Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Поехал, а полчаса спустя мне звонят- убился дядя Вася. И главное что — тормоза! Он на них всегда пер вое внимание. Вот уж правду говорят: от судьбы не уйдешь…

Я промолчал. Нет, здесь не судьба, не злой рок, здесь человеческая рука. Только не в того попали, в кого метили!

Несколько минут спустя в маленькой комнатке, где обычно отдыхают шоферы, я разговаривал со Степаном Олешей. Он неожиданно оказался знакомым: Динин двоюродный брат; мы виделись однажды в столовой.

У этого восемнадцатилетнего верзилы все было подчеркнуто крупным: и бульдожьи челюсти, и каменный лоб, и еще по-детски пухлые губы, и красные, в ссадинах руки с толстыми негибкими пальцами. Я смотрел на него со странным чувством: парень уцелел благодаря слепой случайности. Не тот, не Васин, а он должен был лежать под машиной с раздавленной грудью. Вот, говорят, водка губит человека. Степана Олешу водка спасла.

— Сколько я там выпил, товарищ лейтенант!— Он был очень взволнован, даже напуган, и толстые губы нервно подрагивали. Но мне почему-то казалось, что в обычной обстановке Степа — порядочный нахал, само уверенный, наглый…— Верите, вот такую малость!— Он развел пальцами сантиметра на два.— Да вы у кого угодно спросите — все видели.

Он думал, что решающее сейчас — сколько выпито: пятьдесят граммов или сто. А меня интересовало совсем другое. Только я не хотел спрашивать прямо.

— Машина была исправна?

— Исправили.

— И тормоз?

- Ну, тормоз! Дядя Коля за тормоза, знаете, как гонял? Как что - сразу регулировать, как что - сразу продувать.

— А знаешь, почему авария?

Он поскреб в затылке:

— Да сказали ребята — тормоза. Шланг будто инспекция с машины для проверки сняла. Только я всерав но не пойму.

— Вот видишь! А говоришь — гонял за тормоза.

Развесил губищи:

— Ну, не знаю…

— Может, кто подшутил? Разрегулировал там что.

— Скажете тоже!— он скривился в усмешке, на сколько нелепым показался ему мой вопрос.-Кто над дядей Колей шутить вздумает?

— Почему над дядей Колей — над тобой!

— Надо мной?

Он задумался: медленно, тяжело ворочались чугунные шары под толстой черепной коробкой.

— Ты ведь должен был ехать, не он.

— Надо мной?— повторил он и вдруг застыл, пора женный догадкой. Нижняя челюсть отвисла, глаза слов но остекленели.

— Ну, что?

— А не Андрюха ли?— выговорил шепотом.— Смагин Андрюха! Факт!

На глуповатом лице парня так явственно обозначились обуревавшие его чувства — изумление, страх, ненависть,— что я сразу решил: этим Андрюхой придется основательно заняться.

— Кто такой Смагин?

— Тоже шофер наш. На полуторке вкалывает. Вот сволочь!— Его большие руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Погоди лаяться. Может, вовсе не он.

— Он, факт — он!

— Почему ты так решил?

Я изобразил недоверие, чтобы раззадорить Олешу. Но он и без того горячился сверх меры.

— А потому, что больше некому! Ему не впервой такие фокусы выкидывать. Недели три назад тоже хорошенькую штучку мне устроил! Затолкал бумаги в бобину, в дырку для главного провода. Заводится мотор, стреляет и сразу глохнет. Я и так, я и сяк, аж взмок.

А этот стоит себе и посмеивается. У-у!

Он, скривив лицо, погрозил кулаком Смагину, которого в эту секунду несомненно видел перед собой.

— Но ты все-таки нашел причину?— вернул я его к прежней теме.

— Найдешь, как же! Просто Изосимов случайно видел, как Андрюха бумагу туда пихал. Подошел и говорит ему: «Вынь сейчас же!»

— А он?

— Куда деваться, если разоблачили? Выковырнул от верткой… И вообще, он такой… Лезть напрямую боится, я двину — одно мокрое место останется. Так он втихую пакостит, шепотком.

— Еще случаи были?

Опять заворочались тяжелые шары.

— Были, да я уж теперь не припомню. Ну, там инструмент какой возьмет, а на место не положит. И все хиханьки да хаханьки.

— Почему он к тебе привязался? Или с другими у него тоже так?

— Да нет, все больше со мной… Из-за одной девчонки.— Олеша ухмыльнулся.— Я раз с ней по улице прогулялся, так ему, видишь ли, не по нутру.

— Что за девушка?

— Да так, ученица одна, в десятом классе. Зойка, Сарычева фамилия.

«Ищи женщину!"— гласит старое правило, которое приводится чуть ли не во всех детективных романах. Вот и здесь появилась женщина, а с ней, возможно, и мотив преступления.

— Андрей с ней дружит?

— Да вроде.

— Зачем же ты полез?

— А может, она ко мне?— Пухлые губы растянулись в сальной улыбке. Да он самоуверенный, самовлюбленный нахал!— Что я, Квазиморда какая?

Олеша явно ждал, что я потребую подробностей. И тогда он начнет их выкладывать, детально, со смаком, чтобы этот хромой лейтенант из милиции знал, какой он, Степа, фартовый парень, как ловко он отбивает девчат у разинь вроде Андрюхи.

Я не доставил ему этого удовольствия.

— Где Смагин живет? Адрес его знаешь?

— Да на смене он. Поехал с грузчиками на товар ный двор.— Олеша встал.— Я пойду, а?

— Иди. Но из гаража никуда без моего разрешения.

— Так что-здесь и ночевать?— Он хмыкнул.— У меня помягче ночевки есть.

— Если понадобится — будешь и ночевать,— пресек я его попытку пофамильярничать со мной.— Человек погиб, идет расследование, ясно?

Олеша смущенно потоптался на месте, не зная, что сказать, и, наконец, припомнил, не очень к месту, чужую остроту:

— Нам, шоферам, все равно — спать или ехать. Спать даже лучше.

— Можно без трепа?— оборвал я строго.— И чтобы о нашем с тобой разговоре — никому ни звука. Спросят, скажи — про всякие неисправности в машине интересо вался следователь.

— Есть!— ответил он по-армейски и закосолапил к двери, громко шаркая по полу обитыми подковкой каблуками сапог.

Я отправился на поиски Юрочки. Нашел его возле гаража. Он стоял у самых ворот и что-то прикидывал, поглядывая то на кирпичный корпус цеха справа, то на высокую, тоже кирпичную, старой фигурной кладки ограду с левой стороны гаража.

— Гляди,— сказал он.— Вот ты преступник.

— Экспериментик?— усмехнулся я; Юрочка обожал следственные эксперименты — одна из его слабостей.

Он никак не среагировал на мою усмешку.

— Только что ты повредил тормозную систему напильником. Что ты с ним сделаешь? Куда денешь?

— Проглочу.

— Нет, серьезно.

— Спрячу, конечно.

Юрочка удовлетворенно кивнул.

— Еще бы! А конкретно — куда?

— Ну, не знаю. В гараже где-нибудь. Мало ли…

— Где именно?— не унимался он.— Вот, посмотри.

Пол цементный, недавно отремонтированный, еще без

выбоин. Для каждой машины отведено свое место, отгороженное невысокой, всего в два кирпича, кладкой. Под окнами диспетчерской, у противоположной воротам стены — ремонтная яма, тоже цементированная, со ступеньками. Ряд ящиков, наподобие ларей, для хранения инструмента с жирно намалеванными черной краской фамилиями шоферов. На каждом ларе — висячий замок,

И больше ничего. Просторный гараж выглядит пустующим, хотя на месте пять машин из семи. До войны их здесь, вероятно, размещалось десятка полтора, не меньше.

Да, в гараже не очень спрячешь. Если только… Нет, даже дураку в голову не придет подсунуть орудие преступления в чужой ящик. Его все равно обнаружат, не сегодня, так завтра, и опознают. Шоферы насчет инструмента народ завистливый, знают его наперечет у всех в гараже.

Взять с собой? Вынести с территории комбината?…

— Вряд ли,— покачал головой Юрочка.— Опасно.

Вдруг в проходной проверят. Куда проще вывезти на машине и потом выбросить где-нибудь. А еще проще не выходя с территории.

— Швырнуть через забор?— догадался я; не зря ведь Юрочка прохлаждался именно здесь, у ворот.

— Ага, дошло?

Я сразу приуныл. Ну, тогда ищи-свищи! Кругом снег, сугробы. Напильник не отыскать.

— Да, дело швах!

— А ты не унывай, лейтенант!— Юрочка вытащил из кармана какую-то плоскую железяку и, размахнувшись, перебросил ее на ту сторону забора.— Если только на пильник там — достанем.

17
{"b":"248297","o":1}