Эмма опять сжала его колено и улыбнулась.

– Да, я беспокоюсь о тебе, Хэйден. Я не хочу, чтобы Кейн втягивала тебя во что-то, и ты думал, что у тебя нет другого выбора.

– А, это из-за семейного дела ты уехала в этот скучный городок? Оставь свое беспокойство и сочувствие на те моменты, когда тебе нужно успокоиться и забыть о том, что ты нас бросила. Ты так беспокоилась, что не звонила мне четыре года? Я потрясен, и меня бросает в дрожь от мысли о том, что тебе было все равно, когда ты уехала и бросила меня.

Эмма была шокирована не только тем, как прекрасно он владеет английским языком, но и его холодной, отстраненной манерой речи. В нем не осталось ничего от того милого мальчика, который собирал для нее цветы, и этот образ стал всего лишь воспоминанием. Ей повезет, если он не будет ненавидеть ее всю жизнь, потому что он вряд ли когда-либо простит ее.

– Хэйден, расслабься и посмотри на озеро, – сказал Мук, повернувшись с переднего сиденья арендованной в аэропорту машины. Он знал, что этот ребенок может разрезать человека на куски, даже не поднимая на него руку. От клана Кэйси он унаследовал не только внешность. Как его охранник, Мук взял на себя обязательство направлять Хэйдена, когда он вел себя неприемлемо и грубо.

Эмма убрала руку с колена Хэйдена и стала молить судьбу о том, чтобы он хоть чуть-чуть расслабился до того момента как они доедут до дома. Она не хотела, чтобы ее мать добавила его в список ошибок Эммы, который она создавала в уме. С того момента как она приехала домой, она пыталась войти в роль, которой ждала от нее мать, в качестве искупления, но благочестивый путь оказался не таким уж легким. С тем багажом, с которым она приехала домой, со всеми ее ошибками, ей приходилось копать очень глубоко, чтобы обнаружить в себе того человека, который был нужен ее матери.

Кэрол Верде была не из тех, кто склонен прощать ошибки, и поэтому Эмма оступалась слишком часто. Предполагалось, что у нее будет жизнь, которой Кэрол достичь не могла. Вместо этого она убежала, нашла Кейн и родила Хэйдена. Это было совсем не то, чего хотелось бы Кэрол, и она считала, что ее дочь выбрала отвратительный путь.

Кэрол не была особенно взволнованна предстоящим визитом внука, а отец просто покачал головой, услышав, что она задумала. Ее родители видели Кейн только один раз, но Росс уважал Кейн за то, что она не бросила Хэйдена. Все, что произойдет или не произойдет на следующей неделе, не случилось бы без его помощи.

Остаток пути Эмма провела в тишине, глядя в окно и вспоминая счастливые времена, когда она не знала о Кейн того, что узнала позже. Она вспомнила напуганные лица людей, которых заводили в офис паба, когда она там работала. Она не знала, кто эти люди, и чего они так боятся, но после этих встреч они исчезали. Ее любовь так долго заслоняла от нее осознание, чем Кейн зарабатывает на жизнь, но пришел день, когда любви стало недостаточно для того, чтобы она оставалась там.

Хотя, когда она ушла, ей нравилось вспоминать эти годы в моменты, когда желание оказаться рядом с Кейн переполняло ее.

– Спасибо за сегодняшний ужин, – Эмма стояла перед дверью своей квартиры и смотрела на Кейн, надеясь, что она наклонится и поцелует ее перед тем, как они расстанутся.

– Пожалуйста. Может быть, повторим завтра вечером?

Она смотрела, как Кейн упирается рукой в стену и придвигается ближе.

– Я видела тебя в пабе, наверно, с десятью разными женщинами с тех пор, как начала там работать. Что во мне такого особенного?

– Мне нравится говорить с тобой, Эмма. Поверь мне. Если бы мне хотелось только секса, я бы уже давно включила свое обаяние, и все было бы кончено. – Кейн уперлась второй рукой с другой стороны от головы Эммы, заключив ее в плен.

Низкий голос стал ближе, и Эмма боролась с собой, чтобы не провести руками по густым черным волосам.

– Ты так уверена в себе?

– Обычно я знаю, чего хочу. Поэтому я редко разочаровываюсь, и значит да, я уверена. Например… в семь вечера завтра?

– Я буду готова. И спасибо, что ты сказала, что тебе нравится проводить время со мной. Это многое для меня значит.

Кейн наклонилась и легко ее поцеловала.

Эмме их период ухаживаний запомнился как долгий процесс, который закончился тем, что она так влюбилась в Кейн, что ей казалось, что мир рухнет, если они расстанутся.

Заглядывая в прошлое, она признала, что Кейн никогда не демонстрировала ей свою темную сторону, но она знала, что Кейн жестоко расправлялась со всеми, кто приносил вред ей или ее семье. Долгими зимними вечерами наедине со своими воспоминаниями, Эмма иногда не могла придумать причину, достаточную для того, чтобы бросить ее, но потом перед ее глазами вставал образ окровавленных рук Кейн, и она плакала. Несмотря на то, что ей было очень плохо без Кейн, Эмма была уверена, что ее поступок имеет обоснование.

– Вот он. – Эмма показала на большой двухэтажный дом, рядом с которым стоял амбар.

Уже становилось холодно, и коровы, стоящие у забора, жались друг к другу, чтобы согреться. Мужчина и женщина вышли на крыльцо, когда машина остановилась. Как и Эмма, они были светловолосые и худощавые. Мужчина вышел вперед и протянул руку.

– Добро пожаловать. Меня зовут Росс, а это Кэрол. Мы твои бабушка и дедушка.

Мальчик, который был выше их всех, сначала посмотрел на предложенную руку, и только потом пожал ее. Росс был удивлен силой его рукопожатия и тем, что он ничем не был похож на его дочь.

– Приятно познакомиться с вами, сэр. Спасибо, что пригласили меня. – Хэйден отпустил руку Росса и протянул руку Кэрол. – Мэм, меня зовут Хэйден Кэйси. – Он улыбнулся и наклонил голову, когда Кэрол проигнорировала его. Его жесты так сильно напоминали Эмме Кейн, что она ощутила резкую боль в груди.

Росс, очевидно, пытался извиниться за грубость своей жены:

– Спасибо, что приехал, Хэйден. Мы так долго видели, как ты растешь на фотографиях, и теперь, наконец, познакомились с тобой. Хочешь, я покажу тебе дом и наше хозяйство?

– Папа, он наверно устал, – мягко напомнила ему Эмма.

– Я был бы рад, мистер Верде. Пойдемте.

Эмма и ее мать смотрели, как Росс повел Хэйдена и Мука в сторону амбара, показывая и рассказывая обо всем вокруг. Росс был хорошим папой, но теперь Эмма поняла, что ему наверняка не хватало сына.

– Он выглядит совсем как эта женщина, – сказала Кэрол, когда они отошли подальше. Это будет такой стыд, если ты будешь разгуливать с ним по городу. Я давно тебя предупреждала, что поездка в этот богом забытый город – ошибка. Ты легла в постель с дьяволом, и вот что из этого вышло. – Она показала в сторону Хэйдена. Господь не простит тебя за него. Это грех.

– Хэйден никогда не был ошибкой, мама, и он все что угодно, но не зло. Я не могу понять, почему ты такое говоришь. Я никогда не буду стыдиться его, что бы ни случилось. И постарайся относиться к нему получше. Если он скажет Кейн, что мы обращались с ним, как с дерьмом, когда она приедет, она больше не позволит ему приезжать, если у меня ничего не выйдет. Не говоря уже о том, что он сам не захочет.

– Не надо сквернословить, Эмма. Подожди, она что, согласилась приехать?

– Хэйден не согласился ехать без нее.

– Я не хочу видеть ее в своем доме. Хотя, может быть, будет забавно, когда улыбка сойдет с ее лица навсегда, и она поймет, кто несет ответственность. – Кэрол повернулась и пошла в дом.

Застегивая пальто и направляясь вслед за мужчинами, Эмма сказала сама себе:

– Наслаждайся, Эмма, потому что когда сюда приедет Кейн и снова познакомится с твоей матерью, ты либо не увидишь Хэйдена никогда в своей жизни, либо тебе придется идти на похороны, потому что Кейн прикажет Меррик пристрелить эту старую балаболку.

Хэйден и Мук улыбались во время ужина, и Хэйдена не особо волновало то, что никто не произнес ни слова – кроме молитвы перед ужином. Он поблагодарил, все еще не реагирующую на него Кэрол, за ужин, и вышел на улицу, чтобы позвонить Кейн.