в Богом забытом месте.

– Ты ведешь себя как взрослый, и говоришь, совсем как взрослый. – Прошло слишком много времени, Эмма. Он навсегда для тебя потерян. Подумать только, Кейн добилась этого, расхваливая тебя. Эмма была уверена, что когда Хэйден понял, что она – единственное, о чем его обожаемая Кейн когда-либо ему врала, она стала выглядеть в его глазах гораздо хуже. Она легко могла себе представить, сколько ярости Кейн пришлось преодолеть, чтобы сказать о ней что-то хорошее.

– Мама говорит, необразованные становятся добычей. Если хочешь быть охотником, нужно быть умнее, быстрее и сильнее всех.

– Кейн для тебя – охотник?

– Кейн для меня – бог.

– А что думаешь ты сам? Я пока слышала от тебя только мысли Кейн.

– Зачем изобретать велосипед? Мы во многом не соглашаемся, и мы знаем, что это. Никого не касается, о чем мы с мамой говорим. Я не марионетка, если ты об этом беспокоишься.