— Какой один? — ликуя сообщил Галкин и оглядел повеселевших шоферов. Они веселились тому, что механик просчитался. — Вся колонна в сборе, кроме вас!

Механик притих. Про субботник он знал, телефонограмма поступила. С исходящим номером и подписью. Текст умело составленный, в выражениях неопределенных. Желательно выделить транспорт, исходя из наличия и возможности, словно бы тот, кто отдавал приказ, сам не очень верил в назревшую надобность субботника и надеялся — отпадет надобность, перенесут мероприятие до лучших времен. До отвала ли сейчас?

— А что говорят шофера? — спросил механик, не доверяя своим людям. — Небось, жалуются? Вы их не слушайте…

— Пока молчат, — успокоил Галкин, — они ждут горючее!

Насчет горючего механик не желал говорить, не выяснив другого.

— Не знаю, как у других, а у меня даром пальцем не пошевелят. Что вы им пообещали? Ничего? Значит, отгулы потребуют, за субботник…

— Они пришли на субботник! — с раздражением сказал Галкин. — Надо верить…

— А документ у вас при себе? — ворчал механик. — У корреспондента как фамилия?

Механик, кажется, натягивал брюки, согнувшись и прижимая плечом к уху трубку.

— Как же так, — недоумевал Галкин, обращаясь к шоферам, — вы знаете про субботник, а он вроде нет…

— Почему нет? — включился механик. — Склерозом не страдаю! Все вышли? До одного? Ай, молодцы! Вы это отметьте через печать, чтобы все знали!

Он имел в виду руководство автообъединения.

— Отметим! — обещал Галкин, ему и в самом деле хотелось бы прочитать в газете про шоферов, и особенно про старика, его «непутевой» жизни и последнем желании: развернуть грузопоток от отвала… — А как быть с горючим?

— Сожгли, лимит, — вздохнул механик.

Выйти он выйдет, обязан по долгу службы и по совести. А дальше — не его дело, пусть думает корреспондент вместе со штабом, коли такие прыткие.

— Горючего у меня нет, — механику хотелось столкнуть настырного штабиста. — Но… можно одолжиться у людей. Услуга за услуга. К примеру, отсыпать дорогу вашим шлаком колхозу…

— Чего захотел?! — крикнул Галкин.

Колхоз в его понятии был у черта на куличках, дорог он никогда не отсыпал, даже не представлял, как это делается. Ясно было одно, механик жлоб и ищет выгоду. Не раз и не два, наверное, в гараже случались перепалки на эту тему. Чью сторону займет штаб? Отвал разрастался и подступил к улицам поселка. Механику нелегко было удерживать шоферов в наезженной колее. За сколько он подрядился колхозу? Платить будут натурой или как?

— Топливо надо найти! — сказал Галкин твердо. — И спорить глупо! Иначе я все расскажу корреспонденту…

Шофера загалдели с новой силой, радуясь тому, что штаб на их стороне, что Галкин не клюнул на предложение механика.

Повидали они всяких: с кондитерской фабрики, лесопилки и мебельного цеха. У этих связи с механиком были налажены. За «птичье молочко» или мебельный гарнитур для кухни механик выделял бензин и солярку вкупе с грузовиком…

— Хорошо, подчиняюсь, — сказал Аркадий Борисович и пообещал не без затаенной угрозы, — сейчас приеду! Будьте на месте с удостоверением…

Колонна грузовиков шла к отвалу, парализуя на время движение частного транспорта на перекрестках, провожаемая недоуменными взглядами дежурных инспекторов ГАИ. Проверять путевые листы не было необходимости, в головной машине сидел механик, знакомый инспекции по делам службы. Дизель ревел на предельных оборотах, из-под сиденья тянуло жаром, как от печки.

— Из металлолома можно изготовить сто таких машин! — кричал Галкин, перекрывая шум и грохот. Механик не спорил. Изготовить можно и двести, только мы их не увидим. Стараться для чужого дяди… Глупо! Прислали хотя б шкворни или тормозные накладки, шины, чтобы машины обуть. Механик существом своим слышал, как напрягаются и скрипят, перетираясь, детали ходовой части, на которую Галкину плевать, а ему, механику, выкручиваться.

— Субботник сплотит коллектив…

Механик пожал плечами, давая понять, что коллектив у него и без того, как монолит. Упрется — не свернешь домкратом.

— Надо подняться над жлобством и рвачеством, — звал Галкин, готовый лететь. Механик отрываться от земли не хотел, работал он пока что не в аэрофлоте. Случалось, и у него летали. В кювет…

— А ведь это разовое дело, — строго напомнил механик, — собрали лом, сдали. А дальше? Без отвала нельзя. Всякий уважаемый завод первым делом строит что — заводоуправление и отвал! Заметьте…

— Поломаем! — закрутил головой Галкин, рискуя свернуть позвонки. Машина и без того скакала на ухабах. — Отходов не будет: шлак не отход — сырье! Мука из него заменит цемент, инженеры сказали…

Механик вежливо улыбался, глядя на вспотевшего от мечты Галкина. У него насчет шлака имелись другие наблюдения.

— Давно насчет отходов интересуетесь? — спросил он у Галкина. — Добровольно или по приказу?

В вопросе был подвох. Дескать, уважающий себя человек найдет предмет почище. Копаться в мусоре мог только злопыхатель или неудачник, не к лицу молодому здоровому человеку заходить сзади, с темной стороны, и не видеть светлого…

— Никто мне приказывал! — молодняк попался упрямый. — Я сам…

— Не зажимают? Ходу дают, скажи честно…

Он был прав, словно зная настроения в заводоуправлении и в некоторых цехах, не считая, конечно, кузнечного. Про свалку кое-кто не желал и слышать, откладывал на потом, считая, что еще не пришел срок и есть дела поважней. Вопрос сложный. Нужна кампания в комплексе: чистота среды, культура производства и быта, утилизация всех отходов… Дело нешуточное. Потянешь за кончик, а сможешь ли вытащить?

— Дураков нету! — смеялся механик над притихшим Галкиным. Ничего другого он не ожидал: — Навалить барахлишко желающих много, а чтобы убрать?! О таких я не слышал… Дураков нету!

— Как раз наоборот, — глянул на него в упор Галкин, — дураков хватает. В том и беда…

Механик стушевался, отвернулся к боковому окну, протяжно зевнул.

— Ну да, — сказал равнодушно, теряя интерес к такой беседе, — поговорить можно обо всем, а в жизни как ни крути — одно выйдет! Попробуй-ка, сунься к начальнику с этой свалкой! Инициатива наказуема. Хочешь жить спокойно — не высовывайся! Теперь, гляжу, взяли за моду показывать в телевизоре начинания: один колхозник из мотоциклетки сенокосилку сварганил для неугодий, другой ананас в дому вырастил, в Норильске, третий… Инжир ему во сколько обойдется в Сибири? Не считал? То же — свалка… Мороки с ней много, а проку!

— Но ведь нашлись люди? — не унимался Галкин. — Сейчас познакомлю. Вовсе не набекрень. Увидите…

Механик усмехнулся. Ему интересно было поглядеть на субчиков, которые готовы по стенке ходить, лишь бы не как у людей, вместо морковки жевать ананас, а своему законному выходному предпочесть отбросы на свалке…

Солнце между тем поднималось к зениту, подрезая тени и грозя скатиться к горизонту: Люди устали и вторую половину дня видели себя уже дома. Леша-комсорг боялся и звонил в штаб. Нужна техника, а техники не было.

Больше поднять нечем. Леша давно раздал сувениры и абонементы на хоккей. Развел костер меж двух валунов и поставил чайник. Он был теперь такой же чумазый, как подпольный заготовитель Лева Чанмазян, только без финки и преступно нажитого капитала. Комсомольцы сели кружком у костерка, совещались: как быть? Ждать Галкина или расходиться? Леша колебался.

За Галкина проголосовал взметнувшимся вверх кубовым ковшом экскаватор на колесном ходу. Машинист прибыл вовремя. Спрыгнул на землю, приглушив мотор, прошелся, разминая ноги, вокруг машины, оглядывая рабочие узлы. Они сочились жирной смазкой и были готовы в бой, зубья ковша отточенно сверкали. Экскаватор прибыл в помощь комсомольцам. Один из десяти обещанных.